Бомбардировка Герники. Эйс знал, что делает.

- Солнцезащитные очки. Вам недостаточно того затемнения, что создают грозовые облака, нависшие над городом? Или папочка наплевал на все меры предосторожности и в пьяном порыве посмел испортить аккуратное личико своей любимой дочери?

Из-под очков Грэйс покатились слезы.

- Сомневаюсь, что мистер Миллер разбивает зеркала. Но всё же он поднял руку на человека, что суть его копия. Не находите это унизительным? И вы плачете потому, что вас научили терпеть боль. Даже если это одиозный пропойца, завсегдатай Сиднейских пабов, которого вы, Грэйс, называете отцом.

- Хватит, пожалуйста...

- Вы пришли ко мне в надежде получить частичку милосердия, коим ваша жизнь не преисполнена в стенах родительского дома. Но я не стану утешать вас, не стану обнимать так, как это сделала бы ваша мать, будь она жива. Всё, что я могу сказать - бегите. Вы молоды, талантливы, красивы, мисс Миллер. Зависимость отца паразитирует на вашей к нему привязанности. Но в том и прелесть, Грэйс: будучи привязанной к родителю, вы от него не зависите. Запомните раз и навсегда: если у вас есть шанс избежать страданий, воспользуйтесь им. В противном случае вы проиграете. И тогда ни я, ни кто-либо другой не сможет помочь вам. На пути к спасению гораздо меньше преград, нежели на пути в бездну. Все зависит от того, насколько сильно вы хотите избавиться от своих переживаний. Таких настоящих, интимных, ваших собственных.

Студентка медленно поднялась и направилась к выходу.

Эйс больше ничего не сказал.

Гидрокодон и ацетаминофен. Надвигающийся шторм обещал быть идеальным.

Глядя на снимки жертв, Дженнифер Спаркс не смогла удержаться:

- Мне нравится этот парень...

- Мазл тов! - её напарник Стэнли был настроен не так лирично.

- Будь добр, попридержи сарказм для своих курочек.

- А ты, случайно, не забыла, что у нас уже девять "висяков"? Но да, ты права, мы можем еще немного поглазеть на фотографии. Глядишь, психи сами явятся с повинной.

Стэнли хватило одного взгляда Дженнифер, чтобы понять - он перегнул палку. В случае с детективом Спаркс - это довольно опрометчивый поступок.

- Ладно, уже почти полночь. Я поехал домой. Тебя подвезти?

- Нет, я останусь здесь.

- Спокойной ночи, Джен.

Детектив не ответила. Свет в отделе убийств погас.

Всю свою жизнь Дженнифер мечтала служить в полиции. Она знала, что эта профессия не совсем подходит женщине, которую в ней воспитывала набожная мать, отдавшая дочь в семинарию, в стенах которой Дженни не протянула и месяца. Сама идея "рассадника" казалась ей чудовищно глупой, неуместной. Как будто духовность и нравственность можно воспитать в человеке набором библейских цитат и байками о страшном суде, разложив при этом образовательный процесс на несколько однотипных ступеней. Реальность не соответствовала всем тем идеализированным представлениям церкви о жизни, в которой, по мнению Дженнифер, покойник - это покойник. Немое подтверждение жестокости. Не просто оболочка, которая удерживала некую субстанцию, некогда по глупости и невежеству названную "душой", а свидетельство безжалостной личности, которой не место в "социальной реальности" - подчас ужасающей, но неизбежной.

С отличием окончив академию, Дженнифер столкнулась с препятствиями, о которых ей рассказывал преподаватель по "огневой подготовке и обращению с оружием".

"Любому коллективу необходима женщина. И если бы ты пришла устраиваться на работу в какой-нибудь ресторан, это вызвало бы совершенно адекватную реакцию со стороны мужской части персонала. Ведь там есть кухня. Но ты - коп, Дженни, и не дай бог, ты хоть раз оступишься, тебе этого не простят. Сначала посмеются, возможно, снисходительно похлопают по плечу, а через неделю ты уже будешь вытирать посуду в каком-нибудь грязном баре на окраине Аделаиды. Все об том знают, а потому изначально будут ждать, когда же ты, наконец, оступишься, чтобы избавиться от выскочки, претендовавшей на исключительно мужскую должность".

Единственным, кто нормально отнёсся к появлению Дженнифер в участке, оказался Стэнли - молодящийся детектив из отдела убийств. Спустя пару лет за ужином, он признался, что тепло принял новенькую, понадеявшись на "физическую благодарность" с её стороны. Конечно, Дженни не задели его слова, тем более к тому времени они уже стали напарниками. Поговаривали, что она спит с шерифом, раз ей удалось в рекордно короткие сроки перейти из патрульных в детективы. Но всё это никоим образом уже не беспокоило Дженнифер, добившуюся поставленной цели.

Нельзя сказать, что она прилагала колоссальные усилия, чтобы заполучить вожделенную должность. Дженни хватало острого ума и энергичности, которыми она отличалась от большинства старательных ребят, подходивших к работе полицейского с конспектом лекций и учебником в руках. Иногда детектив и сама не понимала, как приходила к правильному умозаключению, к которому её подталкивала какая-нибудь незначительная деталь. Но и заложницей непрекращающихся рефлексий Дженнифер не являлась. Повезло раз - повезёт и ещё. Некоторые люди назвали бы это талантом. А удачу - чутьём.

Три десятка снимков девяти жертв. Стэнли уверял Дженнифер в том, что эти убийства никак не связаны между собой. Нет никаких фактов или улик, пусть даже и косвенных, указывающих на последовательность преступлений. "Знаешь, почему я не хочу думать, что всё это - дело рук одного человека? Потому что в таком случае нам с тобой лучше собрать вещички и улететь на Бермуды, Джен. Не знаю, как ты, но я бы еще немного пожил. Нет, серьёзно".

Взгляд детектива не мог оторваться от фотографии с пометкой "21 февраля. Ноа Купер".

Мужчина, лишённый век, одетый в сарафан небесного цвета и усаженный под одним из старейших дубов в парке Примроуз. Казалось, он любуется заливом Уиллоуби, красивейшим багровым закатом - предвестником зимних дождей.