Лай видит обеспокоенное выражение лица Ли в отражении в окне, но молчит. Он знает, что случилось с ним, но всё равно хочется спросить и узнать, от чего же хён так расстроен. Тайванец прекрасно знает, что Дэхви тяжело полностью принять смерть Джинёна. Иногда ему кажется, что это невозможно для Ли, потому что Бэ был его единственным настоящим другом. Точнее, таковым он считал Джинёна, а второй воспринимал его только как подчинённого.
Ли знал, что, если Бэ поймают после убийства Кима, то всё обернётся для него самым худшим образом. Но и подумать не мог, что его убьют.
— Кажется, — Дэхви подал голос спустя пять минут молчания, — это конец.
Он говорит еле слышно, чтобы слова мог разобрать только стоящий рядом Гуаньлинь. Лай неосознанно кивает и устремляет свой взгляд в окно, как и Ли. Они оба смотрят вперёд себя, наблюдая за тем, как луна начинает становиться ярче, звёзды словно блёстки рассыпаются на тёмном полотне — в Сеуле начинается ночная жизнь.
И кореец, и тайванец яро чувствуют схожее ощущение в душе. Им нужно уходить, пока не стало совсем поздно.
— Чёрт! — Юнги яростно отбрасывает телефон в сторону и смотрит на парней. — Что за ублюдок помог Джихуну?!
***
— Даниэль! — истошно кричит Джихун и бежит, что есть силы, к нему. — Даниэль, помоги!
Он встаёт с мотоцикла и быстро снимает шлем, отбрасывая его в сторону. Кан успевает вовремя подбежать к другу, чтобы помочь встать с земли, но неожиданно для него к ним уже бегут двое парней.
— Даниэль, пожалуйста… Помоги.
Джихун почти не в состоянии самостоятельно убежать, поэтому Даниэль заглушает своё внутреннее беспокойство, посылает к чёрту это чувство самосохранения и становится перед Джихуном, заслоняя его тело собой. Кан не трус, но и не какой-нибудь задира, который постоянно ищет проблем или который хочет подраться просто так.
Даниэль всегда придерживался того, что разговор может решить куда больше проблем, чем пустое махание кулаками. Но и стоит отметить, что с подобными парнями он старался не связываться, а в такие ситуации Кан никогда не попадал за все свои уже тридцать лет жизни. Были мальчишеские детские потасовки, но это вообще не стоит в сравнении с тем, что происходит на данный момент.
Сейчас Кан всем телом ощущает, как его трясёт, потому что впереди него неизвестность и темень, а позади скулит от боли побитый и еле живой Пак. Жизнь словно издевается над парнем, ставя его перед таким выбором, что невозможно не выйти сухим из воды. У парня не было времени на раздумья и принятия более правильного решения для его личной безопасности, потому что помочь другу всегда было важнее. Поэтому Даниэль смиренно принимает этот удар судьбы.
Его костяшки сбиты, смазанные его и чужой кровью, на правой щеке появляется синяк, волосы лезут в глаза, его левое запястье противно ноет от боли, но он сжимает челюсть и быстро подбегает к Паку; подхватывает его за руку, помогая идти к мотоциклу. Джихун мямлит себе под нос и цепляется пальцами за футболку Кана.
Забыв про шлем, они оба усаживается на мотоцикл, и Даниэль заводит мотор. Рассекая воздух, Кан набирает скорость и едет по свободной трассе вперёд, желая быстрее найти ближайшую больницу.
— Даниэль, прости меня, пожалуйста.
Джихун шепчет так, что слышит только он. Слова улетают в неизвестность вместе со встречным ветром; Кан сосредоточен на дороге, а у младшего пропадают силы быстрее, чем тот ожидал. Его раны на лице кровоточат и щипают из-за сильных порывов ветра, поэтому он утыкается головой Даниэлю в спину между лопаток и тяжело дышит. Рука болит до головокружения, а парня потихоньку укачивает во время поездки.
Открывать глаза становится всё тяжелее, а говорить Пак уже вообще не может. Он в состоянии только хрипло стонать и губами произносит: «Прости».
Что именно имел ввиду Джихун Кан узнаёт только потом.
— Прости, хён. Прости, что впутал тебя в это. Прости.
