— Поздравляю! У вас всё хорошо?

Переводя дыхание, я ответил:

— Да, отлично.

— У меня, кстати, друг, по совместительству бывший одноклассник, тоже гей. Сейчас он живёт с парнем. Ты молодец.

Меня никто оскорбил, не ударил. Я остался цел, как физически, так и душевно. Надежды ещё теплились в моём сердце, они переплелись с другими чувствами и воспоминаниями. Я знаю, что я изменился. Обновился, что ли. Даже нет, не так — я раскрылся, словно молодой цветок где-то в лесу среди других растений, ядовитых и полезных. Его заслонили более сильные цветы, но он не сдавался на протяжении времени, и вот пришёл его черед показать себя, свою сущность. Свою красоту. Дарить её другим, позволять наслаждаться сладким ароматом.

***

После десяти я вернулся домой. Не успел даже руки помыть в ванной, как мать начала петь свою песню…

— Явился!

— Ну да, — иронично произнес я.

— Где опять был?!

Она стоит передо мной в ночной пижаме; на голове пучок, а на лице зеленая маска.

— У Миланы.

— Что ты мне врёшь, — уже тихо говорит мать, дотрагиваясь до лба. Наверное, проверяет, высохла ли маска.

— Честно.

К нам снова выходит отец — сонный и разбитый.

— Пап, я реально был у Миланы. Она может подтвердить, да и Паша тоже.

— Марк, — он открывает дверь в мою комнату. — Идём.

Я недоумеваю и прусь следом.

— Что? — с раздражением в голосе спрашиваю я.

Отец приближается к письменному столу и, откладывая учебные папки в стороны, берет лист бумаги — портрет. Портрет Артёма, который я недавно начал писать. Он ещё чёрно-белый, я не успел его раскрасить, но, посмотрев на него, можно определить, кто изображен. Теперь ясно, что имел в виду отец…

— Мама нашла его сегодня, когда протирала пыль. И мы знаем, кто этот мальчик. Ты забыл выключить ноутбук, он был в режиме ожидания.

— Вы лазили в моём компе?

Я замер. Руки задрожали, а ноги подкосились. Пожалуйста, только не сейчас. Нет… Почему всё должно так закончится?! Перед глазами пронеслась вся жизнь. Все обиды и горечь.

— Мы волновались.

Как фальшиво.

Они читали мои переписки в Skype. С Артёмом мы редко в нём общались, но всё же палева хватает.

Мать подошла и вырвала из рук мое творение. Она разорвал его. То, над чем я трудился так усердно последние несколько дней. В один миг она все испортила.

— Что ты делаешь? — не выдержал я и швырнул пустую кружку, стоящую на журнальном столике. Красно-белые осколки разлетелись по полу.

— Я всегда знала! — она садится на диван с мятыми кусками портрета в руках.

В итоге мне рассказали, что ещё давно, в детстве, родители увидели, как я пытался поцеловать мальчика, жившего по соседству. И почему я этого не помню? Оказывается, мы часто гуляли вместе в парке, играли на площадке, сидели до позднего вечера в шалаше из листьев и веток. Затем он переехал, и больше я его не видел, и родители тоже. Так, значит, меня уже тогда тянуло на парней?

Они решили не зацикливаться на случае и не обсуждать, ведь что взять с ребёнка. Но я то прекрасно понимаю, что за все долгие годы воспоминания о нём не исчезли; они хранились в памяти, словно гербарий, заложенный между страницами книги или личного дневника. Воспоминания о ранней осени. Когда бегаешь по мокрому асфальту под проливным дождём, падаешь на ещё зелёную траву, а с деревьев на неё падают желтые, красные и оранжевые листья.

По словам родителей, я опозорил их. Только сразу возникает вопрос: чем? Ведь никто не в курсе моей личной жизни. Никто не интересуется ей. Родственников у нас мало, да и общаемся мы редко. А что касается друзей и коллег, то больше чем уверен, они не спрашивают на каждой встрече, есть ли у меня кто-нибудь.

Они закрыли за собой дверь и разошлись по разным комнатам. А я выключил свет и, даже не раздеваясь, свалился на диван. И что теперь будет? Что меня ждёт? Ведь теперь наши отношения точно не вернуть в прежнее русло, когда родители вели себя холодно и отстранёно. Честно, это мне нравилось больше, ибо с сегодняшнего вечера, с того самого момента, как я оказался дома, и начался разговор, причиняющий боль мне, отцу и матери, всё изменилось.

***

Наступила весна, а радости никакой. Два дня я ходил подавленный, толком ни с кем не общался, слушал музыку в наушниках и думал. Много думал. О жизни, об Артёме. Как сложится моё будущее.

Только на выходных я решился поделиться с тем, что мне сказали родители. Артём сидел рядом и, не отпуская руку, внимал моим словам. В это время мы пили чай на кухне. Я испытывал непонятные чувства. Артём кивал головой, грустно смотря на меня. Он старался хоть как-то поддержать. Я поблагодарил его за то, что вытерпел моё нытье, и, побыв ещё немного, поехал к себе.

***

— Кстати, всё забываю спросить. Ты прочитал «Маленького принца»?

— Да, еще давно, — ответил я, гладя волосы Артёма. — В начале февраля.

Он неподвижно лежал и наслаждался.

— Помнишь, что сказал лис, когда Маленький принц собирался покинуть его?

Я сосредоточился, но в голову ничего не приходило, лишь обрывки фраз.

— «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь», — опередил Артём.

— «Самого главного глазами не увидишь», — повторил я, мягко улыбаясь.

— Ты прямо, как Маленький принц. Он тоже повторил слова лиса.

***

— Я сделал татуировку, — радостно сообщил он, когда мы встретились возле кинотеатра «Мир». — Сегодня утром съездил в салон. Сидел там до обеда почти.

Я улыбнулся, а он, подойдя ближе, с похотью в голосе добавил:

— Дома покажу. Надеюсь, тебе понравится.

***

Да ну на хрен. Наши отношения совсем ухудшились. Каждый день, когда появляюсь дома, меня пилят. У Артёма я больше не ночую, потому его родители приехали раньше срока, и максимум теперь захожу вечером на пару часов. Мы смотрим фильмы, рубимся в компе и лежим в обнимку на диване.

***

Я стараюсь погружаться в учебу, чтобы меньше думать о неприятностях, которые меня преследуют в последнее время. Перед сном прогуливаюсь в парке, читая книгу или слушая музыку. Вот полазил в Интернете на всяких сайтах и решил, что неплохо бы купить электронную книгу. С ней намного удобнее, чем с обычной, особенно, если та тяжелая и толстая, как, например, у Стивена Кинга.

Иногда кажется, что мой мир катится в бездну. Я снова стал замкнутым и вижу, как Артём беспокоиться по этому поводу. Конечно, я улыбаюсь и разговариваю с ним, даже смеюсь, но на самом деле здесь много фальши. Сейчас я не могу по-другому, не получается искренне радоваться. Я, скорее, изо дня в день жду момента, когда меня начинает клонить в сон, и ложусь в кровать. Максим и Игорь тоже заметили изменения, происходящие во мне. Они всё спрашивают и спрашивают, что случилось, но я лишь отмахиваюсь, мол, проблемы в семье. «Какие?», — не унимаются ребята, особенно Игорь. Однако я молчу и притворяюсь, что это несерьёзно, скоро пройдёт. На выходных ездил к Милане, в точности воспроизвел ситуацию с родителями. Она, конечно, офигела, но не подала виду, что всё настолько плохо. «Ты не волнуйся», — попросила она. Ещё высказала желание познакомиться с Артёмом, привести его домой, устроить ужин. А я теперь не знаю, хочу ли вообще этого: чтобы Артём настолько сильно внедрился в мою жизнь, чтобы я страдал из-за него и наших отношений. К тому же я думаю, что мы торопимся. Его родители уже видели меня, когда я был в гостях. И это неловкое чувство, потому что они не даже не догадываются, что мы встречаемся.