— Ой, ну да ладно, — Мария пожала плечами и слабо улыбнулась. — Давай, до связи. Звони и просто так иногда, окей?

— Буду в Вашингтоне, заскочу поболтать.

— Я давно уже в Нью-Йорке, Клайд.

Мария выключила связь. Клайд минуту посидел перед темными экранами, потом вздохнул и открыл декодированный файл.

Соответствовать было трудно — во всех смыслах.

На Клайда с пяти экранов выпрыгнули фотографии, шестой занял длинный, подробный текст. Нет, конечно, никакой информации о том, чем доктор занимается в Торчвуде. Только то, что было до.

Но и этого хватало.

Доктор не был людоедом. Только его помощником. В досье говорилось, что его самого подозревали в людоедстве, но Торчвуд выяснил, что это не так. Тайные общества… инопланетные субстанции, вселявшиеся в человеческие тела… Серебряные скелеты — красивый, кстати, символ. Можно будет воспользоваться, только переработать чуть-чуть… Фотокопии каких-то старых документов с вымаранными названиями и именами. Клайд прищурился, увеличивая картинку до максимума. Кажется, одно из замазанных слов начиналось на букву «К», заглавную. Но слишком длинное для «Каан». Скорее уж, «Конгломерат». Или «Комитет». Что-то вроде того. Людоед боролся с этим непонятным обществом, а по ходу дела убивал случайных людей. Наемник, кажется. Вот документ о том, как подозреваемый был заключен в энергетическую капсулу: Джеку, видимо, пришлось для этого ездить в Штаты. Местные наверняка были до чертиков недовольны. Судя по реакции Марии.

Клайд стал рассматривать фотографии. Интересные лица. Очень разные. Вот их главная, доктор… Бреннан. Темперанс Бреннан. Явно терпения ей не занимать. Суровое лицо без улыбки. Красивое, выразительное. Хорошая форма черепа. Такие лица просто рисовать. Даже скетча хватит, чтобы узнать безошибочно. Но в цвете ее портрет будет гораздо лучше.

Клайд ввел в поиск по базе «Доктор Темперанс Бреннан», и на него обрушился очередной водопад информации — на этот раз не засекреченной. Ага, вот кого имел в виду доктор Эдди, когда говорил, что прозвище не его. «Доктор Кости», его наставница. И ее команда. Лица, лица, новые лица… Отличники, все как один. Такой же взгляд был у Люка — умный и немного потерянный. С этим что стало? Застрелен снайпером по ошибке. А этот, такой… знакомый?

Клайд остановил поток. Со всех пяти экранов на него смотрело улыбающееся лицо. Темные кудрявые волосы, круглые щеки, пухлые губы. Наверняка он ужасно стеснялся своего детского лица, этот агент… доктор… нет, агент Свитс. Господи, где же Клайд его видел? Не может быть. Он ведь тоже погиб — Клайд вбил его имя в поиск — погиб давным-давно. Клайд тогда едва школу закончил. Какая дурацкая смерть: сбили на парковке.

Клайд пошарил по столу в поисках блокнота, достал из кармана линер. Штрих за штрихом. Знакомое лицо. Он всегда отлично запоминал лица, до деталей, иначе не смог бы рисовать, не пользуясь референсами. Круглые карие глаза с тяжелыми веками. Кудри. Маленький подбородок с ямочкой, но не безвольный, скорее, упрямый. Широкие брови, не слишком густые, впрочем…

На седьмом экране что-то мелькнуло, и Клайд оторвался от рисунка. По коридору шагал Джек. Он остановился, словно зная, чем занимается Клайд, посмотрел в камеру, улыбнулся и пошел дальше. Клайд поспешно выключил поиск, спрятал незаконченный набросок в карман, но думать об агенте Свитсе не перестал. Имя у него было говорящее — Ланселот. В школе наверняка дразнили… хотя, может, и нет. Голова заболела, сильно, резко, и тут же прошла, как только Клайд подумал о чем-то другом.

Открылась дверь. Джек вошел внутрь. В Хабе запахло свежим ветром и лимонным одеколоном, Клайд дернул плечами.

— Ну что, нашел Зака? — спросил Джек, широко, как всегда, улыбаясь. — Если хочешь спросить, чем он у нас занимается, не трать время: я и сам не всегда понимаю.

Клайд вспомнил о диске и полез в карман. Набросок предательски зашуршал и попытался выпасть, но Клайд успел затолкать его обратно.

— Вот. Он просил передать.

