– Рискни здоровьем. Зубы жмут или два глаза – роскошь?

До драки, впрочем, дело не дошло – позади Узара материализовался Креван, которого, судя по довольной физиономии, произошедшее немало позабавило.

– Ну, ну, забияки, полегче. Вовсе не нужно, чтобы мои люди ссорились меж собой из-за пустяков.

– Он меня шестёркой назвал! – с дрожью в голосе пожаловался «магрибинец».

– Значит, заслужил. Задирался, небось? Знаю я тебя! Денис первым бы не начал, верно? – подмигнул рыжий. – В общем, жду вас на плато в условленное время. Просьба не опаздывать! И больше чтоб без выяснения отношений. Кто прав, кто виноват, решаю я. Иначе никаких дивидендов и штрафные очки. Ясно?

– Но босс…, – попытался было возразить Узар, однако наткнулся на суровый взгляд мистера О’Хенли.

– Тебя это касается особо. Кто весной чуть не сорвал спецоперацию?

Так и подмывало спросить – какую именно; Денис с трудом сдержал себя. Памятуя – одно неверное слово или жест, и едва ли его пригласят на сходку в следующий раз. Идти туда совсем не хотелось, но упустить уникальный шанс выяснить планы вероятного противника, а заодно уточнить его качественный и количественный состав – тоже. Исключительно ради друзей, убаюкивающе шепнул он собственной совести. Жизнь двойного агента – не его стезя, но пока остаётся лишь уповать на чудесное появление оружия, способного разрубить этот гордиев узел.

А если заодно решит проблему с Янлин, вообще плясал бы от счастья. Ох, лучше б не вспоминал – словно дотронулся языком до больного зуба. Их намерение поквитаться с ней так и не удалось реализовать. Ни на следующий день, ни позже её колдовская сила никуда не исчезла. Скорее наоборот – уже не требовалось хитростью или обманом заманивать его к себе, аура гипноза начинала действовать, стоило оказаться в поле зрения. А зов Направленной Мысли был слышен практически в любом уголке замка. Пробивало Янлин на душевные и телесные издевательства где-то раз в двое суток, зато уж отрывалась по полной. В перерывах меж играми в госпожу, сексуальные фантазии которой больше напоминали изысканные извращения, Янлин грузила откровенным бредом, солянкой из цветастых философских притч, рассуждений, достойных торчка после хорошего прихода, обещаний озолотить верных слуг и показать кузькину мать всем остальным. Выслушивать пространные монологи приходилось в роли китайского болванчика, со счастливой улыбкой кивая головой в окончаниях фраз. Как-то Денис, набравшись силы воли, осмелился возразить – и тут же пожалел об этом. Не вступая в дискуссию, Янлин надменно взглянула в сторону стоявшей на тумбочке глиняной статуэтки антилопы, и та ожила, спрыгнула на пол и забавно запрыгала вокруг них. Не меняясь в лице, хозяйка подозвала её к себе и, обхватив ладонью, легонько сжала. Сухой треск раскалывающегося камня сопровождался еле слышным предсмертным писком, а сквозь пальцы просочились потёки крови.

– Понравилось, милый? – всё так же загадочно улыбаясь, проворковала Янлин, выкинув в окно осколки и проведя окровавленным пальчиком по щеке Дениса. – Не зли меня, ладно? А то ведь, если сильно расстроюсь, повторю на тех, кем по-настоящему дорожишь. Ты ведь не хочешь, чтобы они пострадали?

Подобных желаний Денис, естественно, не испытывал, но для себя вынес и другое – терапевтические методы здесь не помогут, действовать придётся хирургически – единственным точным ударом лишить Янлин колдовской силы. На тонкие намёки об источнике её китаянка лишь победоносно усмехалась – типа, работать нужно над собой, остальное приложится. Проявлять же настойчивость Денис опасался – заподозрит неладное, пиши пропало.

Потому условились они с Рут – пока не найдено верное средство, встречаться вне Шериндаля, где магия Янлин не смогла бы их засечь. И там, на отдалённых пляжах и уютных, скрытых зарослями от посторонних глаз полянках, изливали друг другу душевные обиды.

– Жаль, нельзя жить прямо здесь, – блаженно растянулась на травке Рут. – А то могли б шалаш поставить.

– Да, в столовку и на занятия всё равно таскаться придётся. Плюс удобства – не так-то легко от них отказаться.

– Пустое. Папашка мой убеждённым консерватором был, здоровый образ жизни активно проповедовал. Несовместимый, по его мнению, с благами цивилизации. Поэтому после родной фермы мне не привыкать. Скорее уж тебе.

– Поверь: там, откуда родом, понятия удобств весьма специфическое, – прилёг рядом Денис. – И вот так запросто на землице не поваляешься. Особенно в январе. В апреле или октябре, впрочем, тоже. Недаром про наши края анекдот сочинили: встречаются два мужика, один другому – ты в этом году лето видел? А тот – не, я в тот день работал.

