Концентрация этого ребёнка и вправду поражала.
— Сталь… Эдвард?
Прошло несколько секунд, прежде чем Элрик оторвался от книги и поднял глаза на говорившего. В ответ Рой лишь кивнул в сторону часов.
— Уже пятый час?! Я даже не заметил! — мальчик спешно захлопнул книгу, предварительно заложив закладку меж страницами, и вскочил с дивана, подбегая к шкафу.
Несмотря на то что уже началась весна, снег не спешил сходить, оставляя шапки на деревьях и припорошенные дорожки. Температура воздуха была не совсем весенняя, но того холода, что стоял еще пару недель назад, тоже не было. Природа потихоньку оживала, постепенно возвращались на родину птицы, а кое-где даже появлялась первая травка. Лёд на речке лопнул, и особо нетерпеливая малышня уже успела попускать кораблики. Правда, держались те на плаву не больше минуты и было непонятно: то ли во всём виновата неправильная складка оригами, то ли причиной столь скорого «потопления» являлось что-то другое.
Эдвард неуклюже натянул на себя джинсы с джемпером (полковнику пришлось закупить детскую одежду) и недовольно скривился, когда Рой приказал надеть ещё и куртку. Мальчик искренне не понимал, зачем так кутаться, когда он был достаточно закалённым и вовсе не мёрз. У него больше не было металлических конечностей, поэтому, с его точки зрения, всё это «оденься теплее» было лишь очередной подлянкой со стороны теперь уже бывшего начальника. Но спорить не хотелось, ведь тогда бы у него осталось совсем немного времени для свидания с братом.
Помимо куртки и зимних ботинок мальчишке пришлось терпеть ещё и шарф с шапкой и варежками, которые он носил когда был примерно… нынешнего его возраста. Захотелось заскрипеть зубами от осознания, что Мустанг всё-таки не издевался над ним, потому как мама одевала его в детстве точно так же. Внутри смешались воедино стыд со смирением, которым прибавилась ещё и уязвлённая гордость: несмотря на детское тело, ему было почти семнадцать! Эдвард ненавидел произошедшую с ним перемену и не впадал в истерику каждый раз при виде своего отражения только потому, что эта жертва была уплачена для возвращения Альфонса. Ради брата он был согласен «помолодеть» почти на двенадцать лет и прожить все периоды взросления заново. Хотя всё это лишь мимолётные порывы, пусть и очень сильные. Трансформация высосала из него не только жизненные силы, но и светлые мечты о будущем. Эд не говорил об этом кому-либо, но он хотел сделать Винри предложение, когда они станут совершеннолетними, потому как по уши влюбился в свою подругу детства… Теперь же на этом шаге можно было смело ставить крест. Больно и обидно.
Рой закрыл входную дверь и успел придержать мальчонку за капюшон прежде чем тот упал с крыльца, поскользнувшись на одной из ступенек. Бросив что-то вроде «смотри, куда ступаешь!», мужчина осторожно спустился со ступенек и подошёл к машине. Усадив Эдварда на заднее сиденье и пристегнув ремнём безопасности, Мустанг повернул ключ, заводя машину.
К больнице они доехали за каких-то двадцать минут и очень скоро, поднявшись в палату младшего Элрика, Рой мог наблюдать душещипательное воссоединение братьев. Это, возможно, пробило бы его на скупую мужскую слезу, если бы мальчишки не виделись всего лишь сутки назад. Тогда тоже были слёзы, сопли и пламенные речи.
— Эд, Ал! — Винри Рокбелл появилась в палате младшего Элрика неожиданно. Во всяком случае, для самих братьев. Рой приветственно кивнул, посторонившись, позволяя девушке войти. Вскоре следом показалась и старушка Пинако.
— Бабуля, а ты чего здесь делаешь? — Альфонс был приятно удивлён, что бабушка Винри тоже решила не дожидаться его возвращения и сама приехала навестить его. — Я был уверен, что ты подождёшь.
— Я попросил её приехать. — Рой отвлёк внимание на себя: — Из-за ерунды, случившейся со Стальным, придётся заново оформлять опекунство. А так как со мной ты, — он кивнул мальчику, — оставаться вряд ли пожелаешь, я позвал Пинако Рокбелл, чтобы она могла оформить опекунство на себя. Тогда, когда твоего брата выпишут, ты сможешь без лишних проблем вернуться в Ризенбург.