— А! Снова конференция? — спросил Джек и, хотя Клайд закономерно ему не ответил, продолжил: — Опять забыл, что они не принимают на компакт-дисках. Но я перегоню на нужный носитель. Спасибо. И… кофе завари?

Он окинул Клайда неожиданно тоскливым взглядом, словно ожидая чего-то непонятного, словно хотел что-то личное сказать Клайду, но мотнул головой и побежал дальше. Клайд со вздохом пошел к кофейному аппарату, старому и заслуженному: Джек упрямо отказывался заменить его более современным. Кофе в нем всегда получался отвратительным, да Клайд и кофе-то терпеть не мог, но выбирать не приходилось. Он не компьютерщик, не спец по оружию, не полицейский, в конце концов, не врач — его и взяли-то сюда по протекции из ЮНИТа. Потому, что не захотели брать в ЮНИТ.

Насыпая в емкость вонючий коричневый порошок, Клайд вдруг ясно вспомнил, где именно он видел этого агента с рыцарским именем. И вряд ли погибшего. Кофе был забыт, Клайд метнулся обратно к терминалу и включил покадровый поиск по камерам слежения. Поиск нужного лица — благо, оно тоже имелось в наличии.

Дни перематывались за днями, как в старом кино — быстро, рвано; фигурки людей мчатся задом наперед, неестественно жестикулируя. Джек в своей шинели мечется по Хабу вперед-назад. Вот они все, втроем, бегут на выезд — только наоборот, стаскивая с себя куртки, пятятся к рабочим местам. Ночь. Джек расхаживает по Хабу, как неупокоенная нечисть. Он вообще когда-нибудь спит?.. Глупый вопрос. День. Ночь, Снова день…

Вот! Вот оно. Клайд привстал. Коридор, ведущий к камерам. И дверь в стене, где точно не было никакой двери. У дверей стоял, скрестив руки на груди, тот самый агент. Поиск безошибочно остановился на нем, обвел лицо в скобки квадрата и, еле слышно пискнув, отключился. За десяток лет агент совсем не изменился. Совсем как Джек. Может, он тоже… бессмертный? Черный траурный костюм, черный галстук, как у Марии. Неужели? Понятно тогда, что означает эта его «смерть». Блестящие ботинки. Интересно, их агенты-женщины обязаны ходить в туфлях на каблуках? Бедняги. Бегать в таких наверняка пытка. В следующий раз надо у Марии спросить.

Из-за угла вышел Джек и остановился. Они начали разговаривать; агент упрямо вздернул подбородок. Его лицо казалось совершенно другим, не похожим на то, которое Клайд видел на фото. Ни улыбки. Ни похожей мимики. Джек засмеялся какой-то неслышимой шутке. Агент смотрел на него брезгливо.

Потом открыл дверь, которой там не должно было быть, и приглашающе махнул рукой. Джек вошел внутрь, агент шагнул за ним. Дверь захлопнулась и… и…

Клайд остановил запись, отмотал назад на несколько секунд.

Дверь захлопнулась и исчезла. Растаяла. Слилась со стеной.

Голова снова резко заболела. Клайд зажмурился. Реткон, точно. Он наверняка спрашивал у Джека, что это за ерунда — в его обязанность входило просматривать записи с камер, — а Джек, вместо того, чтобы объяснить, дал ему реткон.

Клайд вытащил свой набросок и отмотал запись назад, остановил, увеличив лицо агента. Лицо то же самое, но совершенно другое. Как будто маска, чужая кожа… А может, так и есть?

Агент, упрямо вздернув подбородок, смотрел на Джека. Тот радостно улыбался.

Потом завыла сирена, и Клайд, вздрогнув, оторвался от мониторов. Сирена звучала на самом деле: камеры не записывали звуков. Настоящая тревога. Клайд быстро выключил поиск и помчался вниз, в главный зал.

Джек и Энди стояли возле прогностического модуля. Клайду все уши прожужжали о том, что с ним нельзя делать — трогать, нажимать на кнопки, дышать, протирать, даже близко подходить. Прогностический модуль, исправно выдававший на огромный голографический экран непонятную, хоть и очень стильную мешанину цветных полос, сейчас показывал что-то странное.

Красная полоса, выползавшая с правой стороны экрана, становилась все шире и шире. Расползалась во все стороны, как лужа крови на полу, расталкивая другие полосы прочь. Джек наклонился над клавиатурой, пощелкал, потом выругался сквозь зубы. Энди оглянулся, увидел Клайда и развел руками — он явно понимал, что происходит, не больше, чем сам Клайд.