– Фу! Как в таких условиях заниматься любовью?

– В тулупах и валенках. Шучу. Но здесь в любом случае намного приятнее. Так что прижились бы. Вначале шалашик, а потом и домик с видом на море. Чем мы хуже друидов, в посёлке живущих? Славик вон тоже время от времени мечтает туда переселиться.

– Да и многие другие, уверена, не отказались бы. В замке пусть и комфортнее, но слишком уж махина его давит. Словно в пещере с окошками живёшь. И камень холод источает, не согреешься от него.

– То ли дело здесь, – уставившись в безоблачное небо, Денис мечтательно улыбнулся. – Простор, тепло. И есть с кем разделить радость бытия.

– Значит, до встречи на плато, – вырывая из тумана приятных воспоминаний, донёсся издалека голос мистера О’Хенли.

Машинально кивнув, Денис проводил взглядом Кревана и тенью последовавшего за ним Узара, хмуро косящегося в сторону библиотечной стойки. Затаил обиду, стало быть. Ничего, пусть – глядишь, борзости поубавится. По крайней мере, караулить под дверью не отважился. Подозрительных праздношатающихся ни в коридоре, ни в парадной также не наблюдалось. Вдруг рыжий решил устроить проверку на лояльность – рванётся ли он сразу сообщать друзьям о грядущем событии, или нет. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов невидимок, но тут уж деваться некуда – либо пан, либо пропал. Надо же предупредить, куда он собирается!

Поскольку Славик спал беспробудным сном, Денис отправился к Жозе. К счастью, тот оказался у себя, упорно но пока безуспешно собираясь с духом пару часиков посидеть за кристаллом. Поэтому обрадовался возможности отвлечься.

– Ага, клюнули наконец-то. Значит, не учуяли подвоха. Сразу видно, не жил Креван в Рио. У нас если человек из одной банды в другую переходит, его долго испытывают. Только когда вместе со всеми парочку раз на серьёзное дело сходит, своим становится.

– А если и тут нечто подобное?

– Возможно. Заранее не узнаешь. Но на всякий случай мы с Ричи будем рядом. Не волнуйся, не спалим.

– Надеюсь. Иначе вся затея коту под хвост. Тогда было бы проще посылать сразу. Думаешь, мне оно очень приятно?

– Поверь, прекрасно понимаю твоё состояние, амиго. Врагу не пожелаешь. Но, кроме тебя, больше некому подобраться к их логову. Зато когда понадобится силовая поддержка, можешь в нас не сомневаться! Прикроем так, что даже тень подозрения не упадёт!

– Посмотрим. Ладно, что бы там не случилось, вечером обсудим.

– Удачи! – от всей души пожелал Жозе, хлопнув по плечу. – И не сомневайся, мы одна команда!

После такого искреннего напутствия внутри немного полегчало. По крайней мере, исчезла предательская дрожь в коленях.

Плато Ворона располагалось с тыльной стороны Шериндаля, где скальные выступы соседствовали с глубокими расщелинами и островками колючих кустарников. Плюс отсутствие пляжей, сплошные обрывы – не самый приятный уголок для романтики. Скорее уж для тайных сборищ, выяснения отношений, в том числе и с применением магии, проведения экспериментов, которые едва ли получили бы одобрение преподавателей. Происхождение названия его столь же темно и запутанно, как и суть дел, творимых здесь со времён открытия острова. По одной из легенд, ещё до появления магов на Алмейо приключилась на плато нехилая стычка меж пиратами. Тела остались непогребёнными, – возможно, в результате их попросту некому осталось хоронить, – чем привлекли к себе стаю ворон, надолго обосновавшихся на месте пиршества. В другой байке рассказывалось о незадачливом друиде, чьё заклятие ликантропии включало элемент необратимости. Превратился бедолага в громадного чёрного ворона, а вернуть обратно человеческий облик оказалось невозможным. Бытовало и предание, будто ворон тот – дух острова, изредка и ненадолго выходящий из спячки, дабы взглянуть на собственные владения. В более экзотическом варианте – посланец иных миров, и появление его означает грядущие перемены. К лучшему или худшему – заранее предсказать невозможно, никому из их компании не посчастливилось увидеть чудо-птицу; наверное, следовало почаще гулять в окрестностях плато. Лоренцо, правда, в бытность студентом однажды заметил гигантскую чёрную птицу, парившую над Шериндалем, но был ли это тот самый ворон, сказать затруднился. Добавил лишь – если кому повезёт повстречаться с ним на расстоянии вытянутой руки, тот якобы заведёт беседу, ответит на любые вопросы и даже предскажет будущее. Однако ни одного примера подобной встречи вспомнить не смог.