Станция Новониколаевск и железная дорога оказались настолько забитыми, что члены английской миссии, забрав наиболее ценное имущество, удрали на восток на автомашинах. Но кое-что еще осталось из продуктов, одежды и даже ручной пулемет. Надо полагать, что и проводник кое-чем поживился. Мы с Мамонтовым нашли для себя еще хорошие кители и бриджи английского военного образца.

Железнодорожники еле-еле извлекли наш вагон из тупика и прицепили к какому-то поезду. С трудом наш поезд продвигался по одной освобожденной, колее. Вторая была занята эшелонами с замороженными паровозами. Каких только вагонов не было: и классные пассажирские, и товарные — теплушки, и углярки, и открытые платформы с военным имуществом и пушками… И все это стояло без движения на протяжении 60 километров. На станциях и разъездах лежали штабеля трупов колчаковских солдат, умерших от ран и тифа.

Тяжелые, противоречивые раздумья овладели мной. С одной стороны, чувство гордости и торжества за победу над врагом. С другой стороны, было больно, тяжело от мысли, какой дорогой ценой досталась эта победа, как много лучших товарищей погибло в борьбе, сколько слез пролито осиротевшими семьями. И, наконец, какой огромный хозяйственный ущерб причинила война народному хозяйству!

В Омске нас встретили хорошо. На заседании Реввоенсовета 5-й Красной Армии я сделал краткий доклад о нашем партизанском движении, о боевых операциях и их результатах. В Омске меня ожидала приятная встреча со старым знакомым В. Н. Соколовым, с которым мы устанавливали Советскую власть в Чите в феврале 1918 года. Тогда в Омске он был членом Сиббюро ЦК РКП(б).

На другой день, 26 декабря 1919 года Реввоенсовет издал приказ № 1117, в котором, в частности, говорилось:

«Палач рабочих и крестьян Сибири царский генерал Колчак разгромлен…

Навстречу шедшей в Сибирь Красной Армии поднялись тысячи восставших крестьян, соединившихся в полки. Самоотверженная борьба почти безоружных партизан навеки останется в памяти поколений, и имена их будут с гордостью произноситься нашими детьми.

Ныне произошло соединение организованной Красной Армии с партизанскими полками и отрядами по всей Сибири. Из этих двух сил мы должны создать единую могучую армию, способную отразить врагов на всех фронтах Советской России.

Во исполнение этого революционный военный совет 5-й Армии и Сибирский революционный комитет приказывают:

1. Все партизанские полки, объединенные в армию под командованием т. Мамонтова, согласно приказанию Совета Обороны Республики зачисляются в ряды Красной Армии со дня получения первого боевого задания, т. е. с 1 декабря со всеми обязанностями и правами, отсюда вытекающими.

2. Все партизаны с момента зачисления в ряды Красной Армии (§ 1) получают все виды довольствия: жалованье, вещевое, провиантское, приварочное и т. п., наравне с красноармейцами и пользуются всеми правами и преимуществами пособия семьям; пенсии, освобождения от прямых налогов и т. п. красноармейцам определенных.

3. Ввиду расстройства хозяйства и аннулирования колчаковских денег, всем партизанам, не исключая и комсостава, зачисленных в ряды Красной Армии, выдать единовременное пособие в размере 500 рублей.

4. Всех партизан старше 35 лет по примеру Красной Армии уволить от службы.

5. Всех партизан зачислить в запасные полки армии для ознакомления со службой и организацией Красной Армии.

6. Весь командный состав зачислить на особые краткосрочные курсы для расширения кругозора, необходимого каждому начальнику, и для занятия впоследствии командных должностей в Красной Армии.

7. С момента зачисления на курсы партизанский комсостав получает оклад содержания по должности командира взвода, согласно приказу революционного комитета республики за № 1901, т. е. 3000 рублей.

8. До прибытия кадров запасных полков в район Барнаула и Новониколаевска инспекарму 5 выехать с необходимым аппаратом в Барнаул для проведения слияния партизанских полков с Красной Армией, за исключением 4-го крестьянского корпуса, который получит особое указание.

