— Что? А, это. Просто я провожу там большую часть времени, только и всего.

— Почему?

— Я оказался там, когда впервые прибыл на Землю, — пожал плечами Доктор. Он начал говорить медленно, но все ускорял темп, и Эмили не сомневалась — он придумывает все это на ходу. — Знаете, к чаю пристрастился. Британцы… отличный чай они готовят. Не то чтобы у Штатов не было своих интересностей — прекрасные ландшафты, чудесные люди, и, поверьте, я всеми руками за демократию, — но ужасно, когда не найти хорошего чая.

— А вы уверены, что чувствовали себя как дома не из-за подавляемых эмоций? — поддразнивая, спросила Эмили. Недолгого времени после знакомства с Доктором ей хватило, чтобы понять: настоящие чувства тот тщательно скрывал, невзирая на обаяние и широкую улыбку.

— Ну-ну, не надо меня профилировать, — сказал Доктор, и в теплом, дружеском тоне мелькнуло настоящее предостережение. — Я не один из ваших несубов.

— Извините, — ответила Эмили, искоса глядя на него. Доктор смотрел в окно, но было трудно понять, интересуется ли он видом или просто избегает встречаться взглядами. — Странно, что наши методики вообще на вас работают, — продолжила она, решив сменить тему. — Вы ведь пришелец, разве у вас не должна быть совершенно другая психология?

— Ну-у-у, — протянул Доктор, снова освещаясь улыбкой, и обернулся к ней. — Я особый случай. Проведи девять сотен лет, спасая планету, и обязательно подхватишь кое-какие земные привычки.

При упоминании возраста Доктор потер затылок — типичный жест неудобства. Эмили сказала бы даже, что он лжет, но, судя по данным ЮНИТ, он был как минимум такого возраста. Значит, дело в другом? Он на самом деле старше и только притворяется, что еще не перевалил за тысячу?

Мужчины и их тщеславие. Возможно, пришельцы не так уж и отличаются.

— Хотя вы правы, — сказал Доктор, вытряхивая Эмили из раздумий. — Я совершенно другого вида, и во многом это сказывается. Например, физиологические реакции будут совсем иными. Когда нужно, я гораздо лучше себя контролирую во всех смыслах — от микровыражений до дыхания. И я, безусловно, гораздо разумнее…

— Безусловно, — с каменным лицом согласилась Эмили, а Джордан фыркнула с заднего сиденья.

Доктор не обратил на них внимания.

— …и еще у меня есть дополнительные чувства и заметно отличающийся культурный багаж, так что это все меняет. Однако у большинства гуманоидов сходные эмоциональные признаки, а у всех разумных видов — одинаковые основные потребности и желания. Питание, кров, безопасность…

— Секс, — вмешалась Эмили.

— Ну, скорее, общение, не обязательно секс. Во вселенной хватает асексуальных видов.

— Вы один из них? — с намеком на флирт спросила Эмили, отчасти надеясь смутить самоуверенного пришельца.

Подняв бровь и бросив на нее долгий взгляд, Доктор ответил:

— Смотря кто спрашивает.

— О, понятно, к чему все идет! — засмеялась Эмили, а Джордан сдавленно фыркнула за спиной. Они как раз вырулили к месту последнего убийства. — Инопланетный гений, путешественник во времени… как бы не так! Мужчины все одинаковые.

— Напомните мне никогда не знакомить вас с капитаном Джеком, — отозвался Доктор. Эмили затормозила и остановилась.

Когда они выбрались из машины и зашли в дом, их веселье сошло на нет. Рядовой у дверей гостиной бросил на них угрюмый взгляд и отошел в сторону. Они шагнули внутрь и тут же замерли, увидев маленькое, скрюченное тело.

Это был ребенок.

Ребенок, безусловно, инопланетный, с кошачьими ушами, мехом, похожим на пушок персика, и коротким, вероятно, рудиментарным хвостом — но все же ребенок: большие глаза (теперь пустые и подернутые пленкой), мягкие черты лица (теперь замершие без движения) и тонкие конечности (теперь неестественно изогнутые).

Доктор первым вышел из ступора: присел возле тела и начал изучать. И сострадание на его лице не могло скрыть гнева в глазах.

— Как его звали? — спросил он мягко, но непреклонно: сталь, прикрытая бархатом.

