—Ну и как тебе такая жизнь?
А Даня не мигая смотрит ему в глаза и просто отвечает:
—Я счастлив.
Даня счастлив. Я же этого хотела, правда? Все было ради этого. Чтобы он был счастлив, а не уничтожен мной. Но почему тогда его счастье на столько болезненно? Почему когда я слышу это, в первую очередь мне плохо? Почему я заставляю себя радоваться этим словам, если это была самая главная моя цель? Почему я просто не могу до конца его отпустить? Почему выбираю комнату рядом и слушаю, как Даня ублажает молоденьких девиц за стенкой? Почему сейчас смотрю украдкой на его лицо и хочу видеть там хоть какой-то знак, что он врет. Но я ничего не вижу. Потому что, если Даня все еще читает мои эмоции, то я уже ничего не вижу в нем. Ведь он уже не верит никому и действительно живет своей счастливой жизнью…без меня.
Я встряхиваю головой и стараюсь не смотреть, как Даня знакомится с двумя молодыми девушками. Они как будто сошли с обложки модного журнала—брюнетка и рыжая. Полная противоположность мне. И они действительно очень красивые. Я смотрю на их оголенные руки и спины в вечерних нарядах и понимаю, что они идеальны. На их телах нет изъянов и они не боятся носить открытые платья, потому что шрамы рассыпаны по их телу на самых видных местах.
Внутренне я ежусь и закутываюсь в кофту плотнее, смотря, как Даня уходит с этим двумя девушками сторону лифта. Я молчу и не знаю, что больше говорить. Дудаков и Аксенов беседуют, а я стараюсь успокоить свое дыхание, потому что понимаю, что не могу сейчас пойти в свой номер. Еще одну ночь я просто не выдержу одна, слушая, как Даня занимается сексом через стенку.
Он счастлив. Ему нравится такая жизнь, в которой нет места для меня. И, похоже, только я не могу двигаться дальше. Я закрываю глаза и в моей голове звучит голос Дани: «Я думал, что мешать тебе спать - это теперь привилегия Аксёнова.»
И в этом момент я просто понимаю, что мне все равно будут мешать спать и единственный шанс теперь—это выбрать вариант, который никого не удивляет. Я встаю из-за стола и желаю всем спокойной ночи, а потом просто кладу руку Эдуарду на плечо:
—Пойдем?
И он все понимает. Также, как и Дудаков. Все вернулось на свои места: Даня снимает девушек в баре, я сплю с Аксеновым. Словно и не было этих месяцев, словно мы обо всем забыли и просто живем дальше. По крайней мере я хочу в это верить.
Уже в лифте Эдуард сгорает от нетерпения. Он жадно целует меня припечатывая к стене лифта, прижимаясь так близко, что я чувстствую его желание даже через одежду.
—Этери…—шепчет он на ухо,—Как же я об этом мечтал.
Я же хочу, чтобы он молчал, поэтому сама целую его, ощущая руки Эда у себя на спине.
Мы врываемся в комнату и я не даю Эдуарду включить свет. Не хочу чтобы он смотрел на меня…и видеть его тоже не хочу. Мы задеваем чемодан, который с грохотом падает на пол, но это уже совсем неважно.
Руки Эдуарда скользят по моему телу хозяйскими движениями и резко расстегивают молнию на кофте, а потом сжимают грудь. Я вздрагиваю и выдыхаю.
Эдуард резко валит меня на кровать, снимает майку и целует в шею. Я понимаю, что там останется засос, и вскрикиваю от боли.
—Ты—моя,—шепчет Эд на ухо.—Ты снова моя…моя богиня…только моя…
Он быстро избавляется от одежды, словно боится, что я передумаю, стягивает с меня брюки и укладывает на край кровати. А потом становится на пол, приподнимает ноги и резко входит в меня целиком.
Я не могу сдержать стон. Но Эдуард просто на секунду замирает и начинает убыстрять темп. И я кричу. Громко, сильно, отчаянно…стараясь заглушить вчерашние крики даниных девушек в голове. Надеясь, что сегодня я буду громче новых его пассий и больше ничего не услышу.
Эд впивается пальцами в мои бедра и просто насаживает мое тело на себя:
—Ты—богиня…невозможная…моя…моя…моя…
Я чувствую Эда внутри себя и просто отпускаю крик изнутри. И кричу. Мое тело разлетается на куски, но я не могу понять, что чувствую сейчас. Мне отчаянно хочется, чтобы Эдуард ничего не говорил, потому что я больше не могу чувствовать себя богиней. И я бы отдала все, чтобы снова оказаться женщиной, которую любят и которой просто не холодно.
