Ему нравилось любить розы и улыбаться им каждое утро, чтобы хотя бы на пару минут забывать о той гнили, которая поразила его душу.

На последнем заседании он услышал то, что и предполагал. Тэён добился своего, а если точнее — Накамото получил то, что хотел. Но Джинёну было важно не это.

На диктофоне, что предоставил один из адвокатов Бэ, было всё ясно слышно, поэтому различить голоса не стало проблемой.

Джинён, который сидит сейчас и подавляет в себе желание истерично рассмеяться. Убитый Ким Чунмён. И ещё один, о владельце которого догадались все, но решили умолчать. Эту улику любезно предоставил Хосок неделю назад, когда отправил через анонима на почту адвоката. Это записал ещё при жизни Чунмён на одних из важных переговоров и незамедлительно передал своему адвокату.

Бэ не знает, чем всё закончится, потому что эта игра больше ему не принадлежит. Он её начал, но завершить это удастся только одному человеку, который сейчас даже не подозревает о том, что произойдёт с Джинёном на следующий день.

Тэхён наивно полагает, что будет временами навещать Бэ и видеть его. Рассказывать о том, как его дела и как продвигается работа. Слушать о том, как Джинёну скучно и плохо в карцере, куда его упекли на неделю из-за драки.

Ким верит, что Джинён будет рядом с ним. И Бэ стыдно за то, что он так скупо попрощался со своим лучшим другом, который всегда был человеком честным и преданным ему.

— Подсудимый Бэ… приговаривается к высшей мере наказания.

Когда он переодевается по возвращению в камеру в другую одежду и не смыкает глаз почти всю ночь, то вспоминает детство. Он был самым младшим в семье, отчего внимания к его персоне всегда было больше. Его любили сильно и много, а мать отказывалась отдавать своего любимого сына в руки какой-то няни. Его мама воспитывала Джинёна сама, учила с ним уроки, пока он был в Корее. Горевала и часто плакала, когда его отправили в Америку.

— Смертная казнь.

И хоть она знала, что Джинёну не достанется и воны из семейного наследства, была готова остаться только рядом с ним. Женщина знала, что в какой бы ситуации её сын не оказался — он обязательно найдёт выход и выберется оттуда. Уверит родительницу, что всё в порядке, обнимет и успокоит.

Джинён считал себя самым счастливым ребёнком на земле. И тогда он — ослепленный радостью и любовью — не подозревал, что его жизнь прервётся таким позорным способом. Что его смерть будет вся обрамлена грязью и ненавистью.

Что всю свою недолгую жизнь он будет ощущать тупую боль и неизбежное одиночество.

Отдав конверт с письмом пришедшему наблюдать за процессом Он Сону, Джинён заходит в комнату и садится на специализированное холодное кресло. Его тело пробивает дрожь, и только сейчас он позволяет себе слабость.

Джинён закрывает глаза и плачет, тяжело вздыхая. Его жизнь была ни плохой, ни хорошей. Она была наполнена вниманием, любовью, печалью. Она была счастливой и трагичной, с присущим таким историям грустным, быстрым концом.

Она была. И это, пожалуй, уже хорошо. За это можно благодарить что-то высшее на небе. Бэ не хочет открывать глаза. Он хочет встретить свою долгожданную смерть в иллюзиях — в придуманной сцене: где он сидит рядом с Ханыль, наблюдает за тем, как Тэхён играет на гитаре. И где он чувствует себя хорошо.

Джинёну не страшно умирать. Ему страшно, что он так и не сказал кому-то всего до конца. Что в чём-то не признался. Что где-то недоговорил. Что где-то струсил и промолчал. Но, чувствуя иглу, легко проткнувшую тонкую кожу, Бэ понимает, что уходить нужно без сожалений. Он сделал всё, что мог.

Открыв глаза, он видит огромное стекло, в котором отражается сам. И как-то грустно, криво улыбается, глотая горькие слёзы.

***

День для девушки начался как нельзя лучше. Ближе к вечеру Ханыль позвонила одна из её подруг, про которую сама девушка давно не слышала. Соын как в воду упала после своего дня рождения, который был на несколько месяцев раньше Им.

