Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Однако в последнее время шеф Линда Хирш председательствовала во главе стола с самодовольным выражением кошки, которой достались сливки. Её люди добивались результатов, убивая и задерживая добровольцев, захватывая оружие и средства Добрармии, в то время как могучее ФБР гонялось за своим хвостом.

Эллиот Вайнштейн, специальный агент ФБР, отвечавщий за Портленд, и бывший любовник покойной Рабанг Миллер, был страшно зол. Это был жилистый еврейчик с торчащими рыжеватыми усами и выпученными глазками, в очках с толстыми стеклами, которые делали его похожим на какого-то потешного персонажа Вуди Аллена. Но Вайнштейн был далеко не смешон: он был одним из лучших агентов Бюро, пока не начались события в Портленде, где ему ничего не удавалось добиться. Вайнштейн был взбешён до безумия, будучи сбит с толку и бесцельно гоняясь за расистами и антисемитами — гоями, которых он глубоко презирал.

Вайнштейн, как и многие мужчины-евреи, с трудом находил общий язык с властными, матриархальными и часто развратными женщинами своей расы, что и подчеркнул своей женитьбой на девушке-блондинке из Велзли как на жене — трофее. Он считал открытое лесбиянство Хирш отвратительным, её физиономию — отталкивающей, и чувствовал, что её тщеславие и безжалостный напор, с какими она взбиралась по американской лестнице успеха, не уступают его собственным, из-за чего он не доверял ей, опасался и нервничал.

— Шеф, ещё раз я должен выразить протест против отсутствия координации между полицией Портленда и федеральным органом, в операции, которую вы проводили в центре города вчера вечером, — угрюмо проговорил он. — Вы знаете, что правила внутренней безопасности требуют присутствия федеральных сотрудников, предпочтительно из ФБР, при любой операции против внутреннего терроризма. Ваши люди действовали там как ковбои, без всякого федерального надзора или влияния.

— Мы арестовали ещё одного расиста, и после моей небольшой работы с иголками смогли вернуть десяток стволов и четыре килограмма коммерческой взрывчатки, а у них не хватило времени, чтобы всё перепрятать, пока мы ломали сукина сына, — отчеканила Хирш. — Можно подумать, что мы смогли этого добиться с одобрения ФБР. Это наш город, Эллиот, и мы не нуждаемся здесь в твоём надзоре, чтобы бороться с террористами-убийцами и преступлениями ненависти. Мы также не обязаны делиться заслугами с твоими людьми при достижении нами успехов за счёт нашего профессионализма.

— Это ещё не всё, чем ты не делишься, — пробормотал Дон Фарли, подчинённый Вайнштейна и директор по операциям, тучный, нездорового вида агент с красным лицом пьяницы и носом в синих прожилках.

Фарли, отработав свои двадцать лет, ждал отставки, пенсии и тёплого местечка. Желательно в должности начальника службы безопасности в компании или в недрах федеральной бюрократии, которая не так мешала бы его пристрастию к выпивке, как нынешняя должность. Его удерживали в Портленде дополнительные 1500 долларов в месяц за опасность при исполнении службы. На Фарли висели две бывшие жены, а также нынешняя супруга, несколько детей в колледже, гора кредитных карточек и ипотечный долг, невероятные даже по американским меркам. Так что он нуждался в каждом центе, который мог наскрести, хотя напряжённость жизни под прицелом Добрармии заставляла его заглядывать в бутылку даже чаще, чем обычно. В офисе ФБР даже делали ставки на срок, когда Фарли свалится с первым сердечным приступом.

Вайнштейн не любил Фарли, не доверял ему и сделал несколько попыток избавиться от него или, по крайней мере, выжить с должности директора по операциям. Но хотя Фарли и был неважным сотрудником правоохранительных органов, он, как и многие кадровые фэбээровцы, был спецом по внутриведомственной политике и интригам, так что накопил достаточно влияния, чтобы твёрдо сидеть в «седле» директора.

Глаза Линды Хирш сверкнули, и она резко уткнулась в список транспортных средств и номеров, украденных в районе Портленда за последние две недели, которые могли оказаться в руках Добрармии. Для человека, привыкшего к её тяжеловесной и непроницаемой манере поведения на совещаниях, это было так необычно, как если бы она подпрыгнула, как ошпаренная собака, и Вайнштейн насторожился. Его глаза сузились, но он промолчал. Но когда подошло время обеда, он разыскал Фарли внизу в баре Центра юстиции и схватил директора за лацкан пиджака, пролив виски с содовой на его уже заляпанную рубашку.

