О, Боже, я все вспомнила! Что же я наделала? Что натворила?

Как это могло произойти. Каждый миллиметр моего тела покраснел, наверное, в этот момент от стыда. Но все существо наполнилось необыкновенной нежностью. Легкая дрожь пробежала по спине. Как не корить себя, как не стыдиться? Все, что случилось вчера?

Я почему-то вдруг отчетливо вспомнила, что было вчера, после того как все ушли.

Бесконечное прекрасное поле цветов, их пьянящий аромат, мои ладони в его, его нежная улыбка и волнующий взгляд. Губы, медленно склоняющиеся ко мне и тепло разливающиеся горячей волной от нежного поцелуя. Страстные объятия, крепко сжимающие спину до боли, каждый вдох, и каждый выдох наполняющий легкие огнем и новым, совершенно не знакомым мне до этого чувством- желанием быть частью чего-то большего, чем просто я! Каждый его поцелуй, прикосновение, которое так нежно обжигало мою кожу, теплое дыханье на моем лице, губах, плечах, руках, талии. Его горячее тело рядом с моим, в этой самой постели. Требовательные руки так бесцеремонно, но вместе с тем нежно скользящие по шее, груди животу, бедрам. И это неописуемое мгновение близости и страсти. Это сумасшествие, но самое прекрасное сумасшествие, которое случалось со мной в этой жизни!

В моей груди, словно зажгли яркий и обжигающий огонь, а тело положили в лед, ведь от этих воспоминаний меня всю затрясло, мелкая дрожь пробежала по телу, большим комком собравшись внизу живота.

Ведь это правда,– с ужасом осознавая все происходящее, шептала я, – Джон Блек, мой муж! Я вышла замуж! Теперь я, на самом деле Эмили Блек? Но что же с этим делать? Как быть?

Мой муж…, муж! Я не могу поверить в то, что это на самом деле так, что это правда! Муж,– еле слышно прошептала я, глядя на кольцо, надетое на безымянный палец.

Нужно пойти к нему и рассказать, о том, что я все вспомнила? Но тогда,… как поведет себя он, ведь считает меня женой, но ведь я и есть его жена, особенно если брать во внимание, то, что произошло вчера ночью! Самое ужасное, что я не могу сказать, что была против, скорее даже за, и еще как за!

И так, что мне делать теперь? Будем мыслить логично. Я в любом случае должна найти его и все обсудить. Он теперь мой муж! Может мне просто посидеть здесь и все уладиться само собой? Хотя где здесь, что это вообще за место? Нет, так нельзя!

Недолго думая, я вскочила с кресла зашла в гардеробную, к зеркалу, и, приведя себя в порядок, отправилась на поиски моего супруга.

Я была не я. Теперь я была совершенно другим существом. Но кем я была, не знаю, ведь никак не могла понять, как стала такой, откуда у меня взялись крылья, для чего они и почему все это произошло? Почему мои волосы выросли, словно их несколько лет не стригла и стали белыми, я ведь не красила их никогда потому, что любила свой натуральный русый цвет.

Кем я стала, в кого превратилась?

Я вышла из спальни и поняла, что представления не имею, куда именно мне нужно идти. Все вокруг было огромным. Высокие потолки, стены обшитые красным шелком и золотом, огромные люстры над моей головой, словно я во дворце, где огромные коридоры, залы и множество красного дерева на полу, стенах и даже потолке. Коридор простирался и вправо и лево, и куда мне идти? И где может быть эта Милгрет, если это та, самая девушка, которая приходила ко мне с утра, то лучше заблудиться, чем попросить ее о чем-то.

Как его найти. Здесь, наверное, сотни мест, где он может быть. Как я узнаю, где именно? Постояв еще немного, я все же решилась идти по коридору вправо, ведь где-то вдалеке виднелся зал, а из него доносились звуки музыки. Они были прекрасны и трогательные. Я брела увлечённая этим прекрасным звуком, так и манящим к себе.

Как будто из-под земли, на моем пути возникла девушка, которая с утра приносила мне завтрак и к которому я так и не притронулась.

– Куда вы направляетесь? – ядовито, словно скользкая гадюка спросила она меня.

– Извините, как Вас? – так же ядовито ответила я. Она совсем мне не понравилась и это ее унизительное ко мне отношение!