Но Эдуард взрывается от наслаждения, все еще сжимая мои ноги, оставляя на них отметины. Он укладывается рядом и прижимается ко мне слишком близко.
—Тебе же было хорошо?—шепчет он, а я хочу свернуться в клубок и заснуть.
—Мне холодно,—говорю я после минутного молчания.
Эдуард смотрит на меня, но не может согреть до конца. Я просто забираюсь под одеяло и словно закутываюсь в кокон. В комнате слишком тихо. За стенкой не слышно ни звука и я не могу об этом не думать.
—А еще я хочу спать,—вру я Эду.—Тебе лучше идти в свой номер.
Я не хочу, чтобы он оставался на ночь. К тому же, если мне опять, как обычно, приснятся кошмары, Эд не должен этого видеть. Никто не может видеть мою слабость.
Эдуард уходит, целуя меня на прощанье в лоб. Он счастлив. Как и Даня счастлив. Из нас всех несчастна только я. Но я это заслужила, потому что позволила своим демонам в голове победить и сама стала демоном, который мучает других. Только теперь мне кажется, что я просто в аду, из которого не могу вырваться.
Я все также не могу спать и слушаю, что происходит за стенкой. Там тишина. Очевидно, Даня с новыми знакомыми уединился и решил не возвращаться домой. И я пытаюсь убедить себя, что этот факт интересен мне лишь потому, что завтра ранняя тренировка. Но я не могу спать, потому что во мне слишком много эмоций, которые пытаются вырваться наружу.
На телефон приходит сообщение и мне хочется, чтобы это был Даня…как раньше. Но это Эдуард : «Спасибо тебе за вечер. Я скучал по этому». Я молча удаляю сообщение и откидываю телефон, понимая, что я не скучала, потому что теперь мне нужно совсем другое. Но этого больше никогда не будет в моей жизни…и только я разрушила все своими руками.
С Даней мы встречаемся уже утром в коридоре:
-Ты мешала мне спать,—просто говорит он.
Я вздрагиваю. Он смотрит на меня презрительно и безразлично, скользит глазами по шее, замечая засос. Дане все равно. Он счастлив без меня, а прошлое его просто раздражает. Ведь я его прошлое, и поэтому я его раздражаю.
Ухожу по коридору резко и не смотрю ему вслед. Это конец. Но почему-то облегчения нет. Даже тогда, когда Алина берет второе место, это не расстраивает меня. На утреней тренировке даже Даня сорвался на ее прокаты, отчего мне на момент стало страшно. Он злился и кричал, а я никогда не видела Даню таким. Очевидно, ночной недосып все-таки стал слишком ему мешать.
—Держи себя в руках,—просто говорю ему как можно тише.—Тебе не идет быть злым.
Даня смотрит на меня нервно, а потом просто уходит. Я не могу понять, что у него в голове. Просто не понимаю и это меня пугает.
А потом мы с Эдом уезжаем, оставляя Даню с Алиной на показательные выступления. Все как всегда. Ничего нового…вот только все другое. Но я не могу объяснить, что именно. Словно внешне мы все те же оболочки, а внутри—понять невозможно. Словно бездна победила, а мы этого так и не заметили.
Уже в Москве я стараюсь ни о чем не думать. Мы должны работать, чтобы подготовиться к Первенству России среди юниоров. Я с чемоданом еду на тренировку прямо из аэропорта. Потому что работа—это то, что всегда спасало меня. Так и теперь—погружаюсь в нее с головой, мечтая забыть обо всем. И о Дане, и об Эде, и о засосах на своем теле. А еще думаю: почему после Дани я никогда не была в синяках?
В один из дней Эд дарит мне розы и подвозит домой. Мы больше не занимаоись сексом, но он очень хочет.
—Диши ведь нет сегодня дома?—спрашивает он, потому что слышал наш разговор.—Может, я зайду?
Я качаю головой.
—Не нужно.
Я действительно этого больше не хочу и просто захожу в квартиру одна. Эд не рад, но все равно принимает мой выбор. Он умеет ждать и думает, что я рано или поздно сдамся. Но я больше не могу переступать через себя. Я просто больше не могу.
