– И носит же таких земля! Монашка! Отравила парню всю жизнь и ходит, как ни в чем не бывало. Думает, если поменяла свою фамилию Воронина на благородную, то в лебедя превратилась!

Каждая спешила мне язвительно намекнуть на то, о чем я и сама знала: отомстить он хотел своей легкомысленной девушке, кокетничавшей направо и налево, изводившей поклонника своей непредсказуемостью и непостоянством.

Поначалу мы с Даней никак не могли привыкнуть к нашему новому состоянию, даже спали порознь. И хотя первый детский, щенячий восторг от нашей авантюры прошел, а наступившие будни оглушили осознанием непростительной ошибки, к всеобщему удивлению, мы так и не развелись. Пока каждый жил сам по себе, все было неплохо, я ни о чем не сожалела. Разве можно сожалеть об унижениях, от которых удалось наконец сбежать? А он если и сожалел, то не очень, потому как его свободы я не ограничивала, хоть и ревновала постоянно, ну не без причин, конечно.

С течением времени и появлением Владика Даниил сильно изменился: стал внимательнее, стал больше времени проводить дома и чаще приставать с нежностями, требуя, чтобы я платила ему тем же самым. Готовлю, бывало, на кухне ужин, а он рядом вертится и все мешает, в шею целует, с объятиями лезет, лапушкой называет. Казалось бы, живи и радуйся, но случилось невероятное: ощутив себя желанной, добившись того, о чем и мечтать не смела, я вдруг заскучала и замкнулась, и хотя продолжала играть роль преданной и любящей супруги, роль эта давалась мне все тяжелее. Нет, не стерпелось, не слюбилось. Видит Бог, я старалась, как могла: заботилась о нем, долг супружеский исполняла безотказно, дом содержала в порядке. Сыном занималась с особенным рвением: в секции спортивные его водила, в театры, в бассейн. Я смотрела на себя со стороны и видела образцовую мать и жену и недоумевала, почему Даня взрывался приступами ярости с запоями и провокациями скандалов, от которых я ощущала не то что страх, но самый настоящий животный ужас?

Да, зеркало в салоне красоты слишком откровенно. Лучше бы и вовсе не смотреться, не видеть контраста между собой и мастером-стилистом, хорошенькой девушкой, тоненькой, стройной, с густой ухоженной шевелюрой длинных пепельно-русых волос. Юная фея колдует надо мной, расческой приподнимая корни мокрых волос, состригая прядь за прядью, поглядывает на мое нахмуренное лицо.

– У вас всегда были такие тонкие волосы? – спрашивает она, стоя за моей спиной и глядя на мое унылое отражение. Я не отвечаю на этот глупый вопрос, так и сижу, надувшись, поглощенная своими мыслями. Какая разница, всегда или нет, все равно она не поверит, что у сидящей перед ней клиентки когда-то была копна таких же, как у нее, густых и длинных, каштановых волос, к тому же вьющихся, как у женщин на картинах Боттичелли.

Нет чтобы молча делать свое дело, так она постоянно втягивает меня в неприятный для меня, бессмысленный разговор, задает глупые вопросы, вроде этого: «Наверное, после болезни стали такими?» Я снова недовольно ерзаю и чуть слышно бормочу: «Вся наша жизнь – это болезнь». Не буду же я объяснять ей, какие стрессы и трагедии мне пришлось пережить за последнее время. Не хватало еще откровенничать, рассказывать о погибшем пять лет назад муже, о сыне, сидящем в колонии для несовершеннолетних, о том, что сама я уже давно чувствую себя старухой, без сил, как выжатый лимон еле тащусь по жизни, что я устала от неразрешимых проблем, от работы и от самой себя.

Мастер не унимается, господи, когда же наконец она замолчит?!

– Нужно любить себя, нельзя так наплевательски относиться к своей внешности, вы же молодая интересная женщина.

Вот сука! Думает, я поведусь на ее лесть и сейчас растаю от ее фальшивого комплимента. «Да, вы правы» – потакаю ей, лишь бы заткнулась. Говорить, что иду сегодня на свидание, тоже не буду. Кто знает, как все пройдет. Может, вовсе не состоится это первое за множество лет свидание.

