И на девушку он теперь совсем не походил. Как, впрочем, и на мальчишку. Внешность не изменилась, но выражения лица оказалось вполне достаточно, чтоб окружающие сообразили, что с этим человеком лучше не связываться.

По крайней мере, Лиза поняла сразу и, ошарашенная метаморфозой, тихо спросила у подруги:

– А это вообще кто?

– Государственная тайна, – отмахнулась Алина.

Фелтингеры, на их беду, особой проницательностью не обладали. С их стороны ситуация выглядела просто: если кто-то над ними смеётся, надо его заткнуть. Особенно если смеющийся на голову ниже и гораздо слабее. По крайней мере, внешне.

Близнецы накинулись на противника одновременно с двух сторон. Два здоровенных кулака метнулись вперёд, стремясь стереть усмешку с миловидного лица, но в цель не попал ни один. Хрупкое существо неопределённого пола молниеносно отступило назад, крутанулось вокруг собственной оси и одновременно – вокруг Прима и перехватило того за запястье. Хруст сломанной руки и вопль её владельца прозвучали почти одновременно.

Второй Фелтингер увидел, как брат корчится от боли, глухо зарычал и бросился на обидчика с удвоенным пылом. Чтоб через мгновение обнаружить себя валяющимся на газоне с разбитым носом и шатающимся зубом.

Энтузиазма у него, впрочем, не убавилось. Сек всерьёз собирался встать и навалять этой мелкой сволочи… но тут со стороны парка многозначительно раздалось:

– Так-так! Что я вижу? Господа студенты, вы попали в неприятности второй раз за день?

По аллейке, ведущей от парка, приближался Перфи, небрежно помахивая портфелем.

– Да мы вообще ничего не делали, – гнусаво запротестовал Сек, вытирая кровь с лица. – Просто мимо проходили, а эта… этот… – Парень замялся, не в силах определить, кто же их всё-таки побил, и обтекаемо заключил: – На нас напали!

– То есть я правильно понимаю, что на двух здоровенных лбов напал этот милейший человек?

«Милейший человек» тем временем забрал с лавки плащ, закинул его на плечо и сердечно улыбнулся Перфи:

– Здравствуйте, профессор. Кажется, мальчик головой ударился, вот и несёт какую-то чушь. А второй вообще упал и руку повредил. Вы бы приглядывали за своими учениками.

– А это не мои, – легко отмахнулся географ. – У этих двоих другой куратор, вот пусть он с ними и мучается. Кстати, господа студенты, вам напомнить, где находится лазарет, или сами найдёте?

Фелтингеры местонахождение лазарета знали прекрасно, хотя сами там появлялись редко, в основном других отправляли. Судя по злобным взглядам, они и сейчас были не прочь сплавить туда непонятного обидчика, но поостереглись связываться с ним при преподавателе и послушно поплелись в указанном направлении, поддерживая друг друга.

Перфи проводил их взглядом и пробормотал с лёгким укором:

– Господин Силь, я признаю, что опоздал на встречу, но неужели вы настолько устали ждать, что начали в отместку калечить студентов?

– Школа существует, чтоб они могли учиться. Вот я и преподал урок, – резонно заметил замглавы разведки Истока. – Принесли?

– Да. Здесь всё, что вы просили. – Профессор вытащил из портфеля папку с документами и несколько миниатюрных баночек и протянул собеседнику. – Могу быть ещё чем-то полезным?

– Пока нет, спасибо. Тем более, вас уже ждут. – Силь кивком указал на полуприкрытую дверь общежития, за которой притаились девушки. – Кстати, здравствуй, Алина. Хорошо выглядишь.

– Здрасьте, – пробормотала студентка, неохотно выбираясь из укрытия.

То, что её заметили (и, судя по всему, довольно давно), оказалось неприятным сюрпризом. Но гораздо более неприятным стало внезапно нахлынувшее ощущение, что всё произошедшее – спектакль, разыгранный специально для неё. Смотреть его, конечно, было очень увлекательно, и в целом Фелтингеры получили по заслугам, но переход от фарса к кровопролитию оказался чересчур внезапным.

Всё-таки до этого она знала Силя с совсем другой стороны.

