Жизнь здесь никогда не останавливалась. Каждый день кто-то умирал, кто-то терял себя, кто-то уезжал — хотя бы у одного из десяти случалась своя маленькая катастрофа, которая всегда значила только одно. Конец.

Но Сеул продолжать жить и дышать, словно настоящий организм. Он не останавливался и никогда не поддавался штормам. Удивительно то, как люди, живущие здесь, боролись за право быть человеком. За место под солнцем, за свои права, за личность и индивидуальность.

За жизнь.

Они цеплялись за любую возможность, даже если таковой и не было. Они сражались с жизнью, отталкивали несчастливые подарки судьбы. И проживали каждый день, словно последний. С улыбками и светящимися глазами. Блестящими от горьких слёз и искрящимися от счастья.

Тэхён вбирает побольше воздуха в лёгкие и медленно выдыхает, не в силах оторваться от вида, открывающегося перед ним.

— Я закончу. Только помогите мне, когда придёт время. Я приду к Вам с одной просьбой, и больше никогда не потревожу. Всё будет, как раньше, — Тэхён оборачивается и смотрит на спокойного Намджуна. Слегка улыбается и, поклонившись на прощание, удаляется из кабинета, оставляя главу в одиночестве думать над тем, чем же всё закончится.

И что именно у него попросит Тэхён.

Чонгук встречает Кима ранним утром и предлагает ему позавтракать вместе с ним. Чон ведёт себя, как и всегда — спокойно, раскованно, даже немного навеселе. Когда Тэхён спрашивает, почему он отказался от сделки с Ютой и решил пойти против неё, хозяин дома тактично избегает ответа и переводит тему на само дело.

— Мне удалось подговорить одного мальчика из его жалкой компашки дилеров. Он знает, где лежат расходники Юты и договора. Джихун любезно согласился мне помочь, если потом я вытащу его из тюрьмы. Так что, Тэхён, твои действия?

Ким вздыхает и отодвигает от себя тарелку с ризотто. От вида этой рисовой каши не просыпается аппетит, поэтому парень глушит свой голод горьким кофе. Чонгук, как видимо, никуда не спешит, поэтому, спокойно доев свою порцию и сложив руки на столе в замок, нетерпеливо сверлит партнёра взглядом.

— Узнал, что ты работаешь на Намджуна. Как он там? Хорошо живёт?

Тэхёну хочется грубо ответить вопросом на вопрос: «А тебе какое дело?», но сглатывает недовольство и кивает, сухо бросая: «Хорошо».

— Могу подсказать, если не додумаешься сам.

Чонгук тихо смеётся и откидывается на спинку стула, деловито поправляя волосы. Тэхён раздражённо дёргает плечом и выпрямляется, также пристально смотря ему в глаза. Молчание длится около двух минут, но у Кима уже сдают нервы из-за гадкой ухмылки на губах напротив. Чон знает, что сейчас всё в его руках, но он сделает огромный шаг назад, если сейчас Ким откажется. Оба знают, что невыгодно показывать свой характер, поэтому напряжение растёт. А желание врезать по лицу в геометрической прогрессии.

— Пак Чимин. — Чонгук одними губами — безмолвно — проговаривает имя прокурора, и Тэхён облегченно выдыхает. — Я заключил с Хосоком, проще говоря, соглашение. Он подчищает всю историю Джихуна и меняет его биографию. А чем всё закончится — увидишь на суде. Меня там не будет — у меня встреча с одним человеком. Также во время побега Пака, в это время будет назначена встреча с Ютой, поэтому он не будет знать о происходящем. Узнает только из новостей или от своих подпевал. Тебе осталось поговорить с Чимином и устроить переговоры этого прокурора с Хосоком. Я не сомневаюсь в тебе, Тэхён. Давай поможем друг другу, хорошо?

— Хорошо. Сегодня я встречусь с ним и дам новый номер Хосока. Дальше, думаю, они сами поймут, что и как.

Чонгук кивает, а Тэхён, поблагодарив за завтрак, удаляется их кухни. Мотаться из Сеула в Пусан иногда нет сил, но слова Намджуна были как звонкая пощёчина. Да, нужно прийти в себя. Никто не сделает это за Тэхёна. Никто не будет помнить Джинёна так, как это будет делать Ким.

И он больше не позволит себе слабину. Не сейчас.

***

— Эй, Джихун! Ты совсем спятил?

Гуаньлинь хватает старшего за запястье и тянет на себя, но Пак отдёргивает руку и резко поворачивается к младшему лицом. Лай знает, что нужно просто оттянуть время, пока не придут Дэхви с Юнги. Они всё уладят — младшему нельзя принимать опрометчивые решения и вообще выходить из дома.

— Я же сказал тебе уже всё, что хотел! Чего ты привязался? — Паку страшно.

Он судорожно смотрит на настенные часы и считает секунды про себя. Ещё немного, и он может не успеть убежать. Ещё пара минут, и Джихун может вновь увидеть разгневанного Юнги и его приспешника Ли. Если Пак не успеет сбежать из этого места, то вряд ли вообще когда-нибудь сможет. Главное — вовремя удрать ноги, а всё остальное потом.

— Ты не сможешь так легко отделаться от Накамото. Забыл? Если уж и вступил к нам, то выйдешь только мёртвым. Как Сонун.

Гуаньлинь снова берёт старшего за руку и заглядывает ему в глаза. У самого во взгляде надежда, что Пак одумается и попросит прощения, ведь только так он сможет остаться в живых или не пойманным полицией. Лай замечает у Джихуна в кармане рукоятку ножа. Он резко отпрыгивает от Пака и опирается о бильярдный стол, с ужасом в глазах наблюдая за старшим.

— Что ты задумал? — младший не двигается, стараясь подобрать правильные слова.

Он не хочет терять своего друга, поэтому тянет Пака к себе и крепко обнимает. Не верится, что Джихун решил их бросить. И вот причин он не знает — что сподвигло старшего на такую смелость? Что заставило его предать их всех?

Джихун с силой отталкивает его от себя и подбирает с пола необходимые бумаги с разоблачением большинства договоров Накамото, которые он украл из кабинета Мина. Гуаньлинь не может ничего поделать, потому что Пак сильнее его — он определённо проиграет, если между ними завяжется драка. Единственное, что он может — это тянуть время до прихода Юнги. Младший уверен, что он уже мчится сюда, чтобы как можно быстрее добраться до ещё одного предателя.

Сонун тогда не успел. Мало того, что он задолжал компании отца Юты приличную сумму денег, так ещё и откопал коррупционные сделки, только благодаря которым их семью уже могли депортировать из страны или заточить в корейской тюрьме на долгий срок. Ха думал, что сможет справиться со всем один.

Но Юта смог добраться до него, и сейчас его тело гниёт где-то под землёй.

Джихун всё ещё не может принять того, что случилось с Бэ. Даже его влиятельный отец не смог добиться смягчения приговора. Пак думал, что никто не сможет справиться с этой японской семьёй, но верить Чонгуку казалось самым правильным решением. Поэтому парень, взглянув на Гуаньлиня, шепчет простое:

— Мне нужно идти, — и отворачивается от младшего.

Гуаньлинь отпускает Пака и недовольно складывает руки на груди. Джихун скрывается за дверью, и, немного погодя, Лай достаёт телефон из кармана, набирая знакомый номер Ли.

— Да, он только что вышел, Дэхви. У него в правом кармане нож, так то предупреди парней. Его нельзя упускать — у него важные бумаги. Я задержал его на несколько минут, это же помогло? — Дэхви отвечает, что Лай замечательно справился.

Сбросив звонок, Лай подходит к окну и глубоко вздыхает. Как самый младший в группе, у него нет разрешения пользоваться оружием.

Он уже успел хорошо привязаться ко всем. Ему было горько только от одной мысли, что он больше не увидит Пака никогда. Он открывает окно нараспашку и набирает полные лёгкие свежим вечерним воздухом. Его с головой накрывает отчаяние и тревога, потому что он боится за своего друга, но для таких случаев созданы правила.

От тех, кто их нарушает, они должны избавляться. Как и случилось с Ха Сонуном, которого убили, с Ли Джено, которого подставили, с Ренчжуном, хотя Гуаньлиню не удалось застать китайца лично.

В комнату заходят парни, и Лай приветствует их. Юнги уходит в угол комнаты, разговаривая с кем-то по телефону и совершенно не волнуясь о Паке (уверен, что его парни справятся с ним), а Дэхви подходит к Гуаньлиню и становится рядом — их плечи касаются друг друга.