Глаза Лэйни ярко сверкали, а её голос звенел от множества мыслей о воображаемых должностях в кабинете министров.

Видения, сменяющиеся в голове Джамала, касались больше зелёных бумажек, но и его проняло.

— Да, да, я понял, о чём ты толкуешь, — неохотно признал он. — Но как ф убийфтвом Джиллифа? Мне и Рофко чтобы быть яфно это.

— Не волнуйся, даже если у неё выгорит стать агентом, ты с Роско точно вне подозрений, — успокоила его Лэйни. — Пойми, что труп Джиллиса — наше средство давления на сучку, как и её ребёнок. Ну а если окажется, что она порвёт нашу цепь, мы можем вернуться к начальному плану. Девка уйдёт в хороший долгий отпуск в тюрьму, ювеналка заберёт её ребенка за полмиллиона, а мы получим своё вознаграждение как нашедшие девочку. Но сначала давай послушаем, что она скажет.

— Ладно, дафай делать эта дела! — согласился Джарвис, перед которым разворачивались действительно очень приятные виды.

Лэйни снова толчком открыла дверь, буквально ворвалась в комнату для допросов, обежала вокруг стола, схватила Кики левой рукой за волосы, а правой — за горло, и впечатала раненый затылок Кики в стену, заставив закричать от боли.

— Теперь слушай и слушай внимательно, шлюха! — злобно прошипела она на ухо Кики. — Не смей делать такие заявы мне и сержанту Джарвису, если не сможешь ответить за каждое грёбаное слово! Не смей даже думать вешать нам лапшу на уши, чтобы избежать справедливого наказания за убийство и водить нас за нос какой-то сказкой про Добрармию! И не смей заикаться о сделке и пытаться влиять на своё положение.

От тебя ничего не зависит, Кики. Ты — какашка и плаваешь в нашем толчке. Рассказывай мне всё, прямо сейчас! Никаких утаек и бреда! А потом сержант Джарвис и я примем решение, спустить тебя в канализацию или нет. Попытаешься плести небылицы или надуть нас, и я постараюсь, чтобы ты тянула свой срок в худшей дыре, какую только я смогу найти. С лесбиянками, которые обеспечат, чтобы ты отбывала свой долгий, долгий срок с ручкой швабры в своей пизде. Ты улавливаешь суть, девка? Ты действительно въехала?

— Да, я поняла, — всхлипнула Кики, в этот момент полностью потрясённая и раздавленная.

— Дам-ка я тебе пару фоветов, плять, — угрожающе навис над ней Джарвис. — Думаешь, я — ублюдок фуже нет? Фкажу тебе, чтобы ты даже не мечтала разозлить сержанта Мартинес. Я, по фравнению ф ней, Ребекка с грёбаной фермы «Фаннибрук».

— Теперь говори и не останавливайся, пока не расскажешь всё до конца, — приказала Лэйни.

Кики рассказала им всё, что знала. Это было не так много и заняло мало времени. Детективы вышли из комнаты с предупреждением Лэйни напоследок.

— Если здесь появится большая дама в оранжевом, со шваброй и с предвкушающей улыбкой, знай, что мы не купились, и советую тебе сделать то, что она скажет, тогда она тебя не изобьёт.

Снаружи в зале они остановились, убедившись, что дверь закрыта.

— Думаю, что она говорит правду, — взволнованно проговорила Мартинес.

— Ага, — медленно кивнул в знак согласия Джарвис. — И я так думаю. Она флишком напугана, чтобы врать. О’кей, значит, мы делаем фтавку на кабак Ленни и ждём, когда эти хмыри появятфа? Надеюф, и Локхарт ф ими, а?

— Ты всё ещё не догнал, Джамал, — покачала головой Мартинес. — Я не говорю только об одном хорошем аресте. Я задумала долгосрочный проект. Мы взяли эту сучку за сиськи на обвинении в убийстве и на маленькой дочке. Надо выжать из неё побольше. Мы отправим её под надёжным прикрытием так далеко, как сможем, и убедимся, что каждый её шаг на этом пути прослушивается. Известно, что у них есть женщины-доброволки.

Вот и посмотрим, можно ли на самом деле сделать так, чтобы Кики добровольно вступила в их террористическую армию. И добудем столько информации, сколько сможем, обо всей структуре Добрармии в нашем городе и в других местах, установим столько подонков, сколько удастся, выясним всё, что в наших силах, каждый конспиративный дом, каждую машину, каждый склад оружия, уясним общую обстановку. Потом проглотим всю энчиладу[31] сразу и сделаем Портленд единственным городом на Северо-Западе, на сто процентов чистым от расистов.

