Лир взял со стола лист, вырванный из блокнота, и прочёл: «В 8 часов вечера 14 февраля боевое подразделение роты «Г», Первой портлендской бригады, Добровольческой армии Северо-Запада провело операцию принуждения в соответствии с общим приказом номер четыре, отданным Советом Армии 24 ноября прошлого года, который предписывает всем небелым, в том числе евреям, покинуть территорию Северо-Западной Американской Республики. Соответственно Добрармией за неподчинение данному общему приказу были расстреляны Джейкоб и Ирэн Голдман. Со всеми евреями и небелыми, задержанными Добрармией, будут обращаться таким же образом».

Лир отложил лист.

— Это всё. Полагаю, что это очень похоже на их стиль? — спросил он.

— Да, это их расистский, фашистский, антисемитский жаргон, — прорычала Рабанг. — А ты всё ещё будешь отрицать, что у тебя в округе орудует одна из таких банд расистов-убийц, шериф?

— А я никогда и не отрицал, что есть, — запротестовал Лир. — Может быть, у нас, спаси Бог. Но заметьте, что они заявили о Портлендской бригаде. По-моему, очень вероятно, что стрелки приехали сюда оттуда, из вашей вотчины в городе.

Рабанг закипала всё больше и больше.

— Слушай, шериф, ты должен очень быстро выйти из своего периода отрицания, потому что я начинаю сомневаться в тебе.

— Мы проезжали мимо места преступления по пути сюда и видели там полицию. Команда судебных экспертов полиции штата Орегон уже здесь? — перебил её Пангборн.

Он привык постоянно сдерживать Рабанг, но это становилось всё труднее и неприятнее.

— Да, они сейчас там, и я сам только вернулся оттуда, когда вы прибыли, — ответил Лир. — Я был там всю ночь, если это хоть чуть улучшит ваше мнение о моём служебном рвении, агент Миллер, но найти ни черта не удалось. Дождь смыл все следы, и они, должно быть, использовали револьверы, потому что патронных гильз мы не нашли.

— Или если это были настоящие профи, и они подобрали свои медяшки, — заметил Пангборн.

— Возможно, — уступил Лир. — Предварительное заключение судебно-медицинского эксперта — пистолетные патроны средней мощности, 9 мм, с наконечниками, «девастейторы» или что-то подобное. Оба получили по одной пуле в грудь и по две — в голову. Судя по брызгам крови, контрольные выстрелы в голову были сделаны, когда они упали на землю. По-моему, это выглядит довольно профессиональной и чертовски хладнокровной работой. Похоже на дела, что мы видим в Портленде, Сиэтле или Спокане.

— Мы сами взглянем, — вставая, проворчала Рабанг.

— Развлекитесь до упаду, — весело сказал Лир, довольный, что отделался от них. — Агент Миллер, если вы, ребята, сможете там найти хоть что-нибудь, что я пропустил, то приглашаю вас на ужин, когда «Риголетто» снова откроется.

Рабанг отклонила его мирное предложение.

— Чушь, — ответила она. — Я тебя предупредила. Или ты наденешь наручники на этих расистских ублюдков в течение сорока восьми часов, или прокурор США заберёт это дело себе, а ты можешь рассчитывать на место охранника в «Майти Март».

И вышла с гордым видом, а Пангборн — за ней, и, обернувшись в двери кабинета, посмотрел на Лира, беспомощно пожав плечами. Лир дружески махнул ему, жестом признания беспомощного недовольства белых мужчин из всех слоёв общества, недовольства, которое на протяжении многих лет росло всё больше и больше. Когда дверь закрылась, Лир включил внутреннюю связь.

— Диспетчер, — ответил женский голос.

— Привет, Крисси, — устало произнёс Лир. — Крисси, можешь связаться с Лео Галли около «Риголетто» и сказать ему, чтобы он передал полицейским на месте и тем судмедэкспертам из штата, что их ждёт поучительный опыт от посещения двух обаятельных людей из ФБР? Они сейчас к ним подъедут.

— Конечно, шериф! — радостно чирикнула Кристина Экстрем. — Я сейчас же дам знать ребятам!

После получения от Кристины первого сигнала, Хэтфилд и Локхарт Кошкин Глаз поехали прямо к кооперативу «Проспект Колумбии», а остальные добровольцы направились каждый к своей позиции. Было утро рабочего дня, и на стоянке у кооперативных домов было довольно свободно. Хэтфилд осторожно завёл «юкон» задним ходом за дальнюю восточную сторону здания.