– Милгрет, – улыбаясь, произнесла она.

– Милгрет, я ищу своего мужа, – уже более спокойно и рассудительно сказала я.

– И мне кажется, что он находиться в том зале, что в конце коридора.

– Да, – сказала она, и улыбнулась мне так, словно уже воткнула нож в спину.

– Он действительно там, миссис Блек. Пойду, доложу о вас, – все так же ехидно прошипела она, и уже развернулась в сторону зала.

– Нет! – почти закричала я.

– Я сама ему доложу о своем приходе! А вы можете быть свободны, – не уверенно произнесла я, никогда раньше не приходилось давать указаний своей прислуге.

Судя по ее взгляду, в этот момент я нажила себе врага. Но я и не просила никого о служанке!!! Я вообще ни о чем и никого не просила! И в чем я могу быть виновата перед этим не понятным существом, коем по странному стечению обстоятельств, являюсь сама?

Она только холодно окинула меня взглядом и отправилась прочь по коридору, в сторону противоположную залу, в который направлялась я.

Через пару секунд она скрылась в длинном коридоре, я, немного успокоившись, перевела дыхание и направилась в зал, который манил своим ярким солнечным светом и звуками музыки.

С каждым шагом мне становилось все хуже и хуже, страх сковывал мои движения, во рту все пересохло, и новый вдох давался огромным трудом. Я боялась снова его увидеть, но почему-то очень хотела, что бы это случилось.

И вот коридор заканчивался, еще не много и я увижу весь зал, но даже сейчас, потому, что открылось моему взгляду, я видела знакомые светлые стены и все четче и яснее вспоминала вчерашний вечер проведенный здесь. Еще шаг и скрываться в моем убежище я больше не смогу. Набрав воздуха в грудь, я несмело делаю этот шаг и да, этот тот самый зал, в котором я вчера танцевала с Джоном.

Интересно, вчера я уже была такой как сейчас, с крыльями, длинными белыми волосами, или это случилось потом, ночью? Стоит ли думать об этом сейчас, и пытаться найти ответ на этот невозможный для моего понимания вопрос? Нет, но, что остается делать, когда страх сковал тебя целиком и разум, пытаясь побороть это кошмарное чувство, цепляется за логичные вещи и вопросы.

И вот он, огромный зал открыт передо мной, наполненный ярким солнечным светом и отблеском золота повсюду. Свет слепил, глаза, привыкшие к сумраку коридора. Я мельком осмотрела комнату, но взгляд никак не мог ни за, что зацепиться кроме… него. Сердце бешено колотилось, готовое вот-вот остановиться, ведь вот он, Джон Блек, муж мой! Он находится посреди огромного зала, за большим белым роялем, и медленно перебирает пальцами по клавишам этого инструмента, играя не знакомую для меня, но безумно приятную мелодию, а мой разум все ярче рисует, как эти пальцы также нежно изучали меня вчера.

– Надо подойти к нему, – смело решала я, пытаясь выгнать из памяти этот образ, и как можно тише двинулась вперед по залу.

Боже, как он прекрасен в этом утреннем солнечном свете, с этими огромными черными крыльями. Он словно святится весь изнутри, сияет и так и манит меня к себе. Видел ли он меня, знает ли, что я здесь смотрю на него с замиранием сердца? Словно глупая маленькая девочка, стою, смотрю, а у самой руки дрожат, и холодеют.

Но почему…, почему, он так манит меня…, и так пугает?

Кто он? А кем может быть столь прекрасное создание? Либо злом, либо добром! Я должна это понять, выяснить! У него крылья, в прочем, как и у меня! Я стала такой же, как он. Может я умерла и попала в рай? Но почему тогда он такой теплый, даже горячий, такой нежный, словно шелк и наполненный столькими ароматами?

Чем больше я вот так шла и смотрела на него, такого прекрасного, нежного, так увлеченно играющего на пианино, тем сильнее мои ноги дрожали. Руки, губы, все не слушалось меня. Я понимала, что надо хоть, что-нибудь сказать, хоть как то привлечь его внимание, но ничего не могла сделать.

Моя решимость медленно покидала меня, и остановленная страхом я решила развернуться и пойти назад, как раз дойдя до большого белого дивана.