***
Как только Им села за столик, то в эту же секунду в кафе зашла подруга, радостно махая рукой в воздухе. Она быстро подбежала и обняла Ханыль. Соын выглядела отлично — отдохнувшая, с еле видным животом, улыбка во все тридцать два зуба и красочные пакеты в руках, да и сумка новая, как Им успела заметить. Самое главное — Квон выглядела счастливой, её глаза сияют ярче бриллиантов, а потом в глаза Ханыль бросилось сверкающее кольцо на пальце левой руки.
— Мы обручились! — Квон воскликнула и хлопнула в ладони, чем привлекла внимание других гостей.
Извинившись перед остальными посетителями, Соын вновь начала свой увлекательный рассказ о том, как её парень сделал ей, наконец, предложение. И который сама Ханыль слышала раз десять — не меньше. Они отдыхали с мамой в Париже, и пока гуляли по главной площади, то зашли в ресторан, а там неожиданно появился её парень и встал на одно колено. Сказка на самом деле, настоящее чудо. И Ханыль была искренне рада за Квон. А ещё удивлена, потому что запомнила Чонина совсем другим. Она бы ни за что не поверила, если бы кто-нибудь сказал, что Ким на самом деле такой романтик. Но Соын не станет обманывать подругу.
Её больше интересовала другая история. Неужели Квон решила отказаться от свадьбы и праздника, и провела всё в маленьком семейном кругу.
— Мы решили официально расписаться пораньше, потому что моя мама настояла. Боится, что люди плохо будут говорить обо мне и ребёнке. А мне вообще плевать! Пусть говорят, что им на ум придёт. Сама церемония будет в конце года прямо перед Рождеством!
Наверное, те пять лет, что Ханыль знала о Чонине, просто проведённое впустую время. Минхён никогда не говорил, какой его друг характером и манерами. Единственное, что она слышала от своего бывшего парня о будущем муже Квон, так это то, что он страховой агент и его родители так богаты, что ему вообще не нужно работать.
— А ты здесь как? Даниэль собирается делать тебе предложение? Почему никто мне ничего об этом не говорит? Как на работе дела? Тот Сону всё ещё достаёт тебя, да?
Квон тут же забросала подругу вопросами и Ханыль нервно усмехнулась.
— Хорошо, отвечу по очереди. Я… Думаю, что в порядке. А вот насчёт Даниэля я без понятия. Мы никуда не торопимся. Да, помощник Он продолжает иногда докучать мне. Так как ты была за границей, да и пообщаться нам не удалось нормально на свадьбе, то, наверное, не в курсе всего происходящего на моей работе. Но это не такие хорошие новости, так что не будем о ней, — Соын повернула голову и нахмурила брови.
— Жаль, что вы с Минхёном расстались.
Конечно же, Квон была удивлена. Ведь как так — Хван и Им были отличной парой. Оба блистали в университете на своих курсах и факультетах, поражали своим умом и неприступностью, пользовались огромной популярностью у противоположного пола. И когда все узнали об их отношениях, как старшего и младшего, то сразу же распустили слухи, что скоро они начнут встречаться.
В принципе, так и случилось. Они оправдали эти слухи. Минхён был хорошим в университете. Хоть Ханыль и заметила его только тогда, когда он помог ей с её одним проектом в университете.
— Так уж вышло. Не сошлись во взглядах на будущее, но мы остались с ним хорошими друзьями, так что не о чем переживать, — Соын недовольно покачала головой и взяла подругу за руку.
— И что ты теперь собираешься делать? — Ханыль задумалась, поджала губы, но потом спокойно ответила.
— Работать, работать и работать, — Им пожала плечами.
— Так скучно, не думаешь? — Квон жалостливо взглянула на подругу.
— А что мне ещё делать? — Ханыль была в замешательстве, ведь по сути ничего другого и нет.
— Жить, наверное. Путешествовать, любить, наслаждаться. Работа не вечная, когда-нибудь ты уйдёшь или тебя уволят, и что в итоге у тебя останется в памяти? Никаких воспоминаний, никакой радости и никаких весёлых, нелепых историй. Так люди и остаются одни, и умирают одни, и вся жизнь, которая наполнена только одиночеством и скудной работой, будет прожита зря.
Им была повергнута в шок. Такие простые слова, но насколько глубок их смысл. Сколько всего вложено в эти предложения, которые раньше Ханыль пропускала мимо ушей. Её отговоркой было «Ещё успею пожить», а сейчас выходит так, что время уходит. Оно несётся с невыносимой скоростью вперёд, заставляя Им забывать обо всех радостях настоящей жизни. Всё постепенно превращается в привычку — работать, вставать по утрам, встречаться с парнями.
