— Оно самое. И работает нормально, не то что эти финтифлюшки одноразовые.

— А до трактира далеко?

— Да не очень. Сейчас перелесочек пройдём, поле, через лес наискосок, а там и рукой подать.

До перелеска дошли быстро, Василиса даже не успела придумать, о чём бы волка поспрашивать. Вернее, придумать успела, но вопросов было так много, что она просто не могла решить, с какого начать.

Редкие берёзки защитили от полуденного зноя, и путники немного снизили темп, отдыхая от жары. Если бы шли быстрее — Василиса точно пропустила бы тихое, жалобное мявканье из-за придорожного куста. Но услышала, насторожилась, прислушалась. Трагичное «мяу» повторилось, уже чуть громче.

Кошек она обожала, поэтому без раздумий ломанулась через ветки — кто там маленького обижает? Ушедший вперёд волк среагировал не сразу, поэтому, когда он одним махом пролетел через оставленный девицей пролом в кустах, было уже поздно. Василиса вытащила из уютной ямки между корнями дуба крошечного котёнка и тискала его, пытаясь одновременно всунуть ему в раззявленный розовый ротик очередной кусок колбасы.

Котёнок отбивался, отплёвывался, и даже слегка прикусил Василису за палец, но она даже внимания не обратила. Котёнок замолк, виновато облизал сначала ранку на пальце, потом Василисины нос и губы. Девушка со смехом отбилась, чмокнула малыша в розовый носик, подула в пушистую шерстку на загривке:

— Ты ж мой маленький, ты ж мой хороший, потерялся, да? Маму твою мы обязательно найдём. А я тебя одного не брошу, не бойся. Сейчас в город пойдём, там Иван Царевич…

Не успел волк вмешаться, как из-за ствола дуба выметнулась гигантская пума и припала к земле, вздыбив шерсть по хребту и яростно молотя хвостом. Волк прыгнул вперёд, оттеснив Василису, и бросил через плечо:

— Котёнка на место положи!

Он встал перед пумой, став даже, кажется, выше ростом, и ласково, успокаивающе заворчал.

Пума в ответ истерично взвизгнула, и попыталась волка обойти. Но он переместился, опять загородив Василису, которая так и застыла с котёнком в руках. Пума попыталась повторить манёвр, но волк был быстрее. Наконец она немного успокоилась, села и разразилась длинным шипящим монологом. Волк успокоительно кивал, одновременно пытаясь задней лапой подать Василисе какие-то знаки.

Девушка наконец-то вышла из ступора и положила котёнка обратно в ямку. Тот сразу успокоился, немного повозился, потом встал и поковылял к матери на расползающихся лапках. Пару раз падал, но мужественно вставал и продолжал путь. Дошёл, уселся на хвостишко, и вопросительно мяукнул. В ответ получил не очень сильный, аккуратный удар массивной лапой, и откатился чуть ли не к началу своего маршрута.

Василиса едва не бросилась на помощь, но в этот раз волк успел: заступил дорогу и сильно толкнул девушку плечом. Пума тем временем подошла к детёнышу, облизала его, морщась от отвращения, повернулась к Василисе и отчётливо произнесла:

— Дурррра!

Подхватив котёнка за загривок, она исчезла в кустах. Последнее, что Василиса услышала, было явно извиняющееся котёночье мяуканье.

С ветки сорвалась ворона, сделала над Василисой круг, повторила нелестную оценку её умственных способностей с ещё более раскатистым «р», и улетела, издевательски каркая.

Волк бессильно клацнул зубами и напустился на Василису:

— Добилась своего? Теперь эта сплетница тебя на всё царство оставит, да и меня заодно.

Уселся, закатил глаза и вопросил опустевшую ветвь дуба:

— И за что это мне?

Василиса обиделась:

— Ты хоть объясни, что я опять сделала не так?

— Всё. Зачем было котёнка хватать? Мать на пару минут отошла…

— Но он ведь плакал.

— И что? А мозги включить? Или хотя бы меня спросить?

Василиса начала оправдываться:

— Ну, я думала, что у него мама пропала. И я его спасу, выращу, и он станет большой-большой, и будет мне другом и защитником. И я даже смогу на нём верхом ездить…

— И всё это за один день?

— В смысле?

