– Я бы никогда этого не сделала. И я никогда не скажу то, что вам от меня нужно.

– Нет никаких доказательств твоей невиновности.

– А показания Маджияртая не считаются?

– Не произноси его имени, если хочешь правосудия.

– Я не глупая, главнокомандующий Баян. Я буду говорить то, что считаю правильным в этой ситуации. Как слуга, я обязана защитить свою госпожу. Не вышло это, так своей смертью или правосудием я верну свой долг.

– Твой рассудок окончательно помутился. Посадите ее в камеру.

Солдаты отвязали ее и провели в камеру, где она беззвучно села на грязный пол и прислонилась к холодной стене. Чон Дунг закрыла глаза и расплылась в довольной улыбке. Баян покрутил пальцем у виска, но все же остался охранять ее, ведь было непонятно, на что она может быть способна.

Послышались тяжелые шаги. В тюрьму вошёл чиновник возраста Баяна, одетый в дорогую одежду. Его чёрные волосы стелились по плечам. Он подошёл к решетке, за которой сидела Чон Дунг. Будто почувствовав его присутствие, измученная девушка открыла глаза, заплывшие кровью. Старик прокашлялся, увидев ее уродство. Чон Дунг встала с сырого пола и медленно подошла к решетке, широко улыбаясь.

– Вы ее так намучили, что она лишилась рассудка? – спросил Баяна старик. – Зачем же вы так? Она мне была нужна.

– Я не сошла с ума. Вся эта боль не сравнится с этой, – она потянула за уголки шрама.

– Да ты полна энтузиазма, – он улыбнулся.

– А как иначе? Я планирую выйти из этой ситуации живой. И я выйду.

– Точно с ума сошла, – сказал Баян с усмешкой.

– Поверьте, я ещё поднимусь выше вас, господин Баян.

– Боюсь представить, – рассмеялся он.

– Но кто же решил посетить меня? Кому же я была нужна?

– Помощнику руководителя Военного комитета, Эль-Темуру.

– Ки Чон Дунг, – она протянула руку через решетку. Мужчина пожал ее руку, заляпавшись в крови. – В чем же цель вашего визита?

– Что ты знаешь о смерти Мяошири?

На этих словах Баян вывел всех солдат из тюрьмы и ушёл сам.

– Ее убили разбойники по приказу Ляо-хатун. С ними в сговоре были солдаты и служанки. Это может подтвердить Маджияртай.

– Если скажешь, что виноват Маджияртай, и забудешь про Ляо-хатун, то ты не лишишься жизни, а пойдёшь служить в моей личной армии.

– Я не исполню свой долг госпоже только ради вас?

– Ради себя. У тебя впереди ещё много лет прекрасной жизни.

– А какие позади, знаете? Из-за таких людей, как вы, я потеряла все, что у меня было. Мне не нужно богатство, успех и высокая должность. Они затмевают разум. И я стану такой, как вы и другие чиновники.

– Так стань чиновником, непохожим на других. Я даю шанс тебе показать, каким человеком надо быть, имея власть. Воспользуйся им, ты ведь не глупая.

– Я принимаю вашу милость, господин, – сказала Чон Дунг, немного подумав.

Девушка поклонилась и замерла, а Эль-Темур усмехнулся и ушёл. Остановившись в дверях, он повернулся и сказал:

– Умные живут, а глупые умирают.

После этих слов Эль-Темур вышел из тюрьмы, стуча каблуками. Баян зашёл внутрь, и Чон Дунг вернулась на холодный пол, удобно усевшись. Мужчина встал напротив неё и рассматривал ее раны и кровь со своего места.

– Что вы меня разглядываете? Не видели женщину после пыток?

– Видел. И все они валялись на полу, не имея сил, даже чтобы сказать что-то, а не то что уж встать.

– И что вы надумали себе обо мне?

– Что вы здесь не впервые.

– Нет. В тюрьме Дайду я впервые. Но эта обстановка для меня не нова, если вы об этом. Приходилось часто бывать в тюрьме и на пытках по долгу службы. Так что, вы меня здесь ничем не удивите.

– Так вы разбойница, а вас пригрела такая знатная особа…

– Я тоже знатная. Я дочь богатого купца, племянница третьего министра Корё. Если бы не Юань, я тоже могла бы иметь большое состояние.

– Да вы что? Небось отец ваш обеднел из-за налогов, вот вы и вините Юань, – усмехнулся Баян.

