Я стараюсь не краснеть и перевожу тему. Даня счастлив со мной. Я украдкой смотрю, как он дурачится с детьми и помогает жарить мясо. Мы садимся в круг, а я будто невзначай оказываюсь рядом с ним. Еле заметно просто касаюсь его коленом и потихоньку краду еду под всеобщий смех. Никто ничего не замечает. Даже то, что иногда Даня придерживает меня за талию и трется носом о плечо, словно случайно. Но я то знаю, что таких случайностей не бывает.

Мы прощаемся все вместе и я еду домой. Даня остается убираться и паковать вещи. Уже в квартире после душа я наконец понимаю, что завтра он уедет, и, если мы не увидимся больше сегодня, то несколько недель так и останемся по обе стороны океана.

Я пишу Дане, что умру без медведей за время его отсутствия. И он приезжает. С охапкой конфет, но мы оба знаем, что дело абсолютно не в них.

—Я буду скучать,—наконец сознаюсь, но пугаясь этой искренности добавляю.— А ты там будешь развлекаться, пить и гулять со всеми подряд.

Даня смотрит мне прямо в глаза и вместо логичного “не выдумывай” просто отвечает:

—Я тоже буду скучать.

И я понимаю—будет. Действительно будет. Может, еще сильнее, чем я. Мне очень хорошо и спокойно от его слов и поэтому я наконец перестаю бояться. Прижимаюсь к Дане сильнее, смотрю ему в глаза и целую, пытаясь вложить в этот поцелуй все свои чувства. И самое главное из них: благодарность и нежность, которые вырываются из груди с каждым стуком сердца.

Даня уходит, закрывая дверь, а я понимаю, что уже от одного поцелуя у меня подкосились ноги. Прежде чем глупые мысли снова одолевают меня, приходит сообщение:

“Это был самый лучший поцелуй в моей жизни”.

Я смеюсь, прикасаясь пальцами к губам.

Даня улетает и мы постоянно сидим на телефонах, чтобы не терять друг друга. Мне плохо без него. И когда я наконец признаю этот факт, на удивление становится лучше. Я знаю, что он вернется и мы сможем продолжить с того места, где закончили. Иногда мне снится этот поцелуй и то, что идет после. Я смутно помню наш первый секс в Корее и на самом деле очень рада этому. Вечно у меня все не так, как у людей. Мы вначале переспали, а уже потом решили попробовать дать друг другу шанс. И мне постоянно хочется верить, что это не ошибка. Что не ошибка и то, что мы затеяли сейчас.

Когда у меня много времени, я всегда от этого страдаю. Хотя всем спортсменам мы и говорим не читать интернет, но сами это правило нарушаем. И оттуда обрушиваются комментарии, которые меня вымораживают.

“У Тутберидзе и Глейха, наверное, роман”.

“Вы что? Это педофилия. Он же ей в сыновья годится”.

“Именно. Она слишком старая для Данечки”

“Конечно, старая. Это же извращение какое-то”.

“Да Глитвенгауз на нее даже не глянет. Я лично видела тех девиц, с которыми он ходит по барам. Тутберидзе там и рядом не стояла”.

“Да это он ей не нужен. Она уже взрослая, а у Глехвенгауза еще только ветер в голове. Вы его одежду видели?”

“ну да, он тот еще модник и мот. А Тутберидзе, как мамочка, не должна ему такое с рук спускать”.

Эти все глупые комментарии в личном пространстве все равно проникают в голову. Я стараюсь не читать такое или удалять их из инстаграма. Даня тоже. Но вот некоторые он не успевает удалять, а я успеваю прочитать. Зачем? Наверное, ответа не будет.

Я читаю и нахожу там оправдания, почему не верю Дане и почему у нас ничего не получится. Мне скоро 45. Дане еще нет тридцати. Что у нас общего? Что я могу дать ему? Но я не знаю ответа. А Дани нет рядом, чтобы он сделал это за нас обоих. Мне становится нечем дышать и я думаю:

“ А если они все правы. Если это просто извращение и блажь. И как только получится, Даня снова пойдет в свои бары, а я просто останусь одна.”

Я чувствую, что не могу вдохнуть и набираю Даню. Он не отвечает. Раз. Второй. Третий. А потом сообщение за сообщением, начиная от “где ты?”, “нам нужно поговорить”, заканчивая “у нас ничего не получится”.