— Да уж, с тобой я бы точно не пожелал остаться, хоть что-то ты сделал правильно, полковник. — Эдвард согласно кивнул, скорчив перед этим недовольную рожицу. А ещё его слова объясняли, почему Винри и бабка Пинако ничуть не удивились, увидев его в не совсем нормальном виде. Потом мозг зацепился за слова начальника: — А что значит «заново оформлять»? Когда такое было?
Вопрос был для Роя неловким, и он невольно съёжился. Вспоминать те кошмарные моменты не хотелось, но ответить стоило. Собравшись с силами, молодой полковник уверенно посмотрел перед собой.
— Когда ты прошёл экзамен на госалхимика, возникла трудность в виде социальной службы. От их глаз не укрылся момент, что в армию пришёл двенадцатилетний ребёнок, и им срочно понадобилось разрешение родителей или опекуна «бедного мальчика». Предоставить документ нужно было в течение двух дней, а так как ехать в Централ от твоей деревни примерно столько же, миссис Рокбелл просто физически не смогла бы успеть. Мне пришлось оформлять бумаги на своё имя, что, учитывая моё положение и связи, удалось сделать довольно быстро. Предупреждая твоё возмущение, — Рой поднял руки в призывном жесте молчать, увидев, как мальчишка открыл рот, — я просил подождать или хотя бы подготовить бумаги задним числом для госпожи Пинако, но мне отказали. Причин не объяснили.
— Т-то есть, все эти четыре года, ты был моим?.. Ужас какой. — Эдвард сделал мину, вздрогнув как от мороза и обхватив себя за плечи. По крайней мере, теперь стали ясными некоторые странности в поведении начальства. Но всё равно не верилось.
— Поверь, я тоже был не в восторге, — не повременил съязвить Мустанг, в глубине души испытывая что-то сродни обиды. За что этот ребёнок так его невзлюбил? Причём с первых дней.
Разговор в палате довольно быстро сменился на другую, более жизнерадостную тему, и все вполне удачно забыли про стоящего у дверей полковника. Офицер краем уха слушал планы Альфонса по поеданию яблочного пирога Винри и других её кулинарных шедевров, грубоватые замечания Эдва, что он «хоть и маленький, но не маленький!», неловкие фразы девушки, брошенные в сторону Стального. Было видно, что Винри, хоть и вела себя непринуждённо, была очень расстроена случившимися с Эдом изменениями. Ну, тут всё было понятно: в конце концов, эти двое любили друг друга — Мустангу даже не нужно было спрашивать, чтобы констатировать факт. Всё у этих двоих было написано на лицах…
Положенные три часа закончились слишком быстро, даже несмотря на то, что Рокбеллы и полковник с Эдом провели в компании Альфонса и ужин. Когда пришло время расставаться, Эдвард даже попытался убедить медсестёр позволить ему остаться с братом, но — понятное дело — ничего не добился, кроме ласковых улыбок.
Заняться переоформлением Эда было решено завтра в девять, а до того времени мальчику пришлось вернуться в дом Мустанга. Элрик упрямился, обзывался и пробовал угрожать, но Рой словно глох перед его словами и никак не реагировал. Он перекинул брыкающегося ребёнка через плечо, уточнил время и место встречи с Пинако Рокбелл, пожелал бабушке с внучкой спокойной ночи, предварительно подвезя их до отеля, и зарулил к своему дому.
— Я не понимаю, чего ты дуешься. Это только ещё одна ночь. Завтра сможешь уехать с ними, как только всё будет готово. Ала выпишут примерно через два дня, так как он «просто моментально идёт на поправку», если верить словам доктора.
Эдвард посверлил полковника уничтожающим взглядом, но ничего не ответил. В словах Роя был здравый смысл и, наверное, ему действительно стоило немного потерпеть, чтобы после наслаждаться свободой. Так как он не был ребёнком в действительности, вся эта процедура с оформлением документов была лишь несколько неприятной формальностью.
— Да и, кстати, завтра мы возьмём тебя с собой, поэтому не умничай там и веди себя как обычный пятилетний ребёнок. Не стоит привлекать к себе внимание социальной службы. Понял? — тон полковника сменился на очень серьёзный, и Эдвард против воли вздрогнул. Почему-то вспомнились те лекции, которые он получал от начальника за «случайно» снесённые здания и причинённый государству ущерб.