– Мой отец остался один в тот же день, что и я. Он остался при деньгах, но они не вернули ему дочь из Юани и сына с женой с того света тоже не могут вернуть. А потому я не тот человек, которого можно сломать пытками или усмирить богатством.

– Все так говорят, пока им не предложат что-то по-настоящему ценное.

– Не судите по себе. Вы обещали выполнить мою просьбу, чтобы отплатить за спасение брата.

– Было дело. Но из тюрьмы я вас не выпущу.

– Я бы и не просила вас о подобном. Я прошу лишь отправить лошадь тому старику, что помог нам с Маджияртаем добраться до дворца.

– Я исполню вашу просьбу.

В окровавленной белой одежде, босиком Чон Дунг шла по холодному камню, оставляя кровавый след. Она шла, прямо держа голову, будто и не была на пытках. Ее поставили на колени на соломенную подстилку. Для казни пришли император, императрица, канцлер, чиновники, министры и просто дворцовые жители, в том числе и Ляо-хатун.

Император встал и грозно посмотрел на Чон Дунг. Все затихли, ожидая вердикта.

– Ки Чон Дунг, ты обвиняешься в убийстве своей госпожи Мяошири, невесты Маджияртая и дочери покойного императора. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

– Я не делала этого, – Чон Дунг посмотрела на Эль-Темура, замершего в ожидании. – Ее убили разбойники, заказанные госпожой Ляо-хатун.

Эль-Темур вскочил и ударил кулаками по перекладине. Ляо-хатун тут же встала и направилась к выходу с судилища, но император заметил это и приказал солдатам преградить ей путь

– Клевета! Нет доказательств! – закричал Эль-Темур, чуть ли не рыча.

– Господин Маджияртай может подтвердить мои слова.

– Он сильно пострадал и испытал стресс. Он не может правильно оценивать ситуацию, – возразил Эль-Темур.

– Я в полном здравии, ваше величество! – Маджияртай спустился на судилище и опустился на колени подле Чон Дунг.

– Говори.

– На нас напали дважды. И каждый раз Ки Чон Дунг сражалась не на жизнь, а на смерть. Однако же разбойников было больше, а потому мы не справились.

– Почему же Ки Чон Дунг обвиняет Ляо-хатун?

– Потому что у неё был повод, а также нам об этом сообщила подставная служанка.

– С чего вы уверены, что она не соврала? – усмехнулся Эль-Темур.

– Самое страшное для девушек – потерять красоту. Этим мы и угрожали, – Чон Дунг потянула за уголки шрама. – Если же вы нам не верите, то можете казнить. Мне не жалко умереть, отстаивая виновность Ляо-хатун в память о моей госпоже.

Император посмотрел на гневного Эль-Темура, из ушей которого, казалось, шел пар. Его величество нервно сжимал в руке свое лунпао, а затем осмотрел судилище и вынес вердикт:

– Ки Чон Дунг и Маджияртай, вы обвиняетесь в убийстве Мяошири.

Ляо-хатун бросилась к императору.

– Он не виноват! Это Эль-Темур подстроил, вы разве не видите? – кричала она из-за всех сил.

– Ваше величество! – Баян ударил кулаками по перекладине. – Как вы можете говорить такое? Мой брат не мог убить Мяошири! Он любил ее, как никто не может любить! Жизнью клянусь, он не убивал ее! Послушайте меня, ваше величество!

Император просто кивнул палачам, которые вознесли свои мечи. Чон Дунг посмотрела в сторону Баяна. За грозным мужчиной, кричащим о невиновности брата, стоял Тогто, не верящий своим глазам. Она улыбнулась ему со всей добротой, делая это вместо его отца, замершего от ужаса приближающейся смерти.

– Стойте! – прекратила гневный крик Баяна девочка, вбежавшая на судилище.

Мяошири упала на колени перед императором с молением:

– Прошу выслушайте меня!

– Говори, – коротко сказал удивленный император под гул шепота, смотря на все так же улыбающуюся Чон Дунг.

– Ки Чон Дунг предвидела вторую попытку убийства. Поэтому она договорилась с аптекарем в деревушке, чтобы при необходимости я могла скрыться у него. Она сказала мне претвориться мертвой, а потом она увела разбойников от меня, и я смогла уйти. Так и случилось. Когда на нас напали, Маджияртай защищал меня до последнего и чуть не лишился жизни. Но только благодаря Чон Дунг мы с Маджияртаем живы. После первой попытки убить меня, Чон Дунг поймала подставную служанку, которая была из разбойников. От нее мы узнали имя заказчика моей смерти – Ляо-хатун, моя сестра.