— Как себя чувствуешь?
— Хорошо? — Элрик поднял голову, явно смущённый вопросом. — Это ты здесь весь в бинтах и гипсе, а интересуешься моим состоянием?! Совсем идиот?
Что ж, оскорбления в планы точно не входили и Эдвард пожалел, что не успел прикусить язык. Такими темпами Мустанг действительно решит, что он его ненавидит. А этого нужно было избежать любой ценой. Мальчишка и сам не знал, чего разозлился. Просто вдруг стало обидно от такого отношения. Он ведь причинил опекуну столько проблем, столько боли, а тот всё равно печётся о нём.
— Вижу, ты и правда в порядке. — полковник прикрыл глаза, позволяя губам скривиться в ухмылке. А потом посмотрел на подчинённую: — старший лейтенант, окажи мне услугу.
— Да, сэр?
— Возьми ремень и надери задницу этому наглецу, чтобы неповадно было в другой раз на дорогу выскакивать. — Палата погрузилась в напряжённую тишину, и только сам Рой похоже не понимал причины общей неловкости. Переведя взгляд с подопечного на Ризу, он на всякий случай решил уточнить: — Не здесь, понятное дело, когда домой вернётесь. Он ведь теперь у тебя живёт?
Молчание стало ещё более неловким, и лишь когда девушка наконец собралась с мыслями и открыла рот для ответа, Эдвард отмер и ударил кулачком по тумбочке. Несильно, но достаточно чтобы обратить на себя внимание.
— Д-дурак!
Хлопок дверью отозвался по коридору эхом, а брошенная чуть ли не с визгом фраза мальчонки некоторое время стояла в ушах обоих офицеров. Первым в себя пришёл Рой и, закрыв глаза, довольно хмыкнул. Лицевые мускулы, горло и плечи расслабились, мужчина наконец почувствовал себя комфортно.
— Вы сделали это специально.
— Мы здесь одни, нечего «выкать». — Мустанг чуть-чуть приоткрыл глаза, но почти сразу снова закрыл. И хотя в голосе Хокай не было вопроса, скорее тихий упрёк, мужчина чувствовал потребность объясниться. — Он и так меня ни во что не ставит, а увидев таким и вовсе с грязью смешает… Я не знаю, как быть с этим пацаном. Пробовал найти подход, хвалить, ругать, что-то делать вместе — ничего не помогает… Наверное он просто меня ненавидит.
Мужчина старался говорить безразлично, но всё равно вышло как-то грустно. Он давно привязался к мальчишке, и потому подобное отношение со стороны Эдварда причиняло боль. Не сильную, но всё-таки. Он не мог ни с кем поделиться своим чувствами и единственным исключением всегда была Риза. С этой девушкой он прошёл больше половины своей жизни, ей же доверял больше чем себе. У Хокай была потрясающая особенность — возможно, пресловутая женская интуиция — видеть вещи несколько глубже, чем они были на самом деле. И в девяноста девяти случаях из ста её догадки оказывались верны. Поэтому, делясь с ней своими проблемами, он всегда надеялся, что она подскажет выход или даст повод поверить, что всё разрешится лучшим образом и само.
Старший лейтенант на размышления начальника грустно улыбнулась кончиками губ и, поудобней перехватив сумку, принялась искать подарок Эдварда. Лист бумаги, предусмотрительно положенный в файл, аккуратно лёг на живот полковника. Потратив долгих две минуты на рассмотрение рисунка, Рой вопросительно изогнул бровь, на что Риза лишь пожала плечами.
— Эдвард всё больше напоминает ребёнка.
— Ты тоже заметила? Я подозревал, что что-то такое происходит… В смысле, ещё до того как он закатил мне истерику на улице. Он помнит и знает всё что знал помнил в подростковом возрасте, но вот его поведение всё больше напоминает поведение пятилетки. Даже когда мы поругались, говорил в нём подросток, а вот телом управлял явно малыш — топанье ногами, выпяченная нижняя губа, сжатые кулачки — Стальной никогда так себя не вёл.
— И сегодня тоже, — согласно кивнула девушка и вспомнила резкий «перескок» сознания Эдварда от малыша к подростку и обратно. Пусть Эдвард и оскорбил полковника прежде чем пулей выскочить из палаты, внимательный взгляд Ризы уловил в глазах мальчишки слёзы. Было очень похоже, что ребёнок принял слова Мустанга всерьёз.
— Ну и, по-твоему, нужно об этом волноваться?
Риза снова пожала плечами, так как однозначного ответа у неё не было.
