— А кем работает твоя мама? — окончательно перестав плакать, Ханыль решилась заговорить.

— У мамы своя сеть кафе и кондитерских по городу. Я иногда помогаю ей, зачем-то отправляю свою зарплату. Хоть я и работаю старшим барменом, но уже давно горю мечтой о том, чтобы печь и помогать семейному бизнесу самостоятельно. Правда… Она говорит, что это слишком бесполезно — тратить время и силы на выпечку, когда я могу быть владельцем, — Ханыль вспомнила поход в это заведение, где встретила Кана, вместе с Минхёном.

— Было бы, на самом деле, неплохо, но ты не думал открыть отдельно кафе? — Даниэль отрицательно покачал головой.

— Я думал об этом, но так и не решился.

— Надеюсь, в будущем у тебя всё получится.

Ханыль кивнула и встала, чтобы ещё раз заварить чай и приготовить что-нибудь. Даниэль, к удивлению, вызвался помочь и даже предложил что-нибудь испечь, чтобы показать свои навыки девушке.

День был пасмурный, вечером начался сильный дождь и поднялся ветер, но в объятиях Даниэля, с горячим чаем и забавным фильмом всё превращалось в самый прекрасный выходной.

Было всё, о чём можно было бы только мечтать — цветущая любовь в душе и неимоверный уют в доме, в котором Ханыль чаще всего чувствовала колющее одиночество и тоску. Кан перебирал волосы девушки в своих руках и даже попытался заплести косу, но бросил эту затею после второй проваленной попытки.

Этот дом наполнился яркими цветами, которые привнесли вместе с собой горящий огонь, что согревал её холодную душу, надежду, которая проникла в её сердце. И долгожданное, огромное абсолютное счастье, длящееся в своём размеренном спокойствии до конца года и даже чуть больше.

***

Дата свадьбы неумолимо приближалась, а Чанёль до сих не мог поверить в то, что его отец говорил исключительно правду. Позднее это подтвердилось присланными на его личную почту доказательствами от адвоката. Странные ощущение: Пак сам отказался от своей семьи, поэтому ожидать подобного от отца было бы нормально. Но почему-то что-то гложет изнутри, и парень не знает, куда от этого деваться.

Авария, в которую попал Чанёль в тот день, не была серьёзной, но ему пришлось напрочь забыть про съёмки и подготовку к свадьбе на две недели, так как он застрял в больнице с лёгким сотрясением. В любой другой момент Пак бы незамедлительно направился к себе, но сейчас дом, когда-то принадлежавший ему одному, теперь был ещё и Джинхо. Туда перевозили её вещи, а спальня, которую он для неё выделил, уже полностью была готова для её переезда.

После того разговора с отцом захотелось даже вернуться домой. А вот разводиться после женитьбы хотелось всё меньше и меньше. Не из-за какой-то внезапно появившейся любви между ними — ни в коем случае. Чанёль если сказал — нет, значит так и будет всю жизнь. Он любить больше не хочет. Просто в нём играло что-то человечное, наверное. Он шёл на поводу у своих детских принципов, которые в нём воспитала мать.

— Если в твоих силах человеку помочь, то делай для него всё возможное. Не жди ничего в ответ, поступай на безвозмездной основе. И однажды ты обретёшь счастье в кругу честных и искренних людей.

Отдавать Джинхо в руки жестокой матери или женихов, что были ровесниками её отца, — совсем маразм. И Чанёль терпел их общие встречи, «свидания» для журналистов и репортёров — всё, что входило в его обязанности, как жениха, а после — мужа. Пак видел, что Джинхо тоже не рада подобной перспективе в лице Чанёля, но понимала, что это её неизбежное падение. И лучше упасть в реку, чем разбиться о камни и навеки остаться искалеченным.

Чанёль вздыхает и отвечает Чонину, что свадьба будет вечером. Начало церемонии в пять часов, а потом они должны изобразить счастливую пару и поехать с друзьями на вечеринку в клуб, где уже заранее всё забронировано менеджером модели. Пак садится на своей кровати и смотри вперёд — по традиции всех знаменитостей там висит его фотография. Она из самой первой фотосессии, и там парень выглядит слегка неловким, незрелым и не привыкшим к камерам. Но настоящий. Такой, как Пак на самом деле.

