— Ты просил добровольцев, — ответил Вошберн. — И все вызвались.

— Ну, ты даёшь! — вскричал Хэтфилд. — Мы не можем дать бой тысяче вооружённых федералов с флотской и авиационной поддержкой! Это безумие! Ты думаешь, что мы будем атаковать их на пляже как кучка сумасшедших чурок с криками «Аллах Акбар»? Я был в Ираке, будь он проклят, и видел, что бывает, когда кто-нибудь пытается влезть в такое дерьмо! Мы — партизаны, помнишь? Если мы открыто пойдём на американцев, нас сотрут в порошок, и мы потеряем всё, что мы здесь создавали годами! Мы стремимся освободить наш народ и создать новую страну, а не попасть в рай с семьюдесятью девственницами на одного мученика и не играть в Рэмбо!

— Я пытался объяснить им это, но боюсь, что мы сделали свою работу слишком хорошо, — объяснил Вошберн. — Добровольцы здесь, в округе Клэтсоп, узнали вкус свободы за эти прошлые несколько лет, Зак. Свободы не видеть на каждом шагу морды цвета дерьма и не слышать бормотания на непонятных языках, и им это понравилось. Мерзавцы ЗОГ направляются сюда, чтобы вернуть нас назад к тому, что было раньше, и они по-настоящему разозлили наших парней. Если бы я сказал некоторым из этих ребят, что им не надо ехать, то вызвал бы бунт.

— Теперь это — наша земля, Зак, — сказал Леннарт Экстрем, который подошёл и присоединился к разговору. — Мы не отдадим её. Мы хотим показать им это. И это должен быть не просто жест с нашей стороны. Мы дадим чёткий и ясный ответ этой суке в Вашингтоне.

Молодой Парментер добавил:

— При всём уважением к вам, сэр, ни один из нас не хочет прославиться как человек, который сбежал и оставил Зака Хэтфилда в полном одиночестве перед тысячей «пухлых». Не волнуйтесь, мы — не дураки. Одна хорошая долгая «безумная минута», а затем мы связываемся друг с другом и бежим. Это отлично. И имеет смысл. Но сегодня — важный день, и все мы хотим стрелять. Каждый из нас.

— Мы пришли воевать, и мы воюем, а не убегаем, — повторил Дален.

Хэтфилд был разозлён и огорчён, уверенный, что дело обернётся большой катастрофой для всех добровольцев. Но внутренне он чувствовал, что добровольцы СевероЗапада, хотя и называли себя армией, не были армией в истинном смысле слова, и что настоящая военная дисциплина была иногда недостижима. Эти мужчины и женщины боролись всем сердцем, и иногда их сердцам нужно было дать преимущество над тактическими соображениями и, может быть, даже над здравым смыслом.

— Сколько всго народу? — спросил он Вошберна.

— По моим подсчётам — 185 человек, включая ребят соратника Рагнара с Ньюпорт Вей. Или 160 мужчин и 25 женщин, для точности. Столько же было у полковника Тревиса в Аламо, если углубляться в историю.

— Это радует, — пробормотал Зак.

Несколько мгновений он думал.

— Хорошо, но есть неотложная проблема. Нам сообщили, что их авиаприкрытие летит из Форт-Льюиса, и я не вижу никакого способа замаскировать или укрыть все наши машины от обнаружения с воздуха. Один облёт этого района, и они будут знать, что на земле много народу. Чарли, Лен, у нас меньше часа, а, возможно, и гораздо меньше. Я хочу, чтобы вы взяли по одному водителю с каждой машины, на который они прибыли, и попробовали рассредоточить машины как можно лучше. Расставьте их вдоль обочин, заведите на сам Сансет, оставьте их на улице, отведите от дороги и прикройте кустами, чем угодно, что придёт в голову. Если не сможете укрыть транспорт то, по крайней мере, рассредоточьте машины, так как это затруднит боевым вертолётам уничтожение их с воздуха.

Рики, позови Часа, Джилл и Шерри. Вам, командирам рот, необходимо разработать порядок быстрого отхода. Один водитель на группу, который знает, где оставлена машина. Он остаётся со своей группой и отводит всех назад к машине во время отхода, который нужно проделать быстро, потому что вертолёты огневой поддержки будут нас преследовать. Проклятье, это будет бардак! Любого, кто потеряет свою машину или потерявшего свою группу, вы должны как можно быстрее эвакуировать из расположения.

— Мне жаль, что я не смог привести свой корабль, — вздохнул Дален.

