Недавно прокуратура заявила о возможной ошибке в деле. Произошедшее с господином Кимом не является самоубийством. Генеральный прокурор огласил, что это — убийство. Данное дело продолжает оставаться незакрытым. На сегодняшний день генеральная прокуратура продолжает расследование, что и вызывает недовольство среди народа».
Ханыль последнее время очень хотела быть заваленной работой, чтобы даже про приём пищи забывать, но она не могла и мысли допустить о том, что подобное дело будет настолько тяжело пережить. День за днём в течение недели к ним непрерывно заходили разные люди. Помощник Он проводил допросы свидетелей и работников участка, Им бегала из кабинета в кабинет, а потом по полицейским участкам и на место преступления вместе с прокурором.
У главного входа прокуратуры собирался народ, недовольный тем, как ведётся расследование. Телефон в офисе разрывался от звонков репортёров и журналистов. Доходило иногда до того, что они каждого работника преследовали до дверей дома. Ведь как можно не найти убийцу федерального агента? И чаще всего: «А что с простым народом?».
Сону выключил телевизор, по которому они смотрели репортаж, и устремил свой взгляд в окно. Погода была нагнетающая и мерзкая, отчего на душе кошки скребли когтями. Ханыль уселась за свой стол и посмотрела на дисплей телефона.
От Джинхо нет новостей несколько дней, в принципе Им не видела её после того похода на вечеринку.
Сонхва пишет каждый день и узнаёт о самочувствии подруги, сообщает о том, что у Сехуна тоже непонятная ситуация на работе. Чхве вскользь упоминает про сомнительного клиента у Минхёна, а потом быстро приглашает на обед. Но у Им совершенно нет времени на это, она иногда до дома доехать не может, что уж тут говорить про обед за пределами здания прокуратуры.
Он подошёл к столу Им и наклонился к ней ближе. Его расплывающаяся улыбка не говорила девушке ни о чём хорошем, поэтому она решила, что если проигнорирует и промолчит, то он уйдёт. Но это только подзадорило Она и он рассмеялся.
— Нам нужно немного отвлечься. Работа работой, но обед никто не отменял. Один мой друг предлагает пообедать вместе, согласитесь, помощник Им? — Он бесцеремонно отодвинул стопку бумаг и уселся на край стола.
— Мы даже выйти спокойно не можем без нападок репортёров. Так что я лучше откажусь, сварю себе лапши и всё, — Сону понятливо кивнул, но потом снова начал за своё.
— Не бойтесь, друг знает про сложившуюся ситуацию. Поэтому он привёз нам человеческой еды и сейчас придёт сюда. Решил предупредить Вас заранее, чтобы Вы сильно не удивлялись его приходу, — Ханыль усмехнулась и взяла в руки телефон. Звонил прокурор Ли и сказал, что побудет немного дольше в полицейском участке, так что на обед его можно не ждать и не нужно заваривать лапшу. — Вы, кстати, уже виделись.
Не успела Ханыль отреагировать на такое заявление, как в офис зашёл парень. У него в руках пакеты, и комнату тут же заполнил приятный аромат, от которого аж руки трясёт и живот громко урчит. Он поздоровался с Им и загадочно улыбнулся, тут же проходя мимо к своему другу. У девушки разболелась голова и стало неестественно жарко в кабинете, поэтому она поспешила открыть форточку. Как только воздух пробился внутрь, то тут же разбавил тишину и избавил помещение от стоявшей духоты.
Парни не прекращали разговаривать между собой и посмеиваться, пока раскладывали еду и накрывали на стол. Им стояла у окна и смотрела вперёд себя, чтобы хоть немного отвлечься от своего состояния. Внезапно в голове встал тот тихий шёпот, который последнее время успокаивал во время бессонницы и будил по утрам вместо будильника.
Им уже даже подумывала сходить к психологу, но как подумает о том, что скажут о ней люди, то тут же избавлялась от таких мыслей. За пару минут горизонт поглотил плотный туман и Ханыль отвела от окна свой взгляд.
Сону собирался позвать коллегу, как Им уже успела сесть за стол. Они втроём пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду. В офисе была непринуждённая обстановка: Сону с другом болтали в полголоса и подшучивали, аромат еды впивался в кожу, ветер развевал напряжение, а шум за окном утихомирился.
