Быстро развернувшись и сделав шаг в сторону коридора, я случайно что-то задела крылом и неизвестный мне предмет, с грохотом упал на пол. На мгновенье, замерев от испуга, я сделала то же самое, упав за диван, словно мешок с камнями, что бы Джон меня не заметил.

– Что я делаю!!! Ненормальная, сумасшедшая! Немедленно встань и скажи ему, что это ты!

– Нет! Я останусь здесь, может он не слышал, и я смогу уйти? Еще и плечо с крылом так больно ушибла!

Мелодия замерла, в зале все стихло, только его дыхание, еле слышное в огромном пространстве резало мой слух и заставляло биться сердце сильнее.

–Услышал! – мысленно констатировала себя я,– вот… и кто же ты после этого, Эмили, – ругала себя я.

К моей радости, видимо он не понял, что произошло, и я даже подумала, что он не заметит меня, но вот упавшую вазу он все же заметил.

Плавно поднявшись из-за пианино, расправил огромные черные крылья и, взмахнув ими всего лишь раз, оказался рядом с упавшей вазой, всего лишь в метре от меня.

– Боже! Что делать? – паника, словно парализовала меня, приклеив намертво к полу. Одно неловкое движение и он, …заметил меня!

– Эм? – удивленно спросил Джон, поставив вазу на место.

Что ты тут делаешь, в смысле на полу, за диваном?

Как мне хотелось, провалится в этот момент, стать не видимой, просто исчезнуть, но так повести мне не могло.

– Я…, искала тебя, – краснея, выдавила из себя.

– И…, – улыбаясь с нескрываемым интересом, спросил он, – что же произошло?

– Ваза упала, – покраснела я еще сильнее и опустила глаза в пол.

В этот момент рядом с моим лицом возникла его рука.

– Давай же, Эм, смелее, – улыбаясь, произнес он, – я не укушу!

Да, вот смелости мне как раз и не хватает, но я все равно протянула ему свою руку, и он помог мне подняться с пола. Мое лицо в этот момент искривилось от боли в плече, которое я все же ушибла сильнее, чем думала.

– Эмм, милая, – с волнением в голосе произнес Джон, – все в порядке.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Я кивнула в ответ.

– Может отвести тебя в спальню, ты сможешь до нее дойти? – заботливо спросил он.

– Нет, давай останемся здесь, – взмолилась я, ведь совсем не хотела идти в спальню и оставаться с ним вдвоем там, наверное, потому, что перед глазами, то и дело смутно всплывали картинки, которые все время напоминали о прошлой ночи рядом с ним, а он это явно помнит не смутно. Еще хуже было то, что если бы мне предстоял выбор, то я, не задумываясь, поступила бы так же! И сейчас мне так захотелось оказаться в его объятьях, как никогда и ничего не хотелось! Это наваждение, какое то, от которого я никак не могла избавиться. Что со мной, я никогда в жизни не поступила бы так, и если бы, хоть кто то, сказал мне о том, что я сделаю нечто подобное, я, наверное, больно ударила бы этого человека, за гнусную и обидную ложь.

Джон помог мне подняться и посадил на светлый диван, безумно мягкий и приятный на ощупь, как оказалось. Сам сел рядом, непроизвольно его рука потянулась к моим волосам, упавшим мне на лицо, но о чем-то подумав, он положил ее себе на колено и, отвернувшись от меня, встал.

Я быстрым и незаметным движением, убрала волосы с лица за плечи, чтобы не разбудить в нем этого желания снова.

Мое сердце бешено колотилось, и я все дрожала как ненормальная.

– Хочешь воды? – спросил он и пошел к столику стоящему у левой стены с графином и бокалами.

– Да, – пробубнила я, глядя ему в след.

– Ты устала, – произнес он, наливая воды в бокалы, – превращение отняло у тебя много сил, вот ты и дрожишь. Тебе нужно больше пить, чтобы организм привык к нашей атмосфере.

Не успела я моргнуть и задать вопрос возникшей в моей голове, как Джон уже сидел рядом со мной на диване, и протягивал мне бокал с водой.

Пить, на самом деле хотелось жутко, да и есть тоже. Я протянула руку, чтобы взять бокал, и случайно коснулась его руки, и дрожь пробежала волной по всему моему телу, отозвавшись необычным теплом в моем животе, заставив меня посмотреть ему в глаза.

