— Мне кажется или он сегодня на час раньше? — мальчик с лёгким недоумением посмотрел на сестру, и та, подскочила на месте, довольная, что брат подтвердил её догадки.

— Папа! Папа плисёл!

Маленькие ножки застучали по ступенькам, и Эдвард рванул из комнаты. Боясь, что Фридер снова зацепится за саму себя и кубарем покатится вниз. В таком случае успокоить её будет тяжко и хорошо, если она ничего себе не сломает.

— Моя красавица. — Рой подхватил дочку на руки и уже вместе с ней устало растянулся на паркете, чувствуя, как пот стекает по лицу, шее и позвоночнику. Несмотря на то что китель он снял ещё в Штабе и расстегнул рубашку ещё на одну пуговицу, тонкая ткань всё равно была мокрая насквозь и неприятно липла к телу. Заслышав шаги, мужчина перевёл взгляд на торопливо спускающегося сына: — Привет, Эд.

Мальчик слегка замедлился у последних ступенек, по привычке оглядел отца с верху до низу. После аварии Мустанг несколько раз умудрялся где-нибудь навернуться и промолчать об этом, и Эдвард уже инстинктивно выискивал у него травмы. Взгляд зацепился за валяющийся сбоку от отца китель.

«В отставке, как же», — Эдвард улыбнулся, вспоминая тот обширный скандал, что произошёл между родителями, когда Рой словно бы невзначай решил поведать семье правду о разговоре с фюрером во время его визита в госпиталь. В памяти до сих пор был свеж тот момент:

— Слушайте, мне пришлось скрывать, но… На самом деле, я по-прежнему в строю. — Рой неловко потёр затылок и отвёл взгляд, чуть прикусив губу. — фюрер дал мне что-то вроде бессрочного отпуска пока не поправлюсь, и теперь, когда всё зажило, я возвращаюсь к своим прямым обязанностям. Должность и звание мне оставили, так что…

— Что-что ты сейчас сказал? — Риза опасно сузила глаза и сложила руки на груди.

Эдвард подавил смешок, вспоминая, каким беспомощным казался отец, когда Риза схватила его за грудки рубашки и принялась трясти словно нашкодившего котёнка, всё ещё не в силах поверить, что он обманом вынудил её уйти из армии. Мальчик помнил, как однажды она сказала, что цель её жизни — защищать полковника, пока он не исполнит свою мечту. И видимо именно поэтому Риза пришла в ярость от этой правды. Потому что теперь она не могла вернуться на свою должность и, соответственно, не могла защитить его, если вдруг что не так. Поскольку они поженились, больше не могли быть начальником и подчинённой и служить в одном отделе. А быть рядом и в то же время так далеко женщина не желала.

— Со мной всё будет в порядке, правда! Хэвок хорошо стреляет и реакция него отменная — возьму в адъютанты вместо тебя. А ты будь с Эдом и дочкой — мне спокойней будет.

Если Эдвард правильно запомнил, то именно после этих слов Роя для старшего лейтенанта Джина Хэвока начались адские деньки. Риза поставила себе цель сделать из бывшего коллеги первоклассного снайпера и мучила до тех пор, пока мужчина не стал попадать в «яблочко» десять из десяти, а реакция на любые подозрительные шумы и блески не стала рефлексом.

Забавные были жизни моменты, надо сказать.

— Что-то ты рано. — Мальчик едва заметно кивнул на приветствие и уставился на отца подозрительным взглядом. — старший лейтенант снова закурил в офисе и случайно сжёг твои документы?

— Пф, очень смешно, — фыркнул Рой, но предательская улыбка таки тронула его лицо.

— Нет, Хэвок ничего не поджигал и вообще вёл себя на удивление примерно. У меня просто появился чудесный повод свалить пораньше.

— Толт!

Эдвард моргнул и перевёл взгляд на стоящую возле вешалки коробку с тортом, на которую кивал отец и к которой уже тянула ручки Фридер. Интересно! Мальчик поспешно перебрал в голове дни рождения всех и каждого, а также национальные праздники, но не нашёл ничего, из-за чего следовало бы покупать торт. К тому же такой огромный.

Наверное, в его глазах мелькнуло что-то ещё помимо любопытства, потому что Рой поднялся, отряхнул форму от невидимой пыли и вдруг стал серьёзным.

— Мне дали генерал-лейтенанта.

Несколько секунд в прихожей стояла тишина: Эдвард с Ризой активно обрабатывали информацию. А потом мальчишку прорвало:

— Ни фига себе! За какие такие заслуги?

