Хоть какое-то средство от окружающей серости.

Ещё бы от Фелтингеров средство найти…

Близнецы, как и ожидалось, никуда не делись. Завидев Алину, они довольно осклабились и направились прямиком к ней – один по лужам, второй по газону.

Выглядели они как стереотипные гопники, разве что одеты не в китайский «Abibas», а в местный аналог спортивного ширпотреба. Что характерно – тоже с полосочками. В другой момент Алина бы первая посмеялась над такой трогательной любовью представителей разных миров к похожим шмоткам, но сейчас ситуация к шуткам не располагала.

– Кого я вижу! – радостно провозгласил старший братец (от младшего он отличался свежей ссадиной на левой щеке и татуировкой «Прим» на бритом затылке).

– Почему так долго? Мы соскучились! – поддержал его младший (ломаный нос и татуировка «Сек»).

– Мы уже думали, что ты от нас прячешься!

Близнецы наконец-то добрались до Алины и «приветственно» припечатали её ладонями по спине, да так, что девушка едва не упала.

– Отвалите, а? – сквозь зубы процедила она, надеясь, что ладони были чистые. А то могли ведь и краской вымазать.

Чтоб дойти через парк до учебного корпуса требовалось не больше пяти минут. Но как пережить это время, не растеряв остатки собственного достоинства? И вокруг, как назло, никого из тех, кто мог бы приструнить двух великовозрастных идиотов.

Хотя совсем уж идиотами Фелтингеры не были. Для того, чтоб не нападать при свидетелях, мозгов им вполне хватало.

– Ой, какие мы грозные! И что ты нам сделаешь, внешка? Испепелишь взглядом?

Братцы, сами о том не зная, оказались неожиданно близки к истине. Испепелить их Алина очень даже могла. Правда, это было бы последнее действие в её жизни.

Об этом её предупредили весьма однозначно.

Любое колдовство без помощи камня в Истоке – мучительная смерть. Сразу же. Без вариантов.

Нельзя использовать, нельзя упоминать, нельзя снимать кольцо. Никогда.

Умирать Алине не хотелось, поэтому она ограничилась тем, что мысленно пожелала Фелтингерам испепелиться без её помощи. Или хотя бы слегка поджариться. Ровно настолько, чтоб отпала охота докапываться до первокурсников.

Приставали братцы, конечно, не ко всем, а только к тем, кто не мог дать отпор: к девчонкам, к выходцам из дальних миров, к отщепенцам без связей и влияния. С этой точки зрения Алина была идеальным кандидатом.

К Нине задиры, что характерно, не цеплялись, но не бежать же к тёте за помощью! Стыдно! Да и чем она поможет? Пальцем погрозит? А несчастную племянницу потом засмеют, ещё хуже будет.

Можно, конечно, пожаловаться Ракуну, вспыльчивый дядюшка вполне в состоянии закатать обидчиков в асфальт и сказать, что так и было. Но дядюшка за стенами школы, а Фелтингеры – внутри. И Алина внутри. А значит, в случае чего братцы будут отыгрываться именно на ней, и тогда уж точно испачканным плащом или порванными тетрадками не отделаться.

– Так что? Что ты сделаешь? – напомнили о себе близнецы. – Закричишь? Заплачешь? Заплатишь? Если заплатишь – мы даже оставим тебя в покое. Ненадолго.

Лучше всего было бы не реагировать, идти молча и не обращать внимания на этот великовозрастный татуированный детский сад. Но Алина не выдержала, злобно бросила:

– Что вам надо?

– О-о-о, – довольно протянул Прим. – Вот это другой разговор! Денег у тебя всё равно нет, но можешь расплатиться, например, конспектами по проклятиям. С расчётами и решениями. Ты делаешь нашу курсовую – мы тебя не трогаем. Идёт?

– Рехнулись? Я вообще на другом потоке и ничего в ваших заморочках не понимаю!

Это было правдой, иномирцы и коренные жители Истока учились по разным программам: чаще всего первых приходилось подтягивать до уровня вторых, а то и вообще объяснять базовые понятия, которые местные усвоили ещё в детстве. В итоге начальный год обучения для переселенцев типа Алины превращался в увлекательный квест «пройди в ускоренном режиме весь курс школьной программы и ещё немножко». Какие уж тут конспекты по проклятиям?