– Ты боишься меня? – вдруг сухо спросил он, не сводя с меня темно серых глаз.

– Нет, – как будто заучила эту фразу, ответила я.

– Тогда почему ты дрожишь? – удивленно спросил он.

Может тебе холодно.

– Да, – спокойно ответила я, – меня знобит.

– Понятно, – задумчиво сказал Джон, и, встав с дивана, взял алое покрывало, лежавшее на кресле рядом, и бережно укрыл меня им. Весь внешний вид Джона говорил о том, что он очень хочет меня о чем-то спросить, но никак не может решиться. Постояв немного у дивана, и подумав о чем-то, он осторожно присел, поближе ко мне, а я стала дрожать еще больше. Тогда он наклонился ко мне, и нежно поцеловал в лоб. На миг дрожь прошла, я смотрела в его темно серые глаза и никак не могла оторваться. Он смотрел на меня и его явно, что-то терзало.

– Отдыхай, – тихо сказал он и, поднявшись с дивана, направился сторону коридора. Кое-кто давно хочет тебя видеть, – добавил он, не оглядываясь, почти скрывшись в коридоре.

Поняв, что он сейчас уйдет, вот так и не ответит не на один из моих вопросов, мне стало страшно. Не знаю, откуда я взяла силы, но вдруг позвала его.

– Джон, – вымученно произнесла я.

Он замер в этот момент, кажется, напрягся, и как будто вообще перестал дышать.

Несколько секунд он не оборачивался, словно думал о чем-то.

Но все же он обернулся, а в его глазах я увидела туже радость и страсть, что и сегодня утром.

– Ты что-то вспомнила? – с надеждой спросил он.

– Вспомнила меня, нашу свадьбу и…

– Да, – смущенно оборвала его я, – я вспомнила, но очень смутно, и помню все частями.

– И что же именно ты вспомнила, – медленно подходя ко мне и улыбаясь, спросил он.

– Что же я наделала, – в панике думала я. Как теперь выкручиваться, что говорить, чтобы не случилось чего-то не запланированного мною.

– Я не вспомнила главного, – вдруг неожиданно вырвалось у меня.

Я не помню, как стала такой!

– Какой? – с детской наивностью спросил он.

– Откуда у меня крылья, Джон?

– А, ты об этом, – тихо и задумчиво ответил он.

– Ты и правда не все вспомнила. Странно, – добавил он, задумавшись, и сел рядом со мной на диван. Видишь ли, Эмили, ты моя жена, а значит часть меня, моей жизни, истории, а я часть тебя, и с того момента, как ты сказала мне «Да», а потом подтвердила свое согласие здесь, в этом доме, в нашей спальне, ты снова стала такой же как я.

– Как ты?

– Да, как я.

– А кто ты такой, Джон?

– Я всего лишь Греннет этого мира, Эмм, а ты теперь Греннета, – улыбаясь, произнес сидя рядом, сложив руки на груди.

Я подняла ноги на диван и, прижав их груди, закуталась в покрывало, пытаясь закрыть все тело, что бы, не один миллиметр меня, кроме лица, виден не был.

Джон, глядя на меня, только улыбался.

– Греннет этого мира? – хлопая ресницами, переспросила я.

– Какого мира, Джон, мы не на Земле?

– Что за бред, – промелькнула мысль в моей голове, когда я задавала ему этот вопрос.

Джон еще шире расплылся в улыбке, и, встав с дивана, ловким движением поднял меня на руки и понес в сторону коридора.

Я опешила и задрожала, когда поняла, что мы все ближе к спальне.

Путь, который занял у меня утром не меньше десяти минут, Джон преодолел за считанные секунды и уже открывал дверь спальни, в которой я проснулась утром.

– Боже, нет, – крутилось в моей голове, – только не сюда, взмолилась я, посмотрев на кровать, но к моему облегчению, Джон уверенно прошел мимо и направился в сторону балкона.

И вот, легко распахнув массивные стеклянные двери, мы оказались на широкой светлой террасе из камня ярко рыжего цвета, который играл и святился на солнце. Пол, перилла, и оглянувшись, я увидела, что и стены замка, все было сделано из этого камня.

По центру террасы стояла красивая, плетеная мебель, не большой стол и четыре стула вокруг него, чуть правее качели с навесом, из того же материала, что и стол со стульями. А за всем этим бесконечный простор и нежный сладковато мятный аромат.