Простая разбитая душа, которая не может найти свой дом. Душа, которая разучилась чувствовать и привязываться, но которая так отчаянно ищет понимания.

Пак горько вздыхает и откидывается на мягкие подушки, тут же начав себя за это осуждать, потому что сотрясение даёт о себе знать. Он вроде как по словам врачей полностью здоров, но всё равно что-то да где-то начинает болеть. В одном месте перестаёт, и в другом сразу же начинает. Иногда становится тяжело дышать, иногда больно ходить, иногда плохо видно — Чанёль устал звонить врачам и приходить к ним на приёмы, выслушивая: «Вы полностью здоровы».

Потолок белоснежный, сливающийся со стенами и засасывающий Чанёля — Пак постепенно теряет границы комнаты и засыпает.

Джинхо приезжает в свой новый дом вечером и замечает машину её жениха — значит, дома. Ей до ужаса неловко было находиться рядом с ним на простых свиданиях, а тут жить бок о бок, да ещё и притворяться женатой парой. У девушки от этого кружилась голова, но отказаться от свадьбы она не могла. И, если честно, совсем не хотела. Чанёль ей нравился с каждым днём всё больше не как парень, а просто как человек.

Он держался от Пак на расстоянии и редко позволял ей узнать что-то личное о себе, но иногда вместе пообсуждать еду в ресторане, посмеяться над разругавшейся парой рядом, съесть на двоих большую порцию мороженного — притворяться для жадных журналистов становилось легче. Однако, когда Джинхо думала, что они стали ближе и смогут подружиться, Чанёль отталкивал её ещё дальше, чем было до этого.

Пак была благодарна Чанёлю за то, что, несмотря на все её капризы и оскорбительные слова, он не отменял помолвки. И довёл всё до совместного проживания в его доме.

Двадцатое ноября приближалось, и Джинхо была в растерянных чувствах: радоваться или плакать. Ведь она теперь больше никогда не узнаёт, какого это — быть замужем за любимого человека и с нетерпением ждать его с работы. Вместе гулять на выходных, а вечером быть не в состоянии оторваться от любимых губ. Потому что этот человек был бы родным и нужным, а Чанёль был чужим, как ни посмотри.

***

На свадьбе присутствовали все, кого когда-либо видела Джинхо раз в жизни. Её одинокое пребывание на ужине после церемонии скрашивали только Квон с Им, да и те тоже бегали от одного стола к другому, чтобы помочь дальним родственникам и случайно забредшим сюда душам, которых Чанёль пригласил с работы, но не удосужился познакомить или хотя бы самостоятельно всё рассказать.

Соын с Чонином на более весёлую часть празднества не поехали, оправдываясь тем, что очень устали. Вместе с этим они удивили неожиданной новостью — Соын беременна. А Чонин, когда дело коснулось семьи и детей, оказался тем ещё паникёром, сразу же запрещая невесте напрягаться или нервничать.

Ханыль пришла вместе с Даниэлем, и они по возможности сопровождали расстроенную Джинхо всюду. Пак умудрялась подругу даже в туалет завести, чтобы не стоять у зеркала одной. Позорно это — вытирать слёзы и думать, что это худшая свадьба в истории всего её рода. Празднование закончилось также быстро, как и началось. Чанёль оказался единственным, кто не пил, исключая ещё и Даниэля, поэтому смело сел за руль.

Пак не умела пить, и это был всем известный факт. Вот только парень не знал, что, будучи не в состоянии самостоятельно дойти до машины, девушка на пороге своей спальни крепко обнимет Чанёля за шею и поцелует, утягивая внутрь комнаты. Джинхо никогда и ни в чём не была уверена, потому что большинство её решений оборачивались для неё полными неудачами. Но сегодня был такой важный для каждой девушки день — свадьба.

Девушка, как и все, мечтала об этом дне. Как она будет ходить с подругами по магазинам и выбирать платье. Как она расплачется, увидев себя в зеркале в том самом наряде. Как она с радостью крикнет «Согласна» и нетерпеливо поцелует своего мужа. Как она будет счастлива в этом браке.