Когда Дален услышал о надвигающемся военно-морском нападении и отчаянно пытался переделать свой знаменитый «длинный корабль» в торпедный катер, колдуя с какими-то латунными торпедами, скопированными со старой немецкой модели 1907 года, которой была потоплена «Лузитания», но просто не успел отработать технологию.

— Мы должны сделать этот катер! — хлопнул он кулаком по ладони. — Нам нужен Добровольческий военно-морской флот Северо-Запада!

— Я уверен, что после этого дела ты сможешь получить «добро» у Совета Армии, — сказал Хэтфилд. — Лен, ты с Рики руководите рассредоточением машин с наилучшим укрытием, какое найдёте. Потом соберите всех здесь, на стоянке машин через двадцать минут, и я скажу, где им надо находиться. Мне нужно быстро кое-что узнать.

Хэтфилд вышел вперёд и обратился к добровольцам на шоссе:

— Кто из вас, товарищи, служил в Ираке или где-нибудь ещё на Ближнем Востоке? Поднимите руки!

Поднялось не меньше пятидесяти рук.

— Тогда вы должны знать, как зарываться в песок. Ребята, которые подняли руки, вы остаётесь здесь. От остальных мне нужно по одному человеку на группу для связи с машинами, в которых вы приехали сюда. Рассредоточьте машины, чтобы они не стояли все в ряд, как цели на аэродроме в Перл-Харборе. Запомните, где вы оставили свою машину и убедитесь, что сможете найти её снова, потому что почти наверняка вам придётся отходить под огнём. Вы все хотели пострелять, прекрасно, вы получите такую возможность, но и «пухлые» — тоже. Чарли и капитан Дален, пошли со мной. Я должен повторно изучить этот пляж и посмотреть, где мы можем оборудовать огневые позиции.

Зак нашёл взглядом ярко-красный Марс, уже почти опустившийся в тёмный Тихий океан, но ещё заметный даже на рассвете. Мысленно он обратился к тому, кого смутно представлял Богом. «Я прошу Тебя только об одном», — думал он. «Направь их сюда к нам. Не дай им высадиться где-нибудь ещё и захватить нас с тыла или сверху. Если эти лучшие мужчины и женщины должны погибнуть, дай им умереть как арийцам. Лицом к врагу».

«Ииии!» — визжала Сью Лумис, когда её опускали за борт на стальном тросе стреловой лебедки в моторный катер, качающийся у левого борта «Вентуры». Катер действительно напоминал большой резиновый спасательный плот, но на нём стоял подвесной мотор, и были настоящие откидные сиденья. Катер — последнее слово сборной морской техники — в сложенном виде занимал не намного больше места, чем сам подвесной двигатель в 270 лошадиных сил. Катер был ярко-оранжевого цвета, и так как агентство «Фокс Ньюс» заплатило за это небольшое судно и обслуживающую команду, то на его округленном носу развевался вымпел «Фокс Ньюс». Катеру даже дали вычурное неофициальное название «Слитерди» («Скользкое чудище»).

Было 5:15 утра. Солнце ещё не взошло, но так как прошло всего несколько суток после самого длинного дня в году, было достаточно светло. Обещал быть ясный денёк, не всегда привычный для северного побережья штата Орегон, где даже летом часто бывает облачно и пасмурно.

— Похоже, Ролли повезло с погодой, и его великий выход на Большую Белую Родину начнётся в свете восходящего солнца, — заметил Гастингс Сью, когда сам спустился в «Слитерди «и отцепил ремень безопасности от спасательного жилета.

— Все здесь? — спросил моряк у подвесного мотора.

— Да-да, шкипер, — ответил Гастингс.

В резиновом катере поместилось почти двадцать человек, журналистов и операторских групп, и даже осталось место для ног. Моряк запустил подвесной мотор, а второй моряк на носу отдал швартовочный трос. Гастингс запел песню из сериала «Остров Гиллигана», а все остальные подтянули. «Садись-ка и послушай, как к роковой реке мы из весёлых тропиков приплыли в катерке…».

Бойцы Добрармии на берегу теперь хорошо различали ряд судов примерно в миле от Сансет Бич. Транспорты легли в дрейф и стояли на якоре колонной с «Хигби», замыкающим конвой примерно в пятистах метрах от берега по правому борту. На берегу Зак Хэтфилд, Чарли Вошберн и Лен Экстрем сидели в замаскированном окопе, наблюдая за оккупантами в бинокль, через колеблющий морской овёс, который был переставлен и воткнут в песок, наваленный перед окопом.