Им затаила дыхание и не могла поверить в услышанное. Всё начинается. Девушка открывает конверт и достаёт фотографии. С испугом в глазах она отбрасывает их от себя на стол и прикрывает рот ладонью, не веря в увиденное. Слёзы мгновенно подбираются к глазам.

— Ты была знакома с Джинёном раньше. И эти фотографии тому подтверждение, — Ханыль ёрзает на стуле и выпивает залпом холодную воду, потому что в горле стало першить. — Мне нужно знать, насколько вы оба были близки, — Им сначала отнекивается, но рассудок, наконец, даёт о себе знать.

Она анализирует всё в голове и просчитывает, приходя к одному выводу. Нужно рассказать правду о том, что они были друзьями. Только это, и ничего больше.

— Я не знала, что он хранит их до этих пор, но как их не нашли раньше? Ведь полиция прочесала каждый сантиметр в его кабинете.

Фотографии сохранили в себе самые безрассудные поступки: Джинён и Ханыль строят рожицы на одной: у парня недовольная, как и всегда, а у девушки — улыбка во все тридцать два; на другой Им фотографирует саму себя, а Бэ стоит позади и смотрит на девушку; на следующей Джинён обнимает девушку за плечи и улыбается, пока Им смотрит куда-то в сторону.

От последних фотографий перехватывает дыхание, потому что Ханыль уже и позабыла об этом. Бэ сам приказал не вспоминать об этом.

Ханыль вспомнила белый фотоаппарат Джинёна, который стоял на выступе. На фотографии сначала она крепко обнимает его, а он стоит с закрытыми глазами и улыбается. На следующей фотоаппарат поймал момент их поцелуя. Им смутилась и испугалась, потому что вспоминает те ощущения и того Джинёна, который спас и помог ей.

— Где Вы их нашли? — она сдавленно шепчет; девушка держит фотографии у себя в руках, потому что совершенно не хочет возвращать их обратно Сону.

— Его друг, кажется, Дэхви, навещал Джинёна в полицейском участке пару дней назад назад, но им запретили видеться. Я как раз был там в это время, поэтому конфисковал конверт и самолично проверил всё без участия полиции. А сегодня Бэ попросил передать тебе кое-что, когда дело будет закрыто, — Сону пожал плечами и время от времени косился на наручные часы.

Когда Им достала написанное Джинёном письмо, то его телефон зазвонил, и он взял трубку.

Его почерк такой же корявый и еле разборчивый, поэтому Ханыль приходится вглядываться внимательнее.

«Ханыль…

Скоро всё закончится, поэтому прекрати вести себя, как жалкая и слабая девчонка. Будь сильнее и выше этого. Я знаю, что ты справишься с этим. Я сделал всё, что мог, для тебя. Думаю, теперь нужно перестать постоянно защищать тебя, когда вижу, потому что ты больше не тот потерянный ребёнок.

Ты сама прекрасно знаешь, как иногда меня тошнило от того, что я говорил тебе всякие мотивирующие вещи и пытался приободрить, когда ты была сама в состоянии это сделать.

Но на этот раз я нуждаюсь в осознании, что всё сказал тебе и что между нами больше нет недосказанности.

Слова обладают огромной силой, когда вкладываешь в строки все эмоции, которые владеют тобой. Поэтому вот мои слова тебе — последнее прощание, которое окончательно поставит точку в наших с тобой отношениях как друзей, как когда-то влюблённых, как врагов. Последнее, что я очень хотел почти всё время после твоего ухода — увидеть тебя счастливую. И признаться, наконец, в том, что я люблю тебя.

На самом деле я никогда не хотел отпускать тебя и бросать, но так было нужно тебе, поэтому я не вмешивался в твою жизнь, но всегда знал обо всём, что происходило.

Поэтому живи счастливо и беззаботно. У тебя нет нужды вспоминать прошлое — прекрати это делать. Начни, наконец, независимую от своих прошлых ошибок жизнь, которой будешь наслаждаться до конца своих дней.

Ты чертовски красивая, Ханыль.

Прощай».

Ханыль горько вздохнула, сложила письмо пополам и положила в конверт, чтобы держать себя в руках. Джинён снова прав — Им слишком расклеилась за последние недели.

Так не может больше продолжаться, поэтому девушка решила для себя, что больше не позволит себе дать слабину. Но… Она вдруг задумалась о значении самого написания письма. Зачем это было Джинёну? Это потому, что Им больше не приходит и не занимается этим делом вместе с прокурором?

