— Может быть, твоё истинное имя — это Кенгуру, — хихикнула Доминик.

— Да ну вас, — сказал Чарли и щёлкнул…

— Хм… В принципе, ничего нового я не узнала… Эй, ты чего?

По щеке Лицедея одна за другой скатывались слёзы. Он шмыгал покрасневшим носом и смахивал их ресницами. Как-то сгорбился вдруг, сделался маленьким и беззащитным. Поддавшись порыву нежных чувств, схожих с сестринскими, я прижала его к груди и принялась гладись его жесткие волосы, похожие на кудри африканца. И тут он громко шмыгнул носом.

— Эй! — оттолкнула его я.

На меня он не высморкался, но футболка пропиталась его слезами.

— А знаешь, ты подала мне идею, – подмигнул мне он.

— Тогда я больше не буду тебя обнимать, – буркнула я.

— Ну и злюка.

Кажется, он повеселел.

— А что случилось? — спросила я, — Почему ты вдруг расплакался?

— Просто… — опустил он голову, — Это были мои родители.

— Они оба были Иными?

— Да… И если мать смогла адаптироваться к обществу, то отец не смог. Но проблема была не только в этом. Мама любила моего отца беззаветно, смотрела ему в рот, бегала за ним, как дурочка… А он просто этим воспользовался. Нет, он всегда был добр с ней, никогда не предавал, но когда когда он смотрел на неё, то видел ту Королеву. Он любил её, по-своему, земному. Но не так, как Королеву. Безнадёга…

— Интересно, почему?

— Кто знает? Может, он находил это безумно романтичным. Любить образ той, кого с нами давно нет. Я догадывался, что он видел её во снах. Хотя он об этом не говорил никогда. Но мне кажется, что видел. Знаешь, я думаю, что даже если бы она была жива, то всё равно бы мало что изменилось. Потому что она жила в своём мире.

— Как Скрипичный Ключ… Тогда как она была Королевой? Разве может она быть серым кардиналом?

— Да, вполне. Безмолвная тень этого дома. Она действительно многое сделала для тогдашних ребят. Останавливала кровопролития, удерживала от страшных ошибок. Куда уж нынешней сравниться с её жалким платком!

— Ты так говоришь, будто тогда Иные были жестокими.

— В некоторой степени. Просто у них были свои порядки. Как в волчьей стае. Но и времена были другими.

Ароматическая палка погасла. Лицедей не стал зажигать новую. Мы просто лежали на кровати, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, потому что вдруг стало очень холодно. И я знала, почему: это шагала зима. Мы сохраняли остатки тепла, лежали вдвоём, наслаждаясь последними летними вечерами.

====== Бесцветное имя ======

Рано утром меня натощак повели на обследования, так что после них я планировала отсыпаться часов до двух. Но не тут-то было. Меня разбудила мисс Алингтон, сказав, что ко мне пришли. Вздохнув, я пошла в комнату свиданий.

За столом сидела Луиза. Распущенные черные волосы, полное отсутствие косметики. Она была саму на себя не похожа. И в этих грубых южных чертах проскальзывали черты подруги детства.

— С чего это ты вдруг решила навестить меня? — удивилась я, — Я думала, мы больше не подруги.

— Вот, — сказала она, протянув мне пакет с мандаринами.

Я достала один и стала чистить.

— Ты же училась в школе искусств? — спросила я, жуя, — Знала Блейна?

— Он учился в параллельном классе, — сказала она, — Блейн был такой ангелочек, со светлыми волосами, крыглыми глазами, фарфоровой кожей. Когда он играл, всё вокруг замирало. Гордость школы. Когда он попал в психушку, я уже ушла из той школы, так что не знаю подробностей. В любом случае, не это важно. У нас много чего произошло.

— Например?

— Ну…

Луиза наконец подняла на меня взгляд, полный боли. Казалось, она вот-вот расплачется.

— Марк погиб.

— Что?!

Я вскочила, опрокинув стул и напугав сторожащих санитаров. Пришлось глупо улыбнуться и заверить их, что всё в порядке.

— Как это случилось? — уже потише спросила я.

— Сорвался вниз на машине с оврага, — сказала она, — Говорят, это было самоубийство. Но предпосылок никаких не было. Официально.

— А что думаешь ты?

— Я думаю, это Сандра его довела, — отчеканила Луиза, — Никогда её не любила.

— Сандре самой нужна помощь, мне кажется.

