— У меня не было много времени, чтобы принять все это после того, как я впервые проснулся, меня просто бросили прямо в миссию против Коллекционеров, а затем на войну. У меня не было возможности по-настоящему думать о вещах, пока война не закончилась, и даже сейчас это ошеломляет…размышлять о том, что произошло.

— Должно быть, — осторожно ответила Эмили на следующий вопрос. -Я понимаю, что вы не хотите отвечать, но помните ли вы что-нибудь между событиями над Алчерой и пробуждением на станции Лазарь?

— Нет, абсолютно ничего, — покачал головой Шепард и честно ответил — он долго говорил об этом Миранде. — Может быть, после смерти что-то и есть, но я не помню, чтобы испытывал это. Я обсуждал это с экспертами, и они мне объяснили. С точки зрения непрофессионала, я понимаю, что воспоминания хранятся в мозгу в виде электрохимических импульсов или сигналов, но поскольку я был мертв, все, что я испытал после клинической смерти, не было бы записано.

— Значит, у нас еще нет ответа на вопрос — есть ли душа?

— По-видимому, нет. Шепард бросил взгляд на Эмили, чтобы она отошла от темы.

— Так что, возможно, нам следует перейти к теме миссии коллекционеров, — остановилась Эмили.

— Так Цербер? Мы видели, как это было, когда вы работали с ними, но каково это было? Как это было для вас?

— По разному. Сначала это было ужасно, я оказался в новом месте с людьми, которых я не знал или которым не доверял, не совсем уверен, был ли я тем, кем я был, не зная, что, черт возьми, произойдет в будущем, — Шепард погладил подбородок, вспоминая первые дни миссии.

— Это было трудно, я хотел попытаться доверять и работать с командой, но я не мог пройти мимо того факта, что они были из Церберами — мы закрыли чертовски много ужасных и неудачных экспериментов Цербера во время погони за Сареном.

— Из того, что мы могли видеть, они казались очень хорошей командой, готовой работать с вами, — остановилась Эмили, казалось, что она что-то вспоминает.

— Хотя, конечно, это было намерение Призрака, верно?

— Похоже на то, — кивнул Шепард. — Но я думаю, что это была его ошибка. Он дал мне такую хорошую команду, которая искренне хотела работать со мной, что они все оставили его.

— Да, это просто удивительно. Хотя кое-что из этого, должно быть, зависело от вас, — Эмили добродушно улыбнулась ему. — Из того, что все говорят, Вы довольно убедительный человек для этой работы.

— Возможно, я стараюсь изо всех сил ладить с людьми. И я думал, что продолжу это, когда начну миссию коллекционеров, несмотря на то, что экипаж был Церберовским. Кто-то должен был бороться с Коллекционерами, и Цербер был единственной организацией, которая это делала. Для этого мне пришлось заставить команду работать, — Шепард улыбнулся Миранде, которая смотрела на него, как ястреб.

— Даже с самыми колючими персонажами.

— Значит, Цербер тогда не казался злой организацией?

— Все не так черно — бело, как я выяснил, — внутренне усмехнулся Шепард иронии, — Призрак однажды сказал почти то же самое. — Как я уже сказал, Мы несколько раз сталкивались с Цербером, преследуя Сарена, и то, что мы видели, было довольно ужасным. Мы все были твердо убеждены, что они зло.

— Но?

— Но это не было подлинным представлением всей организации. В этой организации было много хороших людей, не только с которыми я работал, но и со многими другими людьми, — Шепард слегка погладил подбородок. — И я не думаю, что остальное тоже было злом, по крайней мере, с самого начала. Я думаю, что Призрак изложил хороший набор идеалов, возможно, даже благородную цель, но его ошибки были в выполнении этих целей.

— Значит, вы считаете, что когда-то он действительно сражался на благо человечества?

— Да, но без всякого уважения к нечеловеческим расам. И, возможно, с меньшим уважением к тому, что мы считаем морально правильным, — кивнул Шепард, убеждая себя в тот момент. И он с удивлением заметил, что Миранда кивает ему в знак согласия с малейшим наклоном головы. -Но он сбился с пути, и Жнецы воспользовались этим, чтобы настроить нас против самих себя и облегчить свою работу.

— Многие люди говорили, что они не могут видеть прошлое, что Цербер сделал в войне, что они по своей сути злые. Но я полагаю, у вас есть понимание, которого нам всем не хватает, — резюмировала Эмили, прежде чем изменить тему. — Так вы были с Цербером неохотно, и подняли зачатки команды, включая вашего старого друга Гарруса Вакариана, и затем вы пошли в Совет. И они снова уволили вас, несмотря на нападение Сарена на Цитадель, несмотря на Суверена.

— Это был Даунер, это было действительно трудно для меня — особенно после того, что произошло на Горизонте, хотя я не собираюсь вдаваться в это сейчас, — Шепард не хотел говорить об Эшли в прямом эфире со всей Цитаделью. На самом деле он не хотел говорить ни о чем из своей личной жизни, хотя это было бы почти невозможно. — Совет бодался со мной во время всей миссии в поисках Сарена, и я был прав каждый раз. Очевидно, я знал, что был прав и в тот раз, но это приводило меня в бешенство.

— Вы думали, что они помогут?

— Ну, я надеялся, что они что-нибудь сделают. Очевидно, они не могли публично признать угрозу, подобную жнецам, заранее — это вызвало бы хаос — - но они могли сделать что-то тайно. Серый Посредник и Цербер оба готовились тайно, Совет мог бы сделать то же самое со Спектрами, возможно. Просто кое-что.

— На этой неделе многие люди направили тяжелую и, возможно, оправданную критику в адрес старого совета Цитадели. Откровенно говоря, многие люди удивлены, что они до сих пор на своих местах, учитывая то, что они сделали.

— Я могу понять это, в некотором смысле, я тоже хотел, чтобы они ушли, но они были в сложном положении, ничего публичного нельзя было сделать, — вздохнул Шепард.

— Но нет смысла держаться за старые обиды, то, что случилось, уже случилось. Все они знают, что поступили неправильно, и теперь исправляются. Я знаю, уже слишком поздно, но если люди будут держаться за прошлые ошибки, мы никогда не продвинемся дальше.

— Я верю вам, — кивнула Эмили. — Итак, мы собираемся сделать быстрый перерыв, мы вернемся через пять минут, — когда реклама начала идти, она повернулась к нему.

— Мы собираемся начать с некоторых вопросов об