Дети. Много детей. Около двадцати. Они окружили катер — каждый на небольшом пневмоскутере.

Тталейв вытер мокрое лицо, поднялся на четвереньки, потом рывком встал. Колония. Здесь есть колония! Его спасут. И он сможет продать кофе, не на Амарисе, так здесь.

Дети молча смотрели на него, и у Тталейва по спине вдруг пробежал холодок.

— Каппа! — громко сказала одна из девочек. — Я рассчитала точку его падения точнее всех остальных. И тебя. Я теперь лучший баллистик! Значок!

Она, не сводя глаз с Тталейва, протянула в сторону руку — даже не протянула, требовательно выбросила.

Им же всем лет по двенадцать, догадался Тталейв. Не младше, не старше. Ровесники. И комбинезоны у них были одинакового покроя, хоть и разных цветов. Значки, символы… маленькая победоносная армия детей.

Боги, он же еще до войны видел постановку о чем-то таком… как же она называлась? Королева пчел? Властелин стрекоз?

Другая девочка, насупившись, начала ковырять рукав.

— Рано радуешься! — пробормотала она. — И трех циклов не пройдет, как он снова будет у меня.

— Сначала забери, потом хвастайся, — ответила первая девочка и пошевелила пальцами.

Вторая, подлетев к ней, вложила что-то в раскрытую ладонь.

— Лучший баллистик! — хором выкрикнули остальные и коротко, быстро хлопнули пару раз в ладоши.

— Эй! — вставил Тталейв. — Привет!

Дети так же внезапно замолчали.

— Привет, — ответил кудрявый мальчик. — Ты человек?

О. Непредвиденный вопрос. Хотя да, он ведь может быть кем угодно. Гуманоидная форма ничего не значит.

— Да, я человек, — сказал Тталейв и, поддавшись нежданному порыву, спросил: — А вы?

Они не похожи на талов, нет. Волосы темнее. И лица слишком бледные.

— Его ответ подтверждается, — произнес кто-то из детей, которого Тталейв не мог видеть из-за носа катера. — Сканер фиксирует человеческую анатомию.

— Мы — люди, — уверенно ответила девочка-баллистик.

— Ага, люди.

— Почти люди.

— Есть еще слово на букву «К», которое нельзя называть.

Они засмеялись — хором, словно искусственные, как будто кто-то нажал на общую кнопку управления смехом.

— Какое еще слово? — с трудом ворочая языком, спросил Тталейв.

— Колонисты! — выкрикнул кудрявый мальчик.

Они взлетели, закружились вокруг катера, и Тталейв съежился, не в силах побороть этот дикий, глупый, неуместный страх.

— Он нас боится! — выкрикнул кто-то из детей, Тталейв уже не разбирал их лиц, они складывались в одно размытое, пугающее пятно — и в этом голосе, к его ужасу, было куда больше восторга, чем удивления.

— Стоп!

Дети остановились. Тталейв был готов бежать сквозь джунгли, сломя голову, или ползти обратно в катер — где-то там лежал бластер, а эти чудовищные дети…

— Мы должны выполнить протокол одиннадцать-альфа, — сказала девочка-баллистик.

Какой еще протокол? О, нет. Надо бежать!

— Это на случай вторжения.

— Интервенции!

— Проникновения чужаков.

Тталейв понял, что произнес это вслух, и попятился к катеру. Но тут к нему вплотную подлетел кудрявый мальчик — он улыбался, и совсем не зло. Обычный паренек, каких много. Каждый из них выглядел обычно, как все. Но вместе…

— Не надо бежать. Садись. Мы отвезем тебя к нашим родителям, — сказал мальчик и сдул с носа почти белую спиральную прядь.

— У вас есть родители?

— Конечно, есть, — высокомерно заявила девочка, у которой отобрали значок. — Они тебе помогут.

Осторожно, неуверенно Тталейв забрался на заднее сиденье скутера. Мальчик тут же рванул с места, и его скутер понесся через лес. Рядом летели остальные. Воздух пах прелью и кофейными зернами. Ветер упруго бился в лицо.

Потом из-за деревьев показалась крепость. Серая. Огромная. С высокой башней. Страшная. Она росла из земли, как чудовищное растение. Нет, в самих строениях не было ничего страшного.

Но Тталейв узнал эти очертания с первого взгляда. Не мог не узнать. Столько лет. Столько чертовых лет! Не вязались с крепостью только цветы — или что там росло яркими пятнами у подножья? Все равно!