— Пусть страдает одна. Других в это зачем вмешивать?

Её глаза предательски заблестели. Она моргнула, и по её щекам скатились злые слёзы.

— Она даже не понимала, насколько сильно он её любил. Да я бы пол жизни отдала за то, чтобы меня так кто кто-нибудь любил!

— Если он её любил… — тихо сказала я, — То зачем оставил одну?

— Потому что не смог вынести, — пожала плечами Луиза, — Уж поверь, я этих двоих давно знаю. Сандра никогда его всерьёз не воспринимала, и он это видел. Я не понимаю, зачем она вообще с ним встречалась. Уж точно не из-за популярности. Ей это не надо.

Мы обе притихли, каждая думая о чём-то своём. Её плечи тряслись от беззвучных рыданий, мне в нос ударяли её любимые духи с резковатым запахом мяты.

— А ты девчонка нормальная, — вдруг сказала она, — Зря ты попала сюда. Ничего, вечно же тебя здесь держать не будут… Ты странная, но нормальная.

— Нет, — улыбнулась я, — Я больная. Псих.

Время посещения закончилось. Мы кивнули друг другу и разошлись. Она — на улицу, в мир «нормальных». Я — вглубь психиатрической больницы. Вспоминала Марка. Он часто посмеивался надо мной, но никогда не переходил черту. И друзей часто осаждал, когда они перебарщивали. Я их часто видела с Сандрой. Он смотрел на неё с дрожащей улыбкой, поправлял её волосы, отдавал ей свой ланч. Она витала в облаках, и её улыбка была фальшивой. Я давно заметила, что с ней что-то не так. И мне подумывалось, что это заметил и Марк, и он знал, что она не станет с ним делиться, и если её начнут спрашивать, то она будет отнекиваться, утверждая, что всё хорошо.

Я вышла в сад, села на скамейку. Осень была совсем близко, дышала мне в спину. И ветер стал холоднее, и листья были не такими зелёными, и небо всё чаще затягивало тучами. Но сегодня было вновь жарко, как будто всё в порядке, как будто лето в целом разгаре, и только в самой глубине деревьев притаился первый желтый лист. Скоро скамейку уберут, время прогулок сократят, по больнице начнут гулять шарфы, шапки и свитера. Включатся батареи, все попрячутся по палатам, прижимаясь друг к другу и разжигая воображаемые костры.

— Что такое? Ты захандрила? Тебя вроде кто-то навещал, она тебя обидела?

Рядом со мной сидела Элли. Полосатые гетры на руках и ногах, куча браслетов и бус, сумочка, увешенная побрякушками.

— Кажется, нас ждёт пополнение, — сказала я.

— Но ведь к нам всё время приходят! — всплеснула руками Элли, — Тот очкарик, Сара, Жюли, Элис, Габриэль…

Сарой была полная девушка на инвалидной коляске. Способность ходить она потеряла после аварии. Но кроме этого, у неё была ещё и анорексия. Её приходилось заново учить есть, и она сопротивлялась всеми известными ей способами. Так как у нас были похожие характеры, мы быстро подружились.

А Жюли привел к нам Блейн. С гордостью представил эту здоровенную деву с видом бывалого бандита как нежное и кроткое существо. Сначала мы долго ржали, а потом всё-таки приняли её в свой круг. Бедняжка страдает речевым дефектом, то есть бесконтрольно сквернословит.

Я посмотрела на Элли. Она как-то поникла, волосы потускнели и свалялись. Было видно, что она не одну ночь не спала.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Нет-нет, — помотала она головой и улыбнулась.

Удивительно, как улыбка сразу изменила её лицо, буквально озарила его. Ни у кого, кроме неё, я больше не видела такую настоящую-фальшивую улыбку.

— Если ты хочешь выговориться, то я к твоим услугам, — сказала я.

— Всё в порядке, — поспешила она заверить меня, — Правда. Просто я каждую ночь к нему бегаю. Не высыпаюсь.

Я нахмурилась, но расспрашивать дальше не стала. Откинулась на спинку скамейки, подняла глаза вверх. Высокая серяа стена, покатая крыша, карниз, голубое небо. Вдали на ветках яблоней висели зелёные плоды. На кустах появились ярко-красные ягоды. Было жарко, пахло сухой травой. Скоро со всем этим мы попрощаемся. Скоро не будет этих беззаботных летних деньков. Всё накроет снег и унесёт с собой северный ветер.