— Мы еще поглядим, у кого какой уровень, — сказал ему Клайд. — И я от тебя не отлипну теперь. Зачем ты присылал профессору кости? И чьи они вообще?
— Тише едешь… нет, — ответил Каан, — много будешь знать — скоро состаришься. Это правильная поговорка.
========== Уровень C. Кальвин вызывает папу Легбу ==========
Столица опустела. Вымерла. Посты военных через каждые пятьсот ярдов — вот и все живое, что осталось в городе. Лэнс медленно ехал по знакомой дороге к Джефферсону. Он провел за рулем сотни часов, ведя машину по наезженному пути к институту, и все же сейчас не узнавал этого места.
Повинуясь неожиданной ностальгии, он выбрался из «трубы» не в Вашингтоне, а в Квантико, и там все казалось куда живее. Пробки. Куча перепуганных людей и, конечно же, военных — спокойных, по крайней мере, на вид. Пропуск ФБР не сработал, постовых пришлось нейралить, и это говорило о многом. Значит, правительство в полной растерянности и ни черта не знает, как поступить в этом случае. Президента эвакуировали неизвестно куда, конгрессмены разбежались по своим округам. ЛвЧ, в отличие от властей США, хотя бы приблизительно знали, что делать: закрыли Землю для посещения и выслали большинство инопланетян. Тех, которых смогли поймать, конечно. Осталась еще куча нелегалов. И фмеки под шумок попытались провести очередной налет, но, как обычно, провалились. Часть расстрелял спецназ, принявший их дроидов за мародеров, часть пропала в Мозаике на границе Ла Гвардиа. Теперь вместо стоянки самолетов там плескалось кислотное озеро бог весть с какой планеты. А еще многие не хотели эвакуироваться с насиженного места. Даже из-за чрезвычайного положения, в котором очутилась Земля.
Но сейчас Лэнс исполнял совершенно другую миссию. Он достал из кармана фотографию: пятеро мужчин средних лет. Они улыбались, глядя на Лэнса.
Крайний справа казался очень знакомым. Кудрявый, довольный. И наверняка чудовищно скрытный, судя по выбранной позе даже на дружеском фото. Рядом с ним каланчой возвышался сухой, неприятный тип с сигаретой. По его лицу — и его выражению — Лэнс многое мог бы сказать. О любви к власти, об одержимости контролем и другом, подобном… Говорящее лицо. Гаутама, который дал Лэнсу фотографию, зачем-то ткнул пальцем именно в него, хотя и говорил о другом, знакомом на вид, и потому Лэнс взял этого человека на заметку. Гаутама, как выяснилось, мог лгать без труда, и теперь Лэнс уделял гораздо больше внимания его невербальной мимике.
Вся ситуация связана с этим высоким, властолюбивым человеком, дымящим сигаретой на старом черно-белом фото. Вероятно.
Мужчина со знакомым лицом был отцом Ходжинса, и именно поэтому Лэнс сейчас подъезжал ко входу в институт Джефферсона. Скорее всего, остальных сейчас на месте не было: Бут наверняка с семьей, Бреннан там же, где и Бут, интерны разбежались кто куда. Энджела и Кэм скорее всего дома, с детьми, хотя насчет первой Лэнс бы не поручился. С детьми, да, но не обязательно дома. Каждый из них находился там, где чувствовал себя уверенней всего. Значит, Ходжинс наверняка был в институте. Если же его не пустили военные, тогда стоит поехать к нему домой, и это тоже недалеко.
Но с Ходжинсом лучше встретиться, когда тот будет один. Слишком долго объяснять Энджеле и Майклу о чудесном воскрешении. Слишком трудно их потом будет уговорить согласиться на нейрокоррекцию.
Лэнс припарковал дежурный «ниссан» на институтской парковке, на своем старом месте — зачем конспирация? Парковка пустовала. Ни одной машины. Но это не означало, что Ходжинса здесь не было: он мог прийти пешком, чтобы не попасться патрулю.
Универсальный ключ справился с магнитным замком на входе играючи. Пройдя через сверкающий чистотой холл, Лэнс замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он вернулся сюда спустя много лет, пройдя сквозь мнимую смерть, чтобы перебраться на следующий уровень, и вот он снова здесь. Все как раньше: свет ложился теплыми полосами на блестящую плитку пола, снаружи шумели фонтаны, коридоры все так же напоминали внутренности космического корабля (дизайнеры даже не представляли, насколько угадали). Но ни охраны, ни вездесущих лаборантов. Тишина стояла оглушительная, звонкая, почти физически ощутимая.