— Помощник Он, а как идут дела с делом Бэ Джинёна? — Сону избегал взгляда девушки, но в итоге смирился и посмотрел на неё.

— Так как ты была отстранена, нам было запрещено разглашать эту информацию тебе. Но сейчас, думаю, ты вправе знать, чем всё закончилось, — Ханыль непонимающе нахмурила брови, услышав от коллеги то, что дело закрыто.

— Закончилось? — Сону кивнул.

— Его отец всеми силами пытался вытащить своего сына оттуда. Но Джинён сам был против. Я решил, что это будет очень некрасиво с моей стороны, если ты узнаешь обо всём из новостей, поэтому решил сообщить тебе обо всём лично, тем более ты была близка с подозреваемым. Было проведено последнее заседание суда. На нём Бэ Джинён раскрыл имена людей, которые состоят в той же преступной группировке, что и он сам. Он также упомянул преступника — Ли Джено, которого признали виновным в деле №59, помнишь? — Ханыль кивнула и у неё в голове пронеслось то, как она ходила на допросы, и в итоге Ли признал свою вину. Джено приговорили к семи годам лишения свободы. — Прокурор Ли удостоверился в правоте слов Бэ, когда навестил его в тюрьме. Джено подтвердил личность Джинёна.

— С каким обвинением Бэ предстал перед судом? — Сону ослабил хватку галстука на шее и расстегнул первую пуговицу на рубашке.

— Принятие участия в перевозке наркотических средств, хранение их дома, торговля, убийство, как оказалось, двух федеральных агентов — До Кенсу и Ким Чунмёна.

— Что? — Ханыль немного вскрикнула и встала изо стола.

— Джинён под конец заседания отказался от услуг своего адвоката, поэтому прокурор Ли незамедлительно представил обвинение против него. Всё шло к тому, что Тэён добивался для Джинёна высшей меры наказания, но после Бэ раскрыл имена. Сегодня тоже занимались обличьем личностей всех трёх человек, про которых он сказал. Ким Джэхван задержан, сейчас находится в полицейском участке. Но народ устроил митинг, целью которого было справедливое наказание Бэ. Им было наплевать, какими людьми были убитые.

Ханыль заложило уши, ей стало тяжко дышать. Её словно накрыло плотным куполом, сквозь который не проходит ни воздух, ни шум извне. Девушке остаётся только наблюдать за всем со стороны. Силы покидали её, поэтому она осела на стул.

— Сегодня ему позволили «последнее желание» — это письмо, — Им уже догадалась к чему Сону ведёт, а ещё это странное прощание — всё сложилось в целостную картину, существование которой Ханыль не принимает. — Изначальный приговор был осуществлён сегодня утром. Прокурор Ли сообщил мне об окончательном закрытии дела. Мне очень жаль сообщать тебе это.

— Не говори так, — Им чувствует слёзы, что застряли у неё в горле.

Она старается сдерживаться, но ей срочно нужно уйти. Им смотрит на Сону с надеждой, но всё тут же разбивается, когда она слышит его последние слова:

— Джинён мёртв, Ханыль.

***

В те дни, когда, любим тобой,

Я мог доволен быть судьбой,

Прощальный поцелуй однажды

Я сорвал с нежных уст твоих;

Дай Бог, чтоб ты нашла опять,

Что не боялась потерять.

М. Лермонтов

Ханыль стоит на побережье и трясётся от страха. Здесь было всё — любовь, дружба, улыбки, слёзы и крики. Эти волны когда-то успокаивали своим шумом девушку. Это море было свидетелем того, как девушка понемногу приходила в себя. Или, наоборот, как Бэ вытаскивал её из этой грязи.

Она определённо уже скучает по грустным бликам на водной глади, по шумным призывам волн окунуться в прохладный омут моря, по глухим звукам, что доносились изо скал, по мрачной тишине в вечерний час, по тем загадочным шорохам и шёпоту, по глубоким мыслям, которые рождались только на берегу, по песку, по тому, как вода мягко гладила щиколотки девушки.

Кто-то подходит сзади, и она знает, что это он — Джинён. Она боится смотреть на него, потому что осознаёт свою вину и признаёт своё собственное поражение в этой игре. Юта одержал победу, но только, как же повезло, Ханыль перестала быть игроком и главной его жертвой. У Накамото не получилось подставить Им, и она уверена, что сейчас он в ярости. И выместил всю свою злость на её отчаянном спасителе.