— Настоящее имя было Тамил, но мы звали его Тимми, — ответил рядовой. — Очень жаль, такой милый малыш. Его семья разбилась здесь шесть лет назад, он был еще совсем младенцем. Отец не выжил, так что они жили с мамой. Кучу проблем ей доставлял — не понимал, зачем носить фильтр восприятия, все хотел похвастаться друзьям хвостом.

— С мамой? — переспросила Эмили.

— Она тоже мертва, там, наверху, — сказал рядовой. — Она отбивалась, и, кажется, не поняла, что случилось с сыном. Хоть в этом повезло, верно?

— Отбивалась? ДНК несуба есть? — с проблеском надежды спросила Эмили. Профили — это, конечно, замечательно, но неопровержимая улика намного облегчит работу.

— Техники выясняют, но вероятность небольшая. Сложно вычленить человеческую ДНК, когда она загрязнена инопланетной.

— Она не поняла? — уточнил Доктор, не оборачиваясь. Он все хмурился, разглядывая тело.

— Нет, сэр, — отозвался рядовой. — Когда он подошел сзади, она раскладывала белье. Просто повезло, что она как раз обернулась в тот момент и успела цапнуть ублюдка.

— Ее ранили в схватке? — спросил Доктор и окинул рядового пристальным, внимательным взглядом. — Травма головы, может, или другое?

— Нет, сэр. Понятно, что она была перепугана, но физических повреждений нет.

— А почему вы спрашиваете? — уточнила Джордан.

— Потому что лутарианцы — так называется этот вид — эмпаты. Они ощущают чужие эмоции, — пояснил Доктор в ответ на непонимающий взгляд Джордан. — Любой здоровый лутарианец знал бы, что кто-то забрался к нему в дом, особенно с целью убить. Разве что…

Он нахмурился и замолчал, расфокусировано глядя перед собой.

— Разве что? — уточнила Эмили спустя пару секунд.

— Разве что они установили психические щиты! — воскликнул Доктор и неожиданно завертелся на месте, размахивая свободной рукой.

— В смысле? — спросила Эмили.

В ответ Доктор остро усмехнулся, сверкая безумным взглядом.

— В смысле, Эмили Прентисс, я знаю, с кем мы имеем дело.

========== Глава 3 ==========

Отодвинувшись от компьютера, Морган сидел с ошарашенным видом. Аарон не мог его за это упрекнуть: прочитав рассказ, он и сам повел себя так же, а Дейв, прежде чем пойти собираться с мыслями, пробормотал что-то о «покрепче кофе».

Замечательный рассказ это был — о старике с юным лицом и грустным взглядом, храбро встречавшем пугающих врагов с одной отверткой в руках и потрясающей смекалкой; о незнакомце-безбилетнике, выпроводившем призрак едва знакомой девушки поцелуем и добрым словом, о герое и гении, спасшем жизни шести миллиардам человек и трем пришельцам (и себе заодно, хотя даже из сбивчивых объяснений мистера Коппера было ясно: Доктор считал это полной ерундой), а потом отправился восвояси, не добившись ровным счетом ничего — кроме новых потерь и восхищения старыми проделками.

Рассказ не доказывал, что Доктор безопасен или хотя бы стабилен — на самом деле наоборот. Будь он агентом — с таким комплексом бога и жаждой смерти, — Аарон отстранил бы его от работы. Но факт оставался фактом: Доктор не был агентом, да и оценивать его по человеческим стандартам психического здоровья не представлялось возможным. Зато рассказ доказывал, что Доктор был… не обязательно добр, но доброжелателен.

И, хотя Аарон внимательно следил бы за безрассудством Доктора и его склонностью к самоубийственным попыткам жертвовать собой, именно эти черты могли помочь ему завоевать уважение Моргана.

— Ладно, один вопрос, — как раз произнес тот, обращаясь к капитану Стюарт, которая согласно кивнула. — Что это за Торчвуд и почему они засекретили досье Доктора?

К счастью, капитан Стюарт не оскорбилась напрашивавшимся выводом, что Морган сует свой нос куда не надо у нее за спиной. Она просто вздохнула и немного ссутулилась, забыв о военной выправке, а на лице смутно проступило раздражение, не относящееся ни к кому из присутствовавших.