От Дудакова я узнаю, что они в баре. И это действует на меня убивающе. Я выключаю телефон и иду спать, считая, что это конец. Мне снятся эти заголовки в интернете и комментарии. И некому спасти меня от них. Дани нет рядом. Даня в баре.

Потом он, конечно, звонит, но я работаю и не беру телефон. Специально оставляю его дома, чтобы не думать. А вот Даня наконец не выдерживает и пишет:

“Ты сама себе придумала, в чем меня обвинить, и сама теперь страдаешь. Если кто и разрушит наши недоотношения - так это ты, Этери.”

И я понимаю—он прав. Я всегда все разрушаю. Почему тут должно быть какое-то исключение? И от этого мне становится даже немного легче. Даня сдался. И теперь я тоже могу перестать думать. Проходят дни молчания, но никто из нас не идет мириться.

Я в отпуске и не хочу ни о чем думать. Даня уже в Москве. И у него День Рождения. Я должна поздравить его. Ведь, даже если у нас ничего не вышло, мы же друзья, да?

Беру телефон и набираю сообщение:

“Спасибо тебе за все и с Днем рождения”

Это как предсмертная записка какая-то. Стереть.

“Ты замечательный и будь собой”

Какая мерзость. Стереть.

“Здоровья. Успехов в работе. Любви”.

Какие-то клише для незнакомцев. Стереть.

“Будь счастлив, Дань”.

И больше не знаю, что сказать. Я действительно желаю ему счастья.

Я долго думаю, прежде, чем прочитать ответ, ожидая там короткое “спасибо”, но Даня пишет совсем другое.

“Без тебя не смогу быть”.

От этого признания во мне тает стена. И я понимаю, что все совсем не так, как я думала. Даня сдается. Он говорит мне то сокровенное, что является правдой для него. Без меня он не может быть счастлив. И теперь я должна решить, быть ли ему счастливым.

И я пишу:

“Так будь со мной”.

Просто. Четко. Лаконично.

И он соглашается.

Когда я жду даниного прихода, то волнуюсь, как старшеклассница. Мне кажется, что время тянется очень медленно, но Даня здесь. Он держит в руках пионы и протягивает мне букет. Пионы, а не розы, которые можно купить в любом магазине. А я безумно люблю пионы. Вот только никогда ему об этом не говорила.

Ставлю цветы в вазу и тону в его глазах. Даня обнимает меня так крепко, что страх начинает отступать. Мы стоим рядом, а я понимаю, что больше невозможно молчать. И я рассказываю, что я не та, кто ему нужен. Что я не смогу сделать его счастливым и дать ему все.

Даня смотрит мне в глаза, а потом целует. Он говорит о том, что я неправа и что мы будем счастливы, если я это позволю. Даня искренне верит, что все в наших руках и больше не нужно бояться.

—Ты мое сокровище,—повторяет он.—Хрупкое и драгоценное. И я не могу потерять его из-за глупых сомнений.

Я утыкаюсь Дане в плечо и киваю. Наше счастье действительно хрупкое и невесомое, но оно есть. И это уже само по себе чудо.

Я засыпаю у Дани на коленях, а просыпаюсь уже в кровати одна. Даня уехал домой, но оставил громадную записку : “Я всегда буду к тебе возвращаться”.

И я ему верю. Завтра он приедет и заберет меня на работу, несмотря на то, что сегодня так и не остался до утра. Я стараюсь помнить, что у нас нечто особенное и это все не значит ничего плохого.

После вчерашнего теперь я уверена в одном: в следующий раз, когда мы будем засыпать вместе, я не дам ему уйти.

========== Женщина ==========

Мы собираемся в Новогорск. Диша уже готова, а я как всегда пытаюсь ничего не забыть. Даня должен заехать на своей машине уже через пару минут, а я никак не могу до конца увериться, что все вещи на месте.

Диана спускается на улицу со своим рюкзаком и сумкой, оставляя меня искать зарядку и закрывать квартиру. Даня входит почти бесшумно и смотрит на мои метания с улыбкой.

—Теперь ты еще больше похожа на ведьму,—шутит он.

Я швыряю в него шарф и закидываю зарядку в сумку. Ее конец торчит и тянется, как черный хвост, пока я не запихиваю его обратно.