И вообще, что это за глупость — сказочный мир закрывать. Испокон веку ведь туда-сюда ходили, и никакого вреда от этого не было. Нет, неправильно решили, уж им-то, исконным и прирождённым, могли бы проход оставить. Нужно будет к лешему сходить, посоветоваться — тот сразу заявил, что никуда из своего леса не двинется.

У Филимона тоже даже в мыслях не было свой дом бросать. Младшего своего с Григорием наладил — это да, так всё равно пора было его отделять, а куда здесь отделишь, если всего в десятке домов люди остались?

А ещё можно совет общий провести, со всеми домовыми. Леших — своего и заречного — позвать, мавок, что остались, ещё семейство лис-оборотней с хутора, а заодно и выяснить, сколько сказочного народа этот мир выбрало.

А потом — всем миром челобитную написать, чтобы, значит, к родне ходить можно было. Филимон вспомнил позапрошлогодний Совет и поёжился — главное, чтобы не превратился общий сбор в безобразную пьянку — что в прошлый раз мавки вытворяли!

И тут его взгляд упал на большой куль с приготовленными в дорогу пирогами, сиротливо лежащий на скамье. Он аж за голову схватился: забыли! А в новом доме-то — ни еды, ни посуды распакованной. Схватив пироги, домовой машинально рванул по знакомой, протоптанной лешим дорожке, и через мгновение уже вручал ещё тёплый мешок недовольному сыну:

— Что ты, батя, суетишься? И без пирогов бы прожили — я-то на что здесь тобой же поставлен?

Филимон огляделся и от изумления аж сел на землю и завертел головой:

— Подожди, а как я сюда попал? Ведь двери-то закрыты.

Сын солидно огладил бороду:

— Не всё вам там положено знать. А нам тут объяснили, что ежели кто сам, без проводника пройти может — то пожалуйста. Я тебя сейчас запишу, где положено, как постоянного гостя, и заходи, когда захочется, если дел особых нет. Но уж не слишком часто, чтобы хозяев не тревожить.

— А чем они таким заняты? Вещи разбирают? Это да, там на весь год работы хватит.

Сын довольно усмехнулся и назидательно ответил:

— Вещи — это моя забота. А хозяева занимаются чем обычно — целуются.