Со стороны кухни послышались звуки возни, и спустя долгих полминуты в коридор, неуклюже передвигая маленькими пухлыми ножками, выбежала Фридер. Два хвостика, собранных прямо на макушке умелыми руками Ризы, смешно покачивались в такт движениям малышки.

— Эд!

Девочка радостно подскочила, заметив брата, и бросилась в его объятия. Момент, когда он возвращался из школы, был одним из самых любимых Фридер; наравне с приходом папы с работы или включением новой серии мультика про доброго волшебника, спасающего Аместрис от плохих дядей. Главный герой был очень похож на папу, и девочка даже как-то спросила, не он ли в экране, но в ответ получила лишь смеющихся родителей и брата. Она до сих пор не понимала, почему они так отреагировали, ведь волшебник и правда был очень похож на её отца!

— Ты, маленькое чудо, как дела? — Эдвард взял сестру на руки, осторожно коснулся лбом её лобика. Фридер подняла на него сверкающие глазки и привычно задрыгала ногами, не способная усидеть на месте и двух минут.

— Хол’со! Мы с мамой лепили каклеты! * Я помогала!

— Ух ты, молодец какая. Уверен, у тебя получились самые вкусные и большие.

— Да!

Сестрёнка начала интересоваться миром и активно пыталась принимать участие во всём, что творят взрослые, сразу, как начала ползать. А может даже раньше — мальчик не был уверен, так как это время пролетело уж слишком быстро. Эдвард лукаво улыбнулся.

— Фридер, хочешь «самолётик»?

— Да!

— Отлично! Тогда держись!

Мальчик привычным движением перехватил девочку под живот и чуть выше коленок, зарычал, пародируя двигатель чудо-техники из любимого мультика, и принялся раскачиваться вправо-влево. Фридер заходилась в довольном смехе и раскидывала руки в стороны, полностью доверяя себя брату. У неё не было и толики волнений, что он мог её уронить. И Эдвард всякий раз поражался этой удивительной вере и доверию со стороны такого маленького человечка. Сам он мог так расслабиться разве что в руках Роя — и то лишь потому, что мужчина уже столько раз ловил его и вытаскивал из всевозможных передряг, что поводов для сомнений просто не было.

— Осторожней, вы двое. — Риза оперлась о дверной косяк и устало вытирала полотенцем только что вымытую кастрюлю.

Возможно, сидеть в декрете было бы проще, если бы Фридер не была полной копией отца как внешне, так и по характеру — ей нужно было быть везде и, желательно, одновременно, а потому у молодой матери не было ни секунды покоя. Она даже в туалет была вынуждена ходить с ребёнком на руках. Поэтому Эдвард был самым настоящим спасением. Мальчик приходил из школы довольно рано, на домашнее задание тратил минимум времени и оставшиеся часы с удовольствием проводил в компании сестры. Даже соседским мальчишкам порой отказывал в играх, если те хотели, чтобы он брал Фридер с собой: девочка хоть и была бойкая и любознательная, игры ребятам не портила никогда, предпочитая рыться в песочнице со своими сверстниками, пока мальчишки буквально в двух шагах играли в футбол, вышибалы или горячую картошку. Желание присоединиться к ним Фридер высказывала всего пару раз и на пару минут, а после, убедившись, что ей пока тяжело справляться с темпом «взрослых» игр, теряла интерес и возвращалась в песочницу. К тому же, там, среди куличиков и разбросанных формочек с ведёрками, её всегда ждал Рик Фукер — сосед-погодка и лучший друг, который был старше её десять месяцев и который вполне серьёзно заявлял, что в будущем женится на ней. Фридер с энтузиазмом кивала на его «предложения», хоть пока не так хорошо понимала значения слов «муж», «жена» и «выйти замуж» как её друг. Но эти слова ассоциировались с теплом, комфортом и семьёй, так что девочка совсем не была против.

Эдвард на слова Ризы машинально кивнул и сделал резкий поворот вокруг своей оси, заставив сестру буквально завизжать от восторга. И мальчик, и молодая женщина синхронно поморщились, но промолчали: просить мелкую быть потише бесполезно: девочка начинала шептать, потом, примерно через полминуты, шёпот становился всё громче, а потом она вновь возвращалась к нормальному голосу и визжала даже громче, чем до того как ей сделали замечание. Всё это было не на принцип, просто кроха пока совершенно не умела контролировать мощность своих голосовых связок. Рой на голосистость дочери откровенно смеялся и заявлял, что с такими данными она точно будет занимать руководящие должности.

— Смотрю, вас сегодня пораньше отпустили? — Риза закончила вытирать кастрюлю и на миг скрылась за дверьми чтобы поставить её на место.

— Ага. С последнего урока. — Эдвард закончил играть с сестрой в «самолётик» и теперь был занят тем, что пытался строить девочке забавные рожицы. — С учителя семь потов сошло несмотря на открытые окна, и он заявил что больше не выдержит и отпустил нас аж на двадцать минут раньше.

— Это здорово, — женщина улыбнулась. На сколько она помнила, последним уроком в пятницу у сына была математика, которую он и так щёлкал как орешки. Не было ничего страшного, что в этот раз его отпустили раньше положенного — на улице и правда была духота, что уж говорить о школе, в которой не было системы охлаждения и ученики которой обязаны были носить форму. К тому же осенний вариант, раз уж на календаре начало октября. Отстранённо Риза подумала, что «бабье лето», как такие дни называли в народе, в этом году выдалось уж слишком летним.

— Да. — Эдвард отвлёкся от игры с Фридер и принял вид весьма хитрый, — А как ваш день прошёл, Фридер сказала, вы котлеты делали?

— Свиные, — сразу обрубила надежду Риза и, увидев, какое расстроенное выражение приняло лицо сына, пояснила в который раз: — нельзя постоянно есть только курицу, Эд.

— Но она вкусная! — Вскинулся мальчик.

— Но нужно есть и другие продукты! — С нажимом произнесла женщина.

В ответ Эдвард лишь закатил глаза и демонстративно отвернулся. Он терпеть не мог свиные котлеты и свинину в принципе — слишком жирная и жилистая. Во всяком случае, в девяти случаях из десяти ему попадались именно такие кусочки.

Подхватив сестрёнку, непонимающе смотрящую то на него, то на маму и силившуюся понять, почему радостная атмосфера вдруг сменилась напряжённой, Эдвард вяло кивнул на комментарий Ризы о том что он «съест хотя бы одну котлету» и поднялся к себе в комнату. Когда они только переехали в этот просторный дом, Эдвард был на седьмом небе от счастья. У него впервые появилась своя личная комната, которую не нужно было делить ни с кем и которую можно было обставить в соответствии с его — и только его! — вкусами. Поэтому покрывало и занавески были кричащих красных тонов, мебель — тёмных, а на стенах виднелись рисунки, плакаты полюбившихся героев мультфильмов и фильмов и алхимические уравнения. Рой сюда старался не заходить лишний раз, так как «эта гнетущая атмосфера» давила на него, а Риза каждый раз намеревалась заменить хотя бы шторы на более благовидные цвета и каждый раз натыкалась на препятствие в лице отчаянно отстаивающего своё имущество хозяина комнаты. На данный момент Эдвард совершенно точно не собирался ничего менять, хотя где-то глубоко в душе признавал, что возможно со временем всё же стоит сменить обстановку.

— Я с ту-тюх поиглаю! — Фридер начала активно дрыгать ножками, стоило ей заметить так любимый ею игрушечный поезд, что отец подарил Эду на какой-то праздник. У игрушки была своя железная дорога, светофоры, пассажиры и даже пульт управления — настоящее сокровище! Эдвард тоже обожал этот поезд и не уставал вновь и вновь напоминать сестре правила обращения со столь хрупким предметом, опасаясь, что она что-нибудь оторвёт или сломает. Хотя Фридер и была девочкой достаточно аккуратной и с любовью и уважением относилась к каждой своей и брата игрушке.

«Примерно час свободного времени, — Эдвард взглянул на погрузившуюся в игру сестрёнку и поставил рюкзак на стул, начав выкладывать тетради и учебники. — Как раз успею домашку сделать».

***

Время пролетело в мгновение ока, и когда с первого этажа донёсся сначала звук открывающейся двери, а потом знакомый мужской голос, брат с сестрой удивлённо переглянулись и синхронно посмотрели на время. Эдвард — чтобы убедиться, что ничего не напутал, а Фридер — потому что было интересно повторять за братиком.