— Ну, у тебя ведь однодневный тур, завтра — домой. Приволокла ты кошатинку в столицу, и дальше — что?

Василиса смутилась:

— Да я как-то не сообразила. Ну, в книгах пишут…

— Понятно, фэнтези читаем.

— И что в этом плохого?

— Да ничего. Читать — полезно. А вот фантазии в жизнь переносить — не очень.

— Так ведь здесь…

— Здесь не фэнтези, девица, здесь — сказка. Без этих ваших глупостей.

— Хорошо, вот если ты такой умный, так и просвети меня, чтобы я в такие идиотские ситуации больше не влипала. Заодно расскажи, что тебе эта истеричная кошка поведала.

Волк фыркнул:

— А что она могла сказать? Что все достали. И ребёнок, который минуту один посидеть не может, и тупые туристы, которые везде лезут и всё руками хватают…

Василиса невежливо прервала:

— Слушай, а почему ты разговариваешь?

— Как почему? Ты же сама попросила рассказать.

— В смысле, не почему, а как. И ты, и кошка эта… Ведь у вас голосовые связки к человеческой речи не приспособлены.

Волк осторожно отодвинулся на пару шагов:

— Ты лекарь?

— Нет, я юрист. Ну, законник.

— Тогда ладно. А то приходили тут разные. Давай, говорят, мы капельку крови у тебя возьмём, и кусочек мясца из глотки, чтобы разобраться.

— А ты что?

— Да ничего. Я тогда охраной дворца командовал, вот и выдворил лекаришек с чёрной меткой, чтоб ни ногой больше в Тридесятое царство.

— Ну, врачи — они такие. Ухаживал за мной один ветеринар… Хотя мы, юристы — тоже не сахар. Очень уж очень любим всё к нормам подтягивать. Так что ты меня одёргивай, когда я в чужой монастырь с российским Гражданским Кодексом полезу. И всё-таки — что там с органами речи, ты не увиливай.

— Ты, когда в детстве сказки слушала, интересовалась, каким органом Колобок говорит? И какие голосовые связки у яблони, или там у печки? А ещё Золотая Рыбка со щукой есть, тоже ораторы известные. Так вот и сейчас не задумывайся. Это — сказка. Компран?

— Так, мы и по-французски говорим?

Серый немного смутился:

— И что такого? Ну, забегал иногда в гости к французскому приятелю, нахватался немного.

— Слушай, раз уж разговор про Францию зашёл, а как ты визу оформлял?

— А зачем мне её оформлять? Какая может быть виза для зверя лесного?

— До чего же удобно! Здесь — начальник охраны, а здесь — зверь лесной.

Волк согласно ухмыльнулся. Содержательная беседа о кодификации юридических прав и обязанностей разумных животных и растений продолжалась до леса, клином врезавшегося в равнину. Не успели собеседники углубиться в чащу и на десяток шагов, как были прерваны неожиданным появлением двух весьма сомнительных персонажей.

Один спрыгнул с дерева справа от тропинки, другой — слева. Синхронно вытащив угрожающего размера, но весьма ржавые ножи, они осклабились и решительно пошли на путников.

Волк от удивления плюхнулся на хвост и икнул. Нападающие немного притормозили, внимательно вгляделись, и остановились. Оружие исчезло как по мановению волшебной палочки. Разбойники поклонились, и забубнили, перебивая друг друга:

— Так, мы, значицца, за белкой на дерево полезли, и тут сверху видим, что сам Серый Волк гостью заморскую сопровождает. Вот и подумали, что, может, помощь какая нужна. Ну, вот мы и поспешили, чтобы предложить.

Серый благосклонно кивал в такт сбивчивой речи. Когда разбойники начали повторяться по третьему кругу, ласково улыбнулся, что при его размере клыков выглядело угрожающе, и предложил:

— А и помогите. Видите, гостья наша почётная ножки белые стёрла, башмачки дорогие, — он скосил глаза на Василисины кроссовки, — заморского мастера Рибока стоптала. Да и я что-то подустал. Так что один девицу на ручках до трактира донесёт, другой — меня…

Василиса начала возмущённо протестовать, как оказалось — преждевременно: разбойники, с каждым волчьим словом отступавшие с поклонами назад на шаг-другой, резко ускорились и исчезли за деревьями.

Волк довольно осклабился: