Рассвет был почти незаметен из-за висящих над городом густых облаков дыма от сотен горящих зданий. Портленд лежал в развалинах. На улицах валялись мёртвые тела и догорали скелеты грузовиков ФАТПО и полицейских машин. Портлендская полиция или побросала оружие и сбежала или отсиживалась в Центре юстиции и в своих укреплённых участках. Над головами слышались хлопки «хуп-хуп» военных и репортёрских вертолётов.

В 6 утра Койл получил сообщение, что батальон Третьей дивизии морской пехоты прилетел из Сан-Диего и приземляется в портлендском аэропорту, сопровождаемый несколькими транспортными самолётами «C-130» с танками и артиллерией. Койл решил отозвать бойцов. Взял мобильный телефон, попросил вторую порцию лазаньи и обратился к своим добровольцам: «Соратники, я восхищён и поздравляю вас с отличной работой. Мы отомстили за наших павших братьев и дали понять этим ублюдкам ЗОГ, что их ждёт в будущем. Теперь исчезайте, товарищи. Так, как если бы нас здесь никогда и не было».

Правительство Соединённых Штатов так никогда и не обнародовало точных цифр о потерях в ходе этих событий, ставших известными как «Первая битва за Портленд». Несомненно, что погибли сотни сотрудников ФАТПО и полиции и, по крайней мере, тысяча гражданских лиц, но никто не знает, сколько точно. Имущественный ущерб был оценён в несколько миллиардов долларов: один университет Портленда был сожжён дотла и полностью списан, а почти все выжившие городские чёрные и латиноамериканцы бежали, чтобы никогда не вернуться.

Официальные боевые потери Добрармии составили 12 человек убитыми и 28 ранеными. В течение часа на улицах, заполненных дымом и трупами, не осталось никаких добровольцев, за исключением участников одной последней дерзкой операции — «щекотки».

Примерно в три часа этим утром, когда город ещё сотрясался от грохота автоматных очередей и взрывов и пылали пожары, капитан Уэйн Хилл вернулся в «Шуга Шек», где он просил Джексона о встрече с ним. Джексон прибыл вместе с Джимми Уинго и Кики Маги примерно на сорок пять минут позже.

— Как там дела? — спросил Хилл.

— Незабываемая ночь, — ответил Джексон. — Мы заставили их в беспорядке отступить везде, хотя не можем продолжать. А что у тебя?

— Возможно, есть способ завершить операцию «Фестиваль» мощным ударом, и физически и психологически, — ответил Хилл. — Вопрос: что мы пытались сделать последние четыре года, но ещё не исхитрились?

— Пронести взрывчатку в Центр юстиции, — сразу ответил Джексон.

— Верно, — кивнул Хилл. — Самое большее, что нам удалось — это выстрелить из РПГ несколько раз в главные ворота, и взорвать одну бомбу-грузовик, которая оставила на стенах из бетонных блоков чуть больше царапины. Проблема в том, что мы ни разу не смогли заслать кого-нибудь внутрь этого чёртова логова, через всю охрану и контрольнопропускные пункты, с шансами выбраться обратно, по крайней мере, 50 на 50.

Некоторые из наших шпионов там говорили мне, что они согласны пойти на всё, чтобы бы я ни попросил, но пронести оружие или взрывчатку внутрь всё ещё осталось бы большой проблемой, и это будет самоубийство для любого, кто бы ни проводил атаку. Оттуда просто нет выхода. Камеры, следящие за каждым твоим движением, даже в туалете. Колючка, посты охраны на каждом этаже, мины по периметру, бетон выше слоновьего глаза. Они даже поставили зенитки на крыше на случай, если кто-нибудь попытается повторить теракт 11 сентября 2001 года и обрушит на Центр самолёт. Из-за всех этих людей, которых в коротких кварталах центра Портленда, как сельдей в бочке, всегда слишком опасно использовать миномёты и ракеты, потому что при промахе можно взорвать или подростка, работающего в «Старбаксе» или чью-нибудь бабулю, покупающую безделушки в магазине, и СМИ никогда устанут припоминать нам это.

Мы смогли уничтожить пару бронированных фургонов и автобусов, которые привозят в Центр и развозят обратно бюрократов, человекообразных и рабочих, и несколько эскортов из аэропорта, что стало одной из причин, почему они теперь всегда пользуются вертолётами, но нам никогда не удавалось добраться до Зелёной зоны, по той простой причине, что туда и оттуда есть только один-единственный путь.

— Ну, хорошо, и ещё «Дверь доносчиков», в которую мы тоже не можем войти, — пожал плечами Джексон. — И что?

Хилл улыбнулся и показал простой белый пластиковый квадратик, который он вынул из кармана рубашки.

— Что это?

— Карточка-пропуск от Двери доносчиков.

— Ты дуришь меня! — не поверил Уинго. — Простите, командир, но вы меня дурачите.

— Откуда ты это знаешь? — заинтересовался Джексон.

— Я почти в этом уверен, — ответил Хилл.

— Почти?

— Ты знаком с Бейби Хью? — спросил Хилл.

Бейби Хью была кличка Рея Риджуэя.

— Он навёл нас на хорошую «щекотку» сегодня вечером. Несколько главных судебных ищеек посетили Центр юстиции, в том числе помощник генерального прокурора США и его окружение. Несомненно, военные трибуналы становятся помехой для Челси, или, скорее, для её мамочки, которая всё ещё прячется в Овальном кабинете, когда Челси занимается делами. Они вводят то, что британцы в Северной Ирландии раньше называли «глубокими» судами, которые вместо присяжных состоят в основном из одного единственного политически надёжного судьи, часто выносящего смертные приговоры, но гражданского человека.

Считается, что в СМИ будет выглядеть лучше, если выселить целый город в Неваду прикажет какой-нибудь послушный дряхлый политикан в чёрной мантии, чем черномазый куриный полковник. Просто их обычная суета, похожая на перестановку кресел на палубе тонущего «Титаника». Думаю, они понимают, что их разносят в пух и прах, но отказываются признавать это. В любом случае из-за нас, беспокойных туземцев, сегодня вечером все вертолёты были заняты. Помощник генпрокурора и его лакеи решили не рисковать добираться в аэропорт для обратного полёта на «Большую помойку», а решили переждать вечер в роскошных номерах в отеле «Винтаж Плаза».

Это место защищено почти так же, как и сам Центр юстиции, — заметил Джексон. Блэкуотерских громил там хоть одним местом ешь. Но я догадываюсь. Ты пробрался туда?

— Да, мы с коллегой смогли обмануть камеры, — подтвердил Хилл. — Тебе придётся дождаться моих мемуаров, чтобы узнать, как это удалось, так что если мы хотим ударить здесь, пока железо ещё горячо, у нас нет целой ночи или даже её остатка. Короче, несколько часов назад я с моим человеком вошли в номер помощника генпрокурора с парой стволов с глушителями, обнаружили его в постели с женщиной-адвокатом и застрелили обоих в res ipsa loquitur[88].

— Как ты узнал, что она — адвокат? — спросил Уинго.

— Мы забрали их портфели и её сумочку прежде, чем сделали ноги, а потом изучили содержимое в тихом месте.

Хилл вытащил из кармана куртки ещё несколько карточек, одну с зажимом, и женский кожаный бумажник.

— Полный набор удостоверений личности. Женщина оказалась некой Луизой Ричардсон, помощником федерального прокурора США по Портленду. Не спрашивай меня, чем занимаются все эти проклятые адвокаты, чтобы отработать свою зарплату теперь, когда военные и «пухлые» взяли на себя роль суда, но Центр юстиции ими просто кишит, а она работала именно там. Водительские права, удостоверение Ассоциации юристов, федеральное удостоверение, внутренняя карточка-ключ, нагрудный значок Центра юстиции — все здесь. И вот это.

Хилл взял белую пластиковую карточку.

— Уверен, что это — карточка-пропуск от «Двери доносчиков». Нам ещё никогда не удавалось заполучить такую, но мне рассказывали, что они совершенно белые, и на них нет ничего кроме фамилии и имени, которые, как видите, здесь нанесены. «Луиза Ричардсон».

— Эээ, можно спросить, сэр, что это за «Дверь доносчиков»? — спросила Кики, у которой в памяти всплыли неприятные воспоминания.

— Несколько лет назад портлендская полиция и ФБР сильно нажали на суд, чтобы найти и принять на работу информаторов-доносчиков, — объяснил Джексон. — Конечно, они хотели заслать доносчиков в Добрармию, как сделали в некоторых других местах на Родине, хотя до сих пор ещё не здесь, слава Богу.