Теперь в голове у Ханыль только тот голос крутился, и она не могла понять почему. Ей становилось то легко от того, что она слышит его, то совсем плохо, потому что друг Сону не прекращал смотреть на девушку.
— Как там работа, Ниэль? — спросил Сону. Кан сначала молчал и сканировал девушку взглядом, а потом, заметив её смятение, посмотрел на друга.
— Ничего интересного. Только вчера пришлось разнимать пьяных студентов и успокаивать администратора, что они ничего не сломали в ресторане и всё в порядке. Боялся, что ему придётся отвечать за это перед мамой.
Даниэль пытался превратить это всё в шутку, но Ханыль было совсем не до смеха. Так выходит, Даниэль работает в каком-то ресторане? И почему Кан может так спокойно заходить в здание прокуратуры без пропуска? Его ведь даже за доставщика трудно принять, не то что за прокурора или помощника. Будь Им охранником у входа, то ни за что не пустила бы его внутрь. Особенно учитывая тот факт, что творится сейчас на улице. И что у Даниэля в руках шлем.
— Ханыль, а ты чего молчишь? — пора бы привыкнуть к тому, что во время обеда Сону всегда использует неформальную форму речи, учитывая то, что Им ещё и младше своего коллеги на один год.
Им поставила стакан с водой на стол и задумалась. Она и вправду молчит с того момента, как Кан зашёл внутрь.
— В последнее время ты слишком поникшая. Что-то случилось? Обычно я такой бываю, когда с девушкой ссорюсь. Она продолжает намекать на свадьбу, а я совсем не готов к такому! — Сону быстро переметнулся от Им к своей проблеме, и Кан шутливо закатил глаза и отвернулся.
Даниэль подпёр подбородок ладонью и снова уставился на девушку. Им смутилась и почувствовала, как начинает гореть всё её лицо.
— Мы расстались, — тихо ответила Им и вздохнула.
Прошло всего-навсего две недели, всем может быть понятно, что Ханыль вряд ли отделалась от тяжелого чувства внутри, щемящем сердце. Но ничего с этим не поделаешь. Она медленно смиряется с этой мыслью — что они больше не вместе. Что теперь они вообще непонятно кто — ни знакомые, ни друзья, ни возлюбленные. Кто они теперь?
Ханыль слегка улыбается Сону и понимает, что скучает по Минхёну немного, когда остаётся одна и мысли съедают всё. Но, а так, она пережила. Переживёт. Самое главное — он жив и здоров, пройдёт время — и у них всё будет, как раньше. Как у лучших друзей. Хван ведь понимающий, всё хорошо.
Он заметно сбился с мыслей и не знал: посочувствовать ли или просто промолчать. Становилось неловко, и Даниэль решил немного разрядить обстановку.
— Сону, покажешь мне, где у вас здесь уборная? — Он опешил и быстро соскочил, хватая друга за плечо и выбегая из кабинета.
Ханыль была благодарна Даниэлю за то, что он увёл Она из офиса. Видимо, он понял, что сейчас лучше немного помолчать и побыть врознь, иначе они так и будут туго молчать и избегать встречных взглядов. Как странно внутри становится, когда Им понимает, что Даниэль понял всё без слов и без многозначительных взглядов с её стороны. И как тепло, когда у Ханыль сходит краснота с лица и остаётся естественный розоватый оттенок на щеках.
Её глаза на пару секунд засияли, когда она вспоминает долгие взгляды Кана на себе. Она словно снова чувствует их, несмотря на его отсутствие в кабинете. Осенний ветер пробивается с новой силой в офис и тормошит взбудораженную девушку. Как оказалось, даже в двадцать восемь лет можно ощутить это щекочущее ощущение в душе после разрушающей бури.
Девушка встряхнула головой и аккуратно нанесла блеск на губы, чтобы они не казались такими сухими и безжизненными. Что бы то ни было, а выглядеть привлекательно никто не запрещал. Тем более, отношения больше не сковывают её. Сейчас она свободна и вольна делать всё, что захочется. Правда совесть где-то там в закоулке ворчит и шепчет о том, что неправильно — нужно страдать ещё больше и дольше, нужно уволиться с работы и погрузиться в эту депрессию до конца своей жизни.