(Хотя Нина как-то успевала заниматься и ими тоже.)

– Слышь, она не учит проклятия! – Сек пихнул брата локтем в бок. – Давай другое придумаем. Можно, например, утром завтрак нам носить из столовки. Просыпаешься, а на столе кофе, булочки…

– Яичница! – так мечтательно подхватил Прим, будто подгорелый омлет был любовью всей его жизни.

Алина всерьёз задумалась, не согласиться ли на предложение. Не то чтоб ей так уж хотелось таскать еду от столовки до общаги под вечным дождём, но зато по пути можно плюнуть в чужую тарелку. Или слабительное подлить.

Близнецы, видимо, подумали о том же самом, потому что синхронно замотали головами и гадливо захихикали. Похоже, их осенила очередная гениальная идея. Кто бы сомневался!

– Не надо яичницу! – объявил старший. – Просто так приходи. А?

– Можно даже не каждый день.

– Раз в неделю. Нет, два раза. Но на всю ночь.

– Эй, внешка, чего морщишься? Другие спят и видят, чтоб к нам в постель запрыгнуть, а она нос воротит!

– Не бойся, тебе понравится.

– А не придёшь добровольно – хуже будет, так и знай.

Голоса слились в монотонный гул. Алина, пытаясь не вслушиваться, быстро шагала к учебному корпусу. Совсем немножко осталось. Добраться до дверей, нырнуть внутрь – и они отстанут, отправятся на поиски новой жертвы. По крайней мере, до окончания занятий.

Но тут Прим схватил девушку за капюшон и резко дернул назад.

– Почему не слушаешь, когда с тобой люди говорят?

От рывка перехватило дыхание, Алина машинально коснулась рукой шеи, нащупала платок, вспомнила, при каких обстоятельствах его получила… и сама удивилась собственному поведению!

Настоящих бандитов в карты обыгрывать она, значит, не боялась, а перед двумя оборзевшими ровесниками почему-то трусит.

В самом деле, сколько можно бегать?! Не убьют же они её! Это учебное заведение, а не тёмная подворотня! Одна жалоба – и обоих вызовут к директору, невзирая на происхождение и покровителей.

И, к слову, кто сказал, что у самой Алины нет ни того ни другого?

– Люди? – Она демонстративно замотала головой. – Где люди? Не вижу. Только два пустоголовых гомункула.

– Нарываешься? – рявкнул Прим.

– А если и да? – сощурилась девушка, надеясь, что всё ограничится словесной перепалкой и к более решительным действиям переходить не придётся.

Но близнецы, вопреки надеждам, не отстали. Старший продолжал удерживать девушку за капюшон, а младший подошёл спереди, крепко ухватил её за руки, не давая двигаться, и издевательски ухмыльнулся, нависая над Алиной:

– И что ты теперь скажешь?

– Что мать твоя изменяла мужу с бабуином, – брякнула девушка. Как всегда в критических ситуациях язык сработал раньше, чем инстинкт самосохранения.

Сек не пристукнул её на месте только потому, что опешил. Зато его брат среагировал куда быстрее: хватка на капюшоне ослабла, зато шею сжало захватом так, что Алина едва могла дышать.

– Следи за языком, внешка, а то мигом останешься без него! – прошипел в ухо искажённый злобой голос.

– Я тебя и молча уделаю, – хмыкнула Алина. И вместо того, чтоб кричать или вырываться, едва заметно шевельнула пальцем. Кольцо коротко мигнуло, и, подчиняясь его воле, из кармана плаща один за другим вылетели металлические шарики-граны и хаотично заметались вокруг.

Управлять ими без жестов, одной силой воли, было сложновато, да и начальной скорости для полного эффекта не хватало… Но она ведь не убивать Фелтингеров собралась. Так, припугнуть.

Припугнулись они охотно. Всё-таки не каждый день видишь боевые арфактумы в опасной близости от собственного лица.

Только вот результат получился немного не тот, на который рассчитывала Алина.

– Так-так, – глубокомысленно прозвучало за спиной. – Что здесь происходит, господа студенты?

Фелтингеры немедленно выпустили Алину. Она от неожиданности потеряла равновесие и концентрацию, шарики горохом посыпались на землю. Зря только доставала!