— Эд.

— Прости, Риза, — на секунду потупил взор мальчик и почти сразу снова воспылал энтузиазмом. Рой тем временем решил поиздеваться над нервами семьи, пригладил растрепавшиеся волосы, поправил воротник рубашки и нарочно медленно, чуточку пафосно прислонился к стене, подняв подбородок.

— Помните дело об алхимике-отступнике? Моя команда его поймала и обезвредила, а у этого дела был повышенный статус опасности.

Эдвард, хоть и испытал радость и гордость за достижения отца, просто не мог не опустить его с небес на грешную землю:

— То есть всё как обычно: работали подчинённые, а лавры ничего не делающему начальству?

— Эй!

— Да ладно, признай это.

— Почему ты не можешь просто за меня порадоваться? До кресла фюрера мне осталось всего две ступени и, надеюсь, я пройду их так же быстро, как эти.

— О, тогда стране каюк! — Эдвард провёл ребром ладони по шее и шутливо высунул язык, закатив глаза. Мужчина на его выходку недовольно прищурился, а после фыркнул и махнул рукой.

— Глупый мальчишка. Ты так много ещё не понимаешь.

— Ой, кто бы гово…

— Так, живо угомонились! — Риза с силой хлопнула ладонью по обувному шкафчику, эффективно прерывая спор отца и сына. — Рой, иди переоденься, Эд — поставь пока торт в холодильник, а я пока Урагана покормлю.

— Не будем её злить, да? — Рой проводил жену чуть сконфуженным взглядом и повернулся к Эдварду, который согласно закивал. Как и все обитатели дома, он совершенно не хотел навлечь на себя гнев этой женщины.

Синхронно вздохнув, обменявшись улыбками, мужская половина семьи принялась исполнять поручения. Рой подобрал китель с пола и ушёл в душ, а Эдвард послушно сунул торт в холодильник. Надо сказать, весьма вовремя так как крем уже начал таять.

— То-о-олт…

Фридер прошла в кухню и разочарованно посмотрела на брата, словно он только что съел последнюю конфету, а ей не предложил даже попробовать. Мальчику потребовалась вся сила воли чтобы не достать злополучную сладость обратно и не отрезать сестре самый большой кусок. Риза была бы зла, если б он так поступил. Потому что первым делом нужно было «поесть нормально» и только потом разрешались «печеньки, конфетки, булочки и иже с ними».

— Прости, малыш, торт только после ужина, иначе Ри… мама будет злиться, а ты ведь этого не хочешь?

— Н-м-м. — девочка быстро затрясла головой, из-за чего её хвостики смешно закачались. Так же как и брат, маму в гневе она боялась куда больше папы, который и попе мог пришлёпнуть, если детские шалости или капризы переходили границы дозволенного.

— Тогда придётся сначала съесть кашу и котлету, и только потом попросить торт. — Эдвард присел на корточки, взял маленькие ладошки сестры в свои и вдруг заговорщицки зашептал: — Но у папы сегодня праздник, так что, может быть, он позволит нам съесть торт чуть пораньше.

«Абсолютно исключено», — заявил внутренний голос, и Эдвард умело отпихнул его в закромки подсознания. Рой тоже не был сторонником «перебивки» аппетита, но ему нужно было как-то обнадёжить Фридер. Девочка наверняка не заметит, как всё слопает, так что мучительно долго ждать сладости ей не придётся. Как и у Эда, аппетит у Фридер был отличный.

Мальчик провёл ладонью по чёрным кудрям сестры и игриво щёлкнул по носу, вызвав сперва надутые щёчки, а после широкую улыбку.

— Подумать только, ещё пару-тройку лет и, возможно, наш папа станет управлять Аместрисом. Поскорей бы! Тогда мы сможем есть торты когда захотим и делать что хотим!

— Не думай, что я это позволю. — Рой появился на кухне внезапно, заставив сына подпрыгнуть от неожиданности. Видимо, мальчишка слишком сильно расслабился раз уж перестал замечать обстановку вокруг. Мужчине было забавно наблюдать, как наливалось румянцем лицо вечно горделивого Эдварда. Пожав плечами, сделав вид, что ничего не заметил, Рой продолжил: — наоборот, и тебе и Фридер придётся прослыть самыми послушными в стране, раз уж вы будете детьми самого фюрера. Кстати, я уверен, что не ослышался, но хотел бы убедиться: как ты меня назвал?