Что нужно делать, как себя вести, как смотреть в глаза незнакомому мужчине на первом свидании – я не знаю, нет опыта. Скорее всего, глянем друг на друга издалека и разбежимся в разные стороны. Может же такое быть? Может! Я уже давно смирилась с мыслью, что не нравлюсь мужскому полу. Никто не смотрит мне вслед, никто не дарит цветов. Забыла я, как на свидания ходят, а если честно, то и вовсе не знала, какие они такие, свиданья? С Даниилом, мужем моим, до свадьбы встречались больше в институте, ну провожал он меня домой всего несколько раз – вот и все свидания, даже не помню, когда впервые поцеловались. Нет, помню, по-настоящему – уже после рождения Владика.

Маленькие ножнички, сверкая над моей головой, продолжают весело щелкать, тонкие колючие пряди летят мне на плечи и в лицо, щекочут нос. Кажется, я готова расчихаться: «Ааа… ааах». Нет, пронесло.

Целых пять лет я была без мужского внимания, работала, как каторжная, то в ночь, то целыми днями с утра и до вечера в частной клинике медсестрой процедурного кабинета, вот и проворонила единственного сына. Ему 16-й год шел, самый опасный возраст, когда он связался с такими же, как он, подростками, ищущими приключений и курящими травку. Его осудили за компанию, отправили в колонию-поселение. А главное, мальчишки все не плохие были, из нашего района, из семей порядочных и работящих. Немудрено: родители из сил выбиваются, сутками на работе пропадают, чтобы концы с концами свести, а вокруг соблазны: по телевизору, на улице, в клубах – везде рекламируют «сладкую жизнь», «гламур» (будь он неладен, так и не знаю, что это такое и откуда берется), безделье, достаток, умении жить, не прикладывая усилий, и брать все, что лежит поблизости. Воровство возвели в ранг элитных развлечений для золотой молодежи. То, что возле школы наркоту предлагают, – не раз слышала и своими глазами видела, как на рынке неопрятные, смуглые тетки в платках, не стесняясь, торгуют разложенными на деревянных ящиках пакетиками с зеленой травой. Я пробовала возмутиться, но пожилой дядечка мне в самое ухо прошептал: «Не связывайтесь. Неприятностей хотите?» Нет, не хотела неприятностей, но они меня не миновали. Разве все это объяснишь мастеру салона красоты?

Наконец она делает заключительные пассы расческой и, довольная своей работой, скидывает с меня простыню. Беспощадное зеркало выдает мое обновленное отражение. Действительно, оно чуть лучше, словно меня слегка омолодили, освежили, затушевали слишком выдающиеся неровности и выпуклости моей скромной внешности, голова стала радостно-легкой, захотелось крутить ею, встряхивать, ощущая приятное, упруго-пружинистое, шелковистое прикосновение к щекам и ко лбу.

Я торопливо расплачиваюсь, срываюсь с места и, прихватив на лету куртку, висевшую в углу на вешалке, не застегнувшись, стремительной походкой направляюсь к выходу. Боковым зрением вижу, как мастера переглядываются между собой. Переглядывания их так выразительны, что мне слышатся за ними голоса:

– Ненормальная тетка, сумасшедшая какая-то.

– Просто замученная жизнью, неустроенная, закомплексованная.

– Ага. Не дай бог стать такой, уж лучше вовсе не жить.

Плевать! Пусть переглядываются, главное, наконец-то я посетила салон и отделалась от одного из важных дел в моем списке. Мысленно вычеркиваю графу под номером четыре: «посетить салон красоты». Три первых дела в списке – прибрать квартиру, перемыть трехдневную гору посуды в раковине и заплатить коммунальные платежи – я сделала еще утром.

Припаркованная возле салона старенькая «десятка», моя «деточка», без которой не мыслю себя вне помещения, как всегда, потупившись, терпеливо ждет меня и оживает, как только я сажусь за руль: начинает весело рокотать, светить фарами и помахивать «дворниками». Неожиданно меня охватывает необъяснимый восторг. Каким-то чудесным образом мое внешнее преображение сказывается и на моем внутреннем состоянии. Я вдруг начинаю казаться себе такой уверенной женщиной, свободной и вольной распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению.

Вот захочу – и влюблю в себя приятного и такого же свободного и уверенного в себе, сильного мужчину! Захочу – и влюблюсь сама! Буду ждать свиданий, телефонных звонков, буду целоваться до умопомрачения, плести маленькие женские интрижки, играть, завлекать, сбивать с толку и сводить с ума! Почему нет? Конечно, я не красавица, но ведь и не уродка. Пора и мне наконец приобрести статус любимой, а главное, влюбленной и желанной женщины, не сгорбившись тащиться по жизни, но весело лететь, с радостью ожидая завтрашний день.