— Если мы не можем вернуть его в прежний возраст, будет лучше, если он начнёт вести себя как обычный пятилетка, а если такая возможность есть — страшно потерять уже знакомого нам Эдварда.
— Вот и я так думаю, но мне страшно, если честно. Совсем не умею с детьми общаться.
— Думаю, его рисунок лучше всего показывает как ты не прав.
— Может быть, всё может быть… — мужчина перевёл взгляд в окно и остановился на маленькой светловолосой фигурке, сгорбившейся на качелях. Мальчик послушно ждал Ризу на площадке и не собирался кидаться под машины, что неимоверно успокаивало. — В любом случае, меня мой врач поставил перед жутко неприятным фактом, и я сейчас очень надеюсь, что ты скажешь, что это у него просто чувство юмора такое своеобразное.
Молчание со стороны верного адъютанта заставило Роя напрячься. До этого он не очень всерьёз воспринял слова доктора, оставляя мысль о врачебных шутках, стимулах и так далее по списку, но грустный взгляд Ризы вызвал табун мурашек по коже. Неужели правда?
— Старший лейтенант? — голос Мустанга как-то резко сел, стало трудно дышать из-за подкатившего кома слюны и нервов.
— Мне жаль, полковник.
Вот и всё. Тихо, но чётко. С разноцветной гаммой эмоций, отнюдь не радостных. Рою показалось, что его мир раскололся напополам: до и после страшного врачебного приговора. Он не мог даже представить себя где-то кроме армии. Уйти из вооружённых сил только потому что сбила машина — наверное, глупее причины для Огненного алхимика было не сыскать! Мужчина облизнул ставшие сухими губы.
— Это окончательный вердикт? Неужели без вариантов?!
— Доктор сказал, если продолжите сдавать нормативы, стрелять и выполнять миссии — последствия могут быть самыми страшными. Вплоть до коляски.
И эти слова окончательно разрубили тонкую нить ещё теплящейся надежды. Оказаться в инвалидном кресле было перспективой ещё худшей и страшной чем уход с поста офицера, поэтому выбор был очевиден. И всё-таки принять горькую правду было отнюдь не просто. Ветер за окном усилился, солнце на несколько минут скрылось за длинным облаком, нагоняя тень и очень точно отражая внутреннее состояние молодого полковника.
— Чёрт. Почему в палату проникают капли дождя? Так не должно быть.
— Ты прав. Я скажу ответственным, чтобы заделали дыры в окне. Этот дождь и на меня попал. — Риза приблизилась к полковнику, осторожно обняла за плечи и затылок, положила подбородок ему на голову, закрывая от озлобившегося мира. Горло продолжало сжиматься в спазмах, а глазам никак не удавалось остановить поток слёз, что стекали по лицу и прятались в тёмных волосах её уже почти бывшего начальника.
========== 12 - Реабилитация ==========
— Всё, больше не могу!
Здоровой рукой мужчина захлопнул букварь и отшвырнул на край койки. Книжка перевернулась, открывая вид на обложку, с которой весело улыбались заяц с ежом, держа в лапах по начальной букве своего имени.
— Сэр, вы занимались только десять минут. Нужно хотя бы полчаса, давайте, я в Вас верю. — Риза взяла букварь и вернула её на живот Мустанга. В карих глазах мелькнула твёрдость, и мужчина, недолго помявшись, нехотя взял книгу в руки.
— Это унизительно.
— Никак нет. После подобных травм многих приходится учить говорить и связно выражать свои мысли, так что у Вас далеко не самый тяжёлый случай. Давайте.
Хокай была непреклонна в работе, непреклонна она была и в тех ситуациях, когда речь заходила о здоровье её начальника. И так как она оказалась единственной, кого Огненный алхимик боялся, а потому слушался, лечащий врач Мустанга сделал девушке предложение, от которого та не посмела отказаться: присматривать за сложным пациентом. Причём под термином «сложный» доктор понимал вовсе не тяжесть его травм, а характер. За три недели, что мужчина провёл в палате терапии, он умудрился довести до белого каления не только врачей, но и медсестёр, своими заявлениями, что не собирается терпеть «унизительные» — в его понимании — процедуры и врачебные манипуляции с его телом, обслужить которое он сам не мог. Угомонить своенравного пациента смогла только бесстрашная Хокай, отвесившая начальнику парочку словесных пощёчин и заявившая, что нытьё и попытки отстаивать собственную неприкосновенность ничем ему не помогут и лишь усугубят общее положение. И вообще он «не в том положении, чтобы отдавать приказы, а потому должен слушаться врачей» — это была почти цитата девушки, после которой Рой несколько дней лежал как в воду опущенный, но не пытался сопротивляться медикам.