Хотя… знала ли? Видела пару раз мельком.

Но он дружил с Ракуном, и этого было достаточно, чтоб считать миниатюрного разведчика хорошим человеком. Или хотя бы неплохим.

Но разве неплохие люди улыбаются, ломая окружающим руки? Да и вообще, нормально ли ломать руку человеку, который, по сути, ничего тебе не сделал? (Хотя, если вдуматься: собирался сделать, просто не успел.)

– Алина, прости, я немного задержался, – покаянно склонил голову Перфи, прерывая её размышления. – Но раз ты ещё не дошла до главного входа, то, может, сделаешь вид, что не заметила моей оплошности?

– В крайнем случае, мы можем подойти к нему одновременно с разных сторон и порадоваться, что так удачно совпало, – осторожно улыбнулась девушка.

Сейчас она готова была оказаться где угодно и с кем угодно, лишь бы подальше от Силя и закапанной кровью травы. А заодно и от Лизы, удивлённо глядящей вслед. Отличница явно жаждала объяснений, но Алина совершенно не представляла, что ей сказать.

– Избиение младенцев, – первым нарушил молчание Перфи.

Алина кивнула. Сама думала о том же. И ещё немножко – о том, как примет их нынешний обитатель особняка Эллертов. Хорошо, если попадётся добрая старушка, которая напоит чаем, проводит до кабинета и великодушно оставит юную магиссу наедине с её прошлым. А если нет? Если их встретит какой-нибудь хмырь, который непременно захочет присутствовать при поисках информации? Или хозяев вообще не окажется дома, а слуги незваных гостей даже на порог не пустят?

И чем ей тогда поможет преподаватель географии? Сочувственно по плечу похлопает?

С другой стороны, он уже помог. Одна Алина ещё долго не рискнула бы никуда пойти.

Девушка тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. Пока что всё складывалось неплохо: дождь кончился, деревья вдоль дороги радовали взгляд первыми зелёными листочками, в небе с дикими воплями носились ушедшие в загул марты, и даже Фелтингеры на ближайшие несколько дней были выведены из строя, хоть и не совсем законным методом.

Если бы их избил другой студент, того непременно ждало бы долгое и занудное разбирательство, но Силю вряд ли что-то грозило из-за такой ерунды. Однако…

– Вы его не любите? – спросила Алина, чтоб хоть как-то поддержать разговор.

– А за что его любить? – Перфи нервно поскрёб щёку и с удивлением обнаружил на пальцах остатки раздавленного комара. – Для него люди – как такие вот насекомые, прихлопнет и не заметит. Злобный мелкий паршивец.

– Он не злой! Ну, то есть не со всеми злой! – Девушка помнила, как Силь летом смотрел на горящий особняк Тивасара, как до последнего ждал и верил, что Ракун оттуда выберется. И как потом на него ругался. И всю обратную дорогу до Викены продолжал ругаться, пока не заснул на полуслове. – О друзьях он заботится!

– К счастью, я к ним не отношусь.

– Предпочитаете считать себя насекомым?

– Предпочитаю не взаимодействовать с этим человеком без особой необходимости, – уклончиво ответил профессор.

– Это не мешает вам на него работать. – Алина снова говорила быстрее, чем успевала подумать о смысле слов, слетающих с языка. Но слишком уж было любопытно, что Перфи передал Силю.

Мужчина ничего не ответил, только посмотрел укоризненно, как на ребёнка. (И правильно, в принципе, сделал. Кто ж такие беседы посреди улицы ведёт?!)

– Алина, ты не забыла одну вещь?

– Что вы сейчас делаете мне одолжение, а я веду себя как глупая девчонка, которая обожает совать нос в чужие дела? – вздохнула студентка.

– Нет, что мы перешли на ты. И ещё у тебя браслет дрожит.

Браслет действительно слегка вибрировал, рука под ним чесалась, но девушка не обращала на это внимания, списывая зуд на комаров. Хотя в этот раз кровососы были ни при чём.

Алина стянула украшение и прочитала высветившуюся на внутренней стороне надпись: «Уехали в Викену по делам. Не вздумай прогуливать, вернусь – проверю конспекты!».