— Стойте! Стойте! — закричал он, цепляясь за мальчика.

Мысли смешались в кучу. Не нужно было с ними ехать. Он знал, что этим все кончится. Планеты просто так не возникают из ниоткуда.

— Ты чего? — спросил мальчик.

Они остановились метрах в ста от… этого места. Тталейв сдвинулся, упал на землю, но не смог встать. Не держали ноги.

Ужас стоял в горле ледяным комом.

— Это же… Это же… — начинал он и никак не мог закончить.

— Это наш дом.

— Нет, нет! Это… база далеков.

— Чья база? — с неподдельным удивлением спросила девочка-баллистик. — Это наш город! Мы в нем живем. Омега встретит нас и поможет тебе, он сказал по комм-линку.

— Далеки… это чудовища, — проговорил Тталейв. — Нет! Они хуже чудовищ… чудовища бегут от них…

— Ты говоришь какую-то ерунду. Чудовищ не бывает. Любое чудовище можно уничтожить, — ответил один из мальчиков, даже не пытаясь смягчить снисходительный тон.

Нет, им ничего не докажешь. Надо обмануть их. Вернуться к катеру, запереться там. Припасов хватит. Проверить компьютер, починить… улететь отсюда к чертям.

Но к ним уже шагал кто-то взрослый. Мужчина. Русые волосы. Проседь. Четкие, резкие черты лица. Голова… крупная. Вырос при низкой гравитации.

Это был не далек. Человек. А может, робочеловек. Чипа все равно не разглядеть сквозь череп.

Тталейв бежал на другой конец галактики, бросив все, бросив должность в генштабе, а теперь то, чего он боялся, само пришло к нему. Широко раскрыв объятия.

— Омега! — радостно выкрикнула одна из девочек. — Что такое «далеки»? Чужак говорит, мы живем в их городе. Мы должны все про них знать!

— Да!

— Расскажи!

— Нам про них не говорили!

Тталейв медленно встал, отряхнул комбинезон. Кажется, он мог почувствовать сейчас даже вращение планеты. Взрослый — Омега — непроницаемо изучал его.

— Всему свое время. Эта информация не соответствует вашему уровню знаний, — сказал он хорошо артикулированным, «профессорским» голосом. — Сведения об этом вы получите позже, но получите обязательно.

— Я — лучший баллистик! — выкрикнула девочка. — Зафиксируй это в отчете дня!

— Конечно, Фортен. А теперь возвращайтесь к выполнению задания, — сказал Омега. — Я отведу гостя внутрь.

Дети с криками и смехом оседлали скутеры и полетели прочь. Минута — и их голоса затихли в лесу.

— Ты сказал моим… нашим детям о далеках.

«Профессорский» голос Омеги звучал теперь холодно, металлически и очень по-военному. По-командирски. Но страх прошел. Это всего лишь беглецы от войны, как и он. Хорошо обученные беглецы. И они понятия не имеют, какой сюрприз может преподнести им планета, которую они выбрали. Или имеют, и так даже хуже.

— Да, сказал, — твердо отозвался Тталейв. — Вы ведь сами должны были им о них рассказать… коммодор?

— Как ты попал сюда? Отвечай!

— А то что? — Тталейв наклонился вперед, глядя «коммодору» в лицо. — Убьешь меня, своего брата? Человек — человека? Вы спрятались здесь. Решили отсидеться — пусть! Никто не без греха. Я сам… но дети! Они должны знать, кто и что им угрожает! Война и до вас доберется, вот увидите…

— Мы проверим твой корабль, — холодно ответил Омега. — Чтобы никто не смог больше попасть сюда так, как ты. Смотри на меня!

Потом перед глазами что-то ослепительно сверкнуло, и…

***

Катер медленно поднимался — выше, и выше, горизонт сужался, небо становилось сначала розовым, а потом темно-синим.

Он моргнул. Протер глаза.

Пульт весело мигал разноцветными огнями.

— Прощай, Тталейв!

Он зажмурился еще раз. Дети. Они махали ему руками, бросали в сторону взлетающего катера цветы.

— Прощай, Тталейв!

Тталейв… Он всмотрелся в блестящий пластик монитора. Смутное, едва заметное отражение. Ошарашенное, но почему-то кажущееся знакомым лицо.

Он поднес ладонь к щеке, и отражение сделало то же самое. Остро и вкусно пахло чем-то… приятным. Он не знал, что это такое.