— После атаки мы спустимся по наружной лестнице, — сказал он Локхарту. — Будем надеяться, что те деревья и край здания скроют нас.

Они вышли из внедорожника. На обоих были джинсы, лёгкие брезентовые ветровки неопределённого цвета, но с глубокими карманами, свёрнутые лыжные маски на головах, похожие на бейсболки, и лёгкие спортивные кроссовки на ногах.

Зак с Котом находились менее чем в 400 метрах от площадки на набережной и всей полицейской суматохи, но жилой дом закрывал обзор. Хэтфилд осмотрел район. Похоже, поблизости никого не было.

— Теперь перчатки, прежде чем войдём, чтобы мы нигде не оставили ни единого отпечатка, — приказал Хэтфилд, и они надели хирургические перчатки. — И чтоб потом никто из нас не забыл их сжечь. Они могут снять отпечаток кончика пальца с внутренней части перчатки.

Потом они открыли заднюю часть внедорожника и вынули две картонных коробки из «Майти Март» в Лонгвью: большую квадратную с пометкой «карточный стол», с винтовкой Кота, прицелом и обоймами, и другую большую, но подозрительно лёгкую, надпись на которой гласила, что в ней находится переносной телевизор с экраном 32 сантиметра, а на самом деле — автомат «M-3» Хэтфилда, обоймы и принадлежности для взятия заложников.

— Никаких масок внутри здания на случай, если мы натолкнёмся на кого-нибудь в холле или в коридоре. Если это случится, подними свою коробку, чтобы закрыть лицо. Пошли. Нам нужно попасть туда и глянуть на эту крышу. Мы должны были сделать это раньше, но кругом всё время было слишком много народу, и я не хотел, чтобы заметили, как я лазаю по крыше. Я не хочу так рисковать. Думаю, что в следующий раз мне нужно всё спланировать получше.

— Э-э, лейтенант, ты же знаешь, что говорят, — весело ответил Локхарт. — Любой план рушится в первый же день боя.

— Да я и не стремлюсь сохранить план, мне хочется, чтобы выжили мы, — сказал Хэтфилд.

Держа коробки строго на высоте плеч и закрывая лица от камеры слежения в углу они вошли в холл. Хэтфилд выглянул и отметил, что в маленьком офисе темно. Ни там, ни в холле никого не было. Вызвали лифт, вошли и доехали до третьего этажа, снова подняв коробки, когда двери лифта открылись. Вышли. Коридор, покрытый коврами, был пуст, хотя из какой-то квартиры где-то дальше по коридору слышался звук включённого телевизора.

— Налево, — скомандовал Хэтфилд.

Они прошли в дальний конец холла и открыли дверь на лестничную клетку. Один лестничный пролёт, и они на крыше. Кот опустил свою коробку и попробовал открыть дверь. Она открылась.

— И даже не надо вскрывать замок! — возликовал он.

Зак подпёр открытую дверь своей коробкой, когда они вышли на крышу. Было холодное серое утро, и резкий ветер с реки шумел в ветвях деревьев вдоль Ривер Уок.

— Ложись, — приказал Зак. — Они могут заметить нас здесь, особенно в бинокль.

Вдвоём они подползли по крыше к низкому кирпичному парапету, украшенному декоративными железными перилами, примерно в полметра высотой, и Кот взглянул вниз.

— Ну, я не знаю, командир…, - неуверенно покачал он головой.

Зак понял, что тот имел в виду. С места, где лежали добровольцы, можно было видеть набережную на 39-й стрит, и площадку в конце её с рестораном для яппи и рядом магазинчиков. По крайней мере, восемь полицейских машин вытянулись вдоль набережной, мигая сине-красными фонарями. Рядом стоял большой служебный фургон, в котором должна была находиться группа судмедэкспертов. Полицейские стояли в кустах, курили и прихлёбывали кофе, или сидели в машинах, явно в ожидании чего-то. Несколько высоких вязов и клёнов вдоль Ривер Уок заслоняли видимость. Была зима, ветви деревьев обнажились, но трепетали и раскачивались от ветра.

— Можно попытаться выстрелить через эти ветки, но они адски портят вид в прицел, а если пуля попадёт в одну из веток, то отклонится. Но, похоже, места получше здесь нет, — заметил Локхарт.