Как только мы это сделаем, то сможем выбрать всё, что душе угодно. Сможем перейти к федералам. ФБР на коленях станет умолять нас поделиться опытом. Когда мы уничтожим эту сволочь здесь, на Северо-Западе, то будем на коне. Ты никогда не хотел пожить в Вашингтоне, а, Джамал?

— Моя фемья ф фтолице, — хмыкнул Джарвис. — Но как мы работаем на фтрече фегодня вечером?

— Сегодня вечером мы ничего не делаем. Мы просто отправим туда нашу девушку и разрешим ей завести несколько новых друзей, — ответила Мартинес.

— Нам нужны люди для фтраховки и техники для обработки сфязи, и капитан Роулинфон захочет знать, что мы тут мутим.

— Забей на Роулинсона, — отрезала Мартинес. — Первое правило «Проекта Кики» — предельная секретность. Я знаю одного техно-фаната в отделе электронного наблюдения, Энди Маккаферти — спеца по всему, что нам нужно, как по определению места, так и по личной прослушке. Энди будет нужен, чтобы поставить все технические средства, сейчас и в будущем, и он должен молчать обо всём этом. Если уж на то пошло, я могу заставить Энди держать язык за зубами: дам ему пару раз. Сегодня вечером будем только мы вдвоём и он. И, понятно, Кики.

— И никакой поддержки? Но это кажетфа не флишком умно, — занервничал Джамал. — Не обижайфа, Лэйни, я знаю, ты — крутая тамале[32] и фсё такое. Но я не балдею от мыфли идти против этого ублюдка Кота а, может, ещё кого из его банды только ф тобой и каким-то придурком иф отдела профлушки. Ниггер как я не фтанет подфтафлять зад под пули ни за чью карьеру. Потом, хорошо, я понял, что мы не берём их фегодня и отпуфкаем «верёвку», но как после встречи мы сядем им на хвост без поддержки?

— А мы и не будем садиться, — повторила Мартинес. — Мы их отпустим. Повторяю, сегодня вечером цель — познакомить нашу девушку с ними и сделать так, чтобы они захотели её завербовать. Для этого им должно понравиться то, что они увидят, чтобы они начали доверять ей. Если пустить за ними хвост с места встречи, а они его засекут, это сорвёт всю игру. Они никогда не станут доверять девке и, может, сами попытаются сыграть с нами, если просто не шлёпнут её.

— А как фделать, чтобы она не выдала им наф? — спросил Джарвис. — Или профто не удрала, когда мы выпуфтим её за дверь?

Лэйни зловеще оскалилась.

— У нас будет её дочь, прямо здесь, в Центре юстиции, и с сегодняшнего дня мы повесим на неё жучок. Кики будет играть свою роль сегодня вечером и дальше, или же её ребёнок попадёт прямо в ювеналку.

— Хорофо, а пофле фегодняшнего вечера? — спросил Джарвис. — Мы вроде как фобиралиф работать втайне, но придётфа доложить об этом Роулинфону, и многие другие об этом узнают.

— Я понимаю, что нужны и другие, — сказала Мартинес, — Нам нужна целая рабочая группа. Но мы должны свести группу до минимума и ограничить доступ к информации, особенно к личным данным Маги. Я не доверяю Роулинсону. Он — белый и любит только женщин, а, значит, заведомо политически ненадёжен. Его определение состава преступлений ненависти на мой вкус всегда было слишком мягким, особенно когда дело касается языка ненависти. Он, кажется, не понимает, что язык ненависти полностью выдаёт мысли и отношения, которые ведут к преступлениям ненависти. И что, как только мы узнаём, что ненависть гнездится в мозгу белого мужика, то должны задавить его в зародыше, раньше, чем он что-то сможет натворить с такими мыслями. Это — единственный способ защитить женщин и меньшинства.

Я не хочу, чтобы Роулинсон знал об этом деле, и кто такая Кики. Мне также не хочется, чтобы Роско или твои дружки-взяточники знали, что происходит. Просто скажи Роско, что ты обо всём позаботился и оставь всё как есть, понял? Я собираюсь сейчас перевести Маги в конференц-зал наверху, и удалить документы по обвинению её в убийстве из компьютеров и из системы, пока это не слишком сложно.