Давайте я надену этот костюм и раскрашу лицо, нацеплю её значок, а Барон засунет бомбу в портфель. В её портфель, если он у вас ещё есть. Когда я подойду к этой двери и открою её, то найду камеру, и буду возиться с моей сумочкой или с чем-нибудь, глядя вниз, так что они не увидят моего лица. Они подумают, что видят женщину, которая давно входит и выходит из их маленькой кроличьей норы, и если код доступа не сработает, возможно, они даже меня впустят.

— Это сработает, — кивнул Джексон. — Лучше, чем если Оскар с мешком или спортивной сумкой в руке попытается подкрасться к двери и открыть её женской карточкой-пропуском.

По лицу Уинго было видно, что он не рад. Как и всегда, когда Кики подвергалась опасности, но считалось, что женщины-добровольцы должны были нести своё бремя и долю риска, а личные отношения должны отступать на второй план ради победы расы, так что Уинго подчинялся правилам и молчал.

— Оскар, я надеюсь, что вождение достаточно рискованно для успокоения твоей совести. Джим, ты едешь с ними.

Через час они собрались в подвале перед рабочим столом, за которым стоял стройный молодой человек с длинными каштановыми волосами и тонким лицом пианиста, в очках в проволочной оправе. Это был лейтенант Пол Курц, знаменитый Красный Барон, возможно, самый лучший изготовитель бомб в Добрармии. Из первой пятёрки, точно.

Кики была одета в адвокатский «костюм успеха» приятного бежевого цвета, хотя она ненавидела высокие каблуки, которые естественно сочетались с этим костюмом.

— Оскар сказал, что вам нужен мощный взрыв, — обратился к ним Курц. Три кило «Семтекса» должны полностью опустошить замкнутое пространство того типа, что мне описали. Проверь, что ты плотно закрыла дверь после того, как бросишь взрывчатку, соратница, — сказал он, кивнув Кики. — Если дверь будет открыта, сила взрыва значительно рассеется. Потом как можно быстрее покинь место взрыва. Если повезёт, мы сможем обрушить опорную стену и серьёзно повредить здание Центра юстиции. Это заряд, который я сейчас вставлю в корпус.

Курц кивнул на кусок материала, завёрнутого в чёрную липкую ленту, и электронную схему с батареей, примотанной лентой сверху, откуда высовывались несколько проводов. В отверстие, высверленное в центре заряда, была вставлена серебристая трубка — взрыватель с гремучей ртутью.

— Мы не смогли использовать собственный портфель адвокатши, так что я даю тебе этот, в котором стоит один из моих взрывателей с защитой от неумелого обращения. Я установил двойной выключатель и отдельную аккумуляторную батарею сразу за двумя предохранителями. Маленький провод с U-образной вилкой на конце выходит за ручкой и лежит на подкладке в пустом портфеле. На каждом конце вилки закреплены две спичечные головки. Когда заряд установлен, и портфель закрыт, по-моему, нет причин, чтобы тебе захотелось его открыть, но кто знает, — объяснил Курц Кики и закрыл портфель.

— Если тебе надо будет зачем-то открыть портфель, сдвинь застёжки вверх, вот так.

Пол показал, и портфель легко открылся. Затем снова закрыл портфель.

— Если ты сдвинешь застёжки в стороны, как это бессознательно делают 99 из 100 людей…

Курц проделал это, и когда он открыл портфель, раздался щелчок, на разветвлённом конце провода проскочила электрическая искра, и взвился дымок от вспыхнувших головок спичек.

— Взрывчатка взорвётся, отправив в загробный мир того, кто открыл портфель за компанию с теми, кто оказался поблизости. Я полагаю, что прежде, чем позволять кому-нибудь взять у тебя портфель и возиться с ним, соратница, подумай, что и ты будешь убита и другие.

— Я это учту, — сухо ответила Кики. — А как включить таймер?

— Сдвинь застёжки вниз, — пояснил Курц. — У тебя останется двадцать секунд, чтобы быстро оттуда убраться.

— А почему не тридцать? — спросил Уинго.

— Потому что за эти лишние десять секунд одна из блэкуотерских обезьян может понять, что происходит, и, увидев, что портфель летит к ним, схватит его и выбросит обратно за дверь, — высказала своё мнение Кики. — Не бойся, Джим, двадцати секунд достаточно. Это целая жизнь. Как только я нажму таймер, то сброшу эти проклятые туфли на высоких каблуках и вернусь в машину, ты и мигнуть не успеешь. Лучше проверь, чтобы мои «рибоки» были наготове.

— Нам лучше выдвигаться, — вмешался Оскар. — Только что звонили из бригады. Морпехи высаживаются, а нам надо успеть обернуться, пока они не прибыли в Центр юстиции.

Группа включила три машины: две машины разведдозора и краденый правительственный «лексус» с запрещёнными (для гражданских лиц) тонированными стёклами.

— Никто не удивится, увидев адвокатшу, выходящую из этого автомобиля, — усмехнулась Кики. — Они увидят, как я иду в своих модных тряпках с портфелем и значком на лацкане, и подумают, что цыпочка Луиза — настоящая трудоголичка, выходит на следующий день после того, как повстанцы взорвали весь город.

Небо на востоке светлело, приближался рассвет, и день обещал быть ясным и холодным. Пока группа выдвигалась в центр города, междуштатная автомагистраль была пуста, не считая какой-то горящей машины или сгоревшего грузовика ФАТПО, дымящегося с краю дороги, а иногда и на середине разделительной полосы. Хиллу пришлось быть очень осторожным, чтобы не задеть какую-нибудь из повреждённых машин.

— Боже, я надеюсь, что никто не наделал воронок на дороге вчера вечером, — ворчал Уинго. — Не хотел бы я растрясти этот портфель на твоих коленях, Кик.

— Теперь, как он советовал в какую сторону не открывать эту штуку…? — вспоминала Кики.

Оскар по мобильному переговаривался с двумя другими машинами, которые ехали впереди.

— Хорошо, Лавонн докладывает, что центр города пуст, за исключением остатков от дикой веселухи прошлым вечером, — сообщил Оскар спутникам. — Бригада подтверждает, что «пухлым» и полицейским приказано оставаться в их логовах. Они ждут морпехов. Это и хорошо и плохо. Нам можно не беспокоиться о пробках, но на улицах мы будем больше бросаться в глаза.

Кик, как только ты доставишь посылку, мы берём тебя на крыло, и на встречу в Энкени-Парк. Бросим эту машину, которая будет на записях камер слежения, и пересядем на грузовик и «бьюик». Одна машина пойдёт через Бёрнсайд Бридж, а другая — по Франт-авеню. Не должно быть никаких проблем, если они просто не срежут нас из пулемётов в будках охраны в момент, когда мы остановимся, чтобы тебя подобрать.

— Спасибо на добром слове, сэр, — сказала Кики.

— Ты чётко помнишь, где эта Дверь доносчиков, Кик? — спросил Уинго.

— Я видела её раньше, только не знала, что это такое, — ответила Кики.

— Уверен, что дверь откроется для тебя по коду #1111, - успокоил Хилл. — Меня беспокоит единственно, что обслуга или кто-нибудь ещё в «Плаза» обнаружит те два тела в гостиничном номере, и кто-нибудь быстро сообразит отменить код доступа Луизы Ричардсон.

— Не глупи, стараясь открыть дверь, если она не откроется, когда ты приложишь карточку и введёшь код, — напомнил Уинго. — Просто бросай портфель у двери и беги. Я прикрою тебя, если охрана зашевелится в своих будках.

На коленях Уинго держал автомат Калашникова с барабанным магазином и сложенным прикладом. У Оскара обрез помпового дробовика торчал из дверного ящика «лексуса».

— Ладно, приближаемся, — напомнил Хилл. — Знаете, не будем рисковать, объезжая вокруг Центра юстиции. У них камеры по всему периметру, и ехать вокруг Центра всё равно как заводить корову в церковь. Мы высадим тебя на углу Второй и Главной, подождём и посмотрим, что ты попала внутрь без проблем, затем ты бросаешь портфель, и мы жмём отсюда.

— Понятно.

«Лексус» притормозил. Кики поправила тёмные очки, перегнулась через переднее сиденье, быстро поцеловала Джимми в щёку и сказала: «Я мигом назад».

Затем вышла из машины и спокойно пошла через улицу к очевидно твёрдой бетонной стене с уступом, направляясь к маленькой нише между опорами, где была установлена проржавевшая дверь с облупившейся краской.