9. Т. Мамонтов, т. Жигалин (начальник штаба армии) и т. Чеканов (интендант армии) назначаются поминспехарма 5.

10. Уплату денег за принесенное собственное обмундирование и лошадей производить согласно приказу по армии за № 893, § 3.

11. Реввоенсовет армии принимает на себя все расходы, ранее произведенные партизанами по довольствию и имуществу.

п. п. Реввоенсовет 5 Эйхе, Смирнов, Фрумкин, Гасилов. Врид наштарм 5 Генштаба Кутырев»[29].

Нужно было выполнять точный и ясный приказ, В беседе с В. Н. Соколовым я рассказал ему о настроениях партизан и о наличии у некоторых партизан кулацко-эсеровских настроений. Но долго задерживаться в Омске нам было нельзя, и мы быстро выехали обратно в Барнаул.

Вскоре в Барнаул прибыл инспектор пехоты армии (инспехарм) 5 Егоров со своим аппаратом. Мамонтов, я и Чеканов, согласно приказу, поступили в его подчинение как помощники. С Егоровым и его комиссаром у нас установились самые хорошие товарищеские отношения. Вскоре меня направили в Семипалатинск командиром 4-го крестьянского корпуса вместо снятого с этой должности Козыря.

Еще до поездки в Омск на имя Мамонтова была получена от Шумского из Семипалатинска такая телеграмма: «Доношу, что я больше не в силах командовать вверенным мне полком, так как я, боровшийся 7 месяцев за идею большевизма и за свободу и революцию, также не могу выносить того, что есть у нас. Командир корпуса Козырь, не признает идей большевизма, а также советские войска. Я этого не выношу, и довожу до вашего сведения, и сдаю полк. Поеду к вам для переговоров»[30].

Мы были удивлены, получив такую телефонограмму, но заняться этим вопросом смогли только по возвращении из Омска. К тому времени из Семипалатинска были еще получены тревожные сигналы о поведении комкора Козыря.

В связи с этим надо сказать несколько слов о политической платформе партизанского движения. Оно возникло и развивалось под лозунгами: «За власть Советов!» и «Долой Колчака!» Когда к партизанам приходил человек, чтобы бороться против Колчака, его не спрашивали, какой он партии, рассуждая: раз против Колчака — значит, свой. Пользуясь этим, в отряд проникали некоторые эсеры, в расчете использовать партизанское движение в своих интересах. Так, примазались к нашему движению эсеры Усырев, Козырь и другие. Они горячо выступали против колчаковщины. Козырь, бывший поручик царской армии, проявил себя смелым бойцом и умелым командиром. Будучи раненым в бою с колчаковцами, он отказался пойти в лазарет. За храбрость его назначили командиром 4-го Семипалатинского полка, где он проявил себя с положительной стороны. Поэтому, когда наша армия разделилась на два корпуса, облаком назначил Козыря командиром корпуса. Эта крупная политическая ошибка выявилась после соединения партизанских частей с Красной Армией. Козырь увидел, что его расчеты на власть советов без коммунистов не оправдались. Он сразу же начал вести контрреволюционную, эсеровскую агитацию против советского командования, против большевиков. Он пытался оказать содействие белым офицерам в побеге из Семипалатинска.

Эти действия Козыря и вызвали справедливое возмущение честного большевика Шумского.

Получив сведения о контрреволюционной деятельности Козыря, командарм 5 приказом № 246/оп от 20 января 1920 года отстранил Козыря от командования корпусом и назначил на эту должность меня.

Приехав в Семипалатинск и ознакомившись с положением дел на месте, я 22 января 1920 года издал приказ по 4-му крестьянскому корпусу повстанческой Красной Армии Западной Сибири, в котором отмечалось присоединение партизанской армии к 5-й Красной Армии и беспрекословное подчинение долгожданной власти. Далее говорилось: «Но к великому сожалению и стыду нашей партизанской армии, не все ее руководители оказались честными и преданными делу революции. К нам примазался и вошел в доверие бывший офицер поручик Козырь.