Лэнс стукнул по полу каблуком, чтобы ее развеять, и быстро пошагал в сторону лаборатории Бреннан. Шаги гулко разносились по коридору. Теперь Ходжинс, если он здесь, услышит его приближение и как минимум заинтересуется.
С пропуском в лабораторию ключу пришлось поднапрячься, но он справился, и рамка одобрительно пискнула, выдав зеленый сигнал. Лэнс обошел подиум (на котором появилось несколько новых приборов: наука явно не стояла на месте) и направился к кабинету Ходжинса. Когда-то раньше, еще до прихода Лэнса в Джефферсон, там работал Закария Эдди, интерн доктора Бреннан. Ходжинс очень не хотел занимать кабинет друга…
Лэнс остановился в дверях. Ходжинс сидел за столом, сложив руки перед собой, и таращился на него, словно на привидение. В общем-то так и было. На лице Ходжинса отразилась сложная и одновременно элементарная, уровня базового учебника по психологии гамма чувств: узнавание, недоверие, сомнение, страх.
— Это я, Джек, — сказал Лэнс, чтобы не затягивать драматическую паузу, совершенно ненужную сейчас.
Ходжинс удивительно быстро вернул самообладание, хитро прищурился и произнес:
— А я-то думал, что ты умнее, парень. Серьезно? Черный костюм? Чем они тебя купили? Что предложили такого, что ты не устоял?
— Ксенопсихологию и приключения, — ответил Лэнс примирительно. И честно. Врать сейчас не имело смысла.
— А что ж еще. Явно не секретные технологии и не данные про НЛО в пятьдесят седьмом. И давно ты там? Да что я спрашиваю. Кого нашли на стоянке? Твоего клона? Или это был андроид? Кого мы, блин, похоронили тогда?
Лэнс медленно и глубоко вздохнул, пытаясь справиться с эмоциями. Он говорил Гаутаме, что ничего не выйдет, и что не стоит ворошить старые угли, но тот настоял, и теперь приходилось отвечать на неудобные вопросы. Даже если потом стереть Ходжинсу память, все равно эти вопросы останутся и будут мешать, царапать, напоминать о прошлом.
— Это клон, — ответил наконец Лэнс. — С определенной программой действий.
Ходжинс переплел пальцы, откинулся на спинку кресла и окинул Лэнса подозрительным взглядом.
— Ну и зачем ты здесь, после десяти лет небытия? Эти ваши там, на орбите, небось последние штаны от страха потеряли, а? С чего вдруг тебя отправили ко мне? Только не говори, что соскучился и решил меня просто так навестить.
— Консорциум, — сказал Лэнс.
Ходжинс моментально выпрямился, сел ровно, словно линейку проглотил.
— Ну? Говори!
Лэнс подошел к столу и, словно демонстрируя удачную комбинацию в покере, положил на него фотографию, которую дал Гаутама.
Ходжинс покосился на нее, но ничего не сказал.
— Мне нужно связаться… нужен постоянный контакт с тем, кто сейчас представляет Консорциум на Земле, — сказал Лэнс.
— И что, у Людей в черном его нет, хочешь сказать? — поморщился Ходжинс.
— Сейчас нет. Раньше был. Через этого человека, — ответил Лэнс и указал на высокого с сигаретой, совершенно уверенный, что не ошибается. Ходжинс спокойно кивнул, значит, действительно, так и было. — Но он наверняка уже давно умер. С кем мне связываться теперь?
Ходжинс улыбнулся в бороду и сказал:
— Хочешь, покажу тебе фотографию со всем земным Консорциумом? Эксклюзивный снимок, которого нет ни у кого больше? Да чего я спрашиваю.
Он взял со стола старый, видавший виды айфон едва ли не седьмой модели, поднял его, скорчил рожу и сделал селфи.
— Вот! Единственный и неповторимый человек, представляющий Консорциум на Земле! — Ходжинс яростно оскалился, не сводя с Лэнса глаз, и протянул ему телефон. — Твое сложное комм-устройство принимает блю-туз? Могу переслать.
Лэнс пожал плечами и сел на стул, стоявший с другой стороны стола.
— Ты постарел, — безжалостно констатировал Ходжинс, — и потолстел. Или это называется «заматерел»? Нет больше вашего Консорциума. Были, да сплыли. Земля как плацдарм для колонизации их больше не интересует.