— Эй, потише! — вскрикнул Фарли.

— Чёрт возьми, что за непонятную шутку ты отмочил о секретах, которые зажимает портлендская полиция? — потребовал ответа Вайнштейн. — Чем это они не делятся? Чёрт побери, то, что ты сказал, похоже, пробило шкуру Хирш.

— Аа, просто сплетни у бачка с питьевой водой, — пожал плечами Фарли. — Ты мог бы их сам узнать, если бы был общительным, поболтал с ребятами после работы и выпил пару холодных стаканчиков, как нормальный человек. Наверно, это просто чушь.

Вайнштейн сдержал желание схватить подчинённого за шею с двойным подбородком и придушить.

— И что же именно здесь «просто чушь»? — спросил он, стараясь оставаться спокойным.

— Поговаривают, что у портлендского бюро полиции есть кто-то внутри Добрармии.

Вайнштейн странно посмотрел на агента Фарли. Его глаза за стёклами очков безумно вытаращились.

— И ты… не счёл нужным… доложить мне это? — жутко взвизгнул Вайнштейн.

— Остынь, парень, — раздражённо отрезал Фарли. — Я бы сказал тебе, если бы думал, что в этом есть хоть капля смысла, но это — дерьмо. Должно быть дерьмо. Боже, Эллиот, ну, сам подумай! Если мы никого не можем внедрить, из обученных агентов с многолетним опытом, как, чёрт возьми, местное дубьё может этого добиться? Это просто зависть, наверно, выдумка этих обезьян из БАТФЕ, которые не могут спокойно видеть, когда их опережают. Конечно, у копов Портленда полоса удач, но это всё, что у них есть. Если бы они имели кого-то внутри, ты думаешь, они не арестовали бы таких тяжеловесов, как Койл, Джексон и Локхарт, и этого таинственного типа Оскара, о котором мы постоянно слышим шушу?

Фарли был дураком. А Вайнштейн не был. Он вернулся в свой кабинет, закрыл дверь, отключил телефон, сел за стол и перебрал в уме всё, что произошло за последние шесть-восемь месяцев, все эти «удачные» аресты и налёты, что бюро полиции Портленда удалось провести, а также всё более прозрачные оправдания этих успехов. Он проанализировал, оценил всё это и понял. Следующие несколько минут Вайнштейн провёл, проклиная себя за тупоумие, что не додумался до этого сам, потом поднялся и направился по длинному ряду коридоров в кабинет Линды Хирш.

— Она у себя? — спросил он у секретарши. — Не беспокойся, я её слышу.

Вайнштейн вошёл в кабинет Хирш и встал перед её столом, ожидая конца разговора начальницы по телефону и глядя на неё испепеляющим взглядом исчадия ада. Когда Хирш повесила трубку, он не стал ждать, что она скажет.

— Игра окончена, Линда. Мне нужен твой осведомитель. У меня есть законное право на него по всем инструкциям, которые ты знаешь так же хорошо, как и я. И если ты попытаешься скрыть его от меня или кормить дерьмом, я сам позвоню директору внутренней безопасности, и он появится здесь. Мы посидим, а когда встанем, ты, наверно, больше не будешь здесь работать. Ты ведь знаешь, я могу это сделать и сделаю. Всё кончено, Линда. Кто он?

Хирш уставилась на него с бессильной злобой, но она тоже понимала, что всё кончено. Вздохнула и нахмурилась.

— Это не он, а она, — наконец, выдавила Хирш.

Через полчаса сержанты уголовной полиции Мартинес и Джарвис сидели в конференц-зале с шефом Хирш, Вайнштейном и специальным агентом Фарли. Трудно было сказать, кто из трёх портлендских полицейских был больше разозлён, напуган и огорчён, но все они понимали, что проиграли. И пришло время сделать как можно лучшую мину в этой игре, и спасти всё, что удастся, пока ФБР полностью не подчинило себе операцию «Прожектор».

Мартинес изложила суть в своей обычной сдержанной и профессиональной манере.

101
{"b":"649705","o":1}