Квон улетела вместе с матерью в путешествие, исполняя давнюю мечту родительницы — повидать мир за пределами Кореи. Подруга всегда была очень близка со своей семьёй, и Ханыль иногда было завидно, потому что сама выросла в семье строгих родителей.

Её всегда ограничивали в действиях, следили почти за каждым её движением, контролировали каждую минуту её времени до того момента, пока не развелись. Точнее, вся её жизнь была в чьих-то руках до шестнадцати лет, а после родители уже и забыли о своих прописанных долгими веками обязательствами.

В семье Ханыль всегда царила напряжённая атмосфера. Прибавить ещё к этому тяжёлый характер отца, который сам был воспитан в семье военных. И упрямую мать, которой всегда нужно было вставить своё слово, она никогда не сидела спокойно на месте, не молчала — её рот всегда был открыт. И она всегда была чем-то недовольна.

Но в целом всё Им устраивало, потому что, несмотря на всё перечисленное выше, в доме было тихо. Никаких громких скандалов, криков, ругани и драк. Всё ограничивалось словесными перепалками и заканчивалось тем, что каждый расходился по комнатам. Отец до позднего часа сидел в своём кабинете или уходил гулять с друзьями и коллегами, мать гуляла по торговым центрам или проводила время за вышиванием картин, а Ханыль была занята учёбой.

В один момент всё рухнуло. Что-то сломалось внутри их домашнего очага, и никто из родителей больше не выдержал. Чтобы не было проблем, они разошлись тихо и спокойно, но жизнь после казалась Им намного хуже. Иногда Ханыль очень понимает Джинхо, которая всегда сбегает от родителей, потому что она сама всегда пыталась убежать. Её жизнь перестали держать в руках, и Ханыль потеряла над ней контроль.

Пока она находила решение в восемнадцать лет, как наладить свою жизнь, её мать вовсю попрекала дочь. А потом вместо жалости и любви к дочери стала обвинять её в том, что они с отцом разошлись. Всему виной — дочь. Им пережила и это.

Однако возвращаться домой она до сих пор не хочет, потому что там, в этих стенах, она не чувствовала должного уюта. Для неё этот дом был хуже всякого другого любого пристанища. Что с матерью, что с отцом. Но когда отец купил другой дом и переехал туда вместе с другой семьёй, оставляя их общий на Ханыль — дышать стало легче.

И вот, наконец, её подруга вернулась с путешествия и зовёт Им поужинать вместе. Ханыль приезжает на полчаса раньше запланированного времени и садится за свободный столик. Внезапно, пока она дожидалась Соын, ей на телефон пришло два сообщения от помощника Она и самой виновницы встречи. Квон сожалеет о том, что встретиться не получится из-за того, что её младший брат попал в больницу с вывихом лодыжки.

Девушка так ушла в себя и свои возникающие проблемы, что и позабыла о своём коллеге — Он Сону, который всего пару недель назад был самой главной головной проблемой. После Джинхо, конечно же.

Он Сону: «Привет, Ханыль. Есть разговор, поэтому давай встретимся сегодня в кафе, где мы однажды обедали. Это срочно».

Им Ханыль: «Добрый вечер, помощник Он. Хорошо, я свободна в данное время. Встретимся там через час».

Сону так и не ответил, так что Им отложила телефон в сторону. Ханыль приехала в другое кафе снова раньше всех, поэтому за ней и остался выбор столика. Она села у окна, как и в прошлый раз, когда они обедали здесь с коллегой. Он пришёл спустя десять минут, нервно заламывая пальцы, пока сидел напротив.

Парень выглядел обеспокоенным чем-то, поэтому настроение девушки сразу упало.

— Хотел увидеться с тобой. Мне нужно кое-что тебе показать и задать пару личных вопросов, — парень достал конверт из рюкзака и протянул его девушке. — Сегодня я был на работе из-за Бэ Джинёна. И прокурор Ли сказал мне, чтобы я… Боже, Ханыль, мне сказали начать копать под тебя, потому что твоё поведение было слишком подозрительным. Но этим занимался только я на протяжении недели. Слава Богу, в базе данных тебя нет, ничего подозрительного я тоже не нашёл, но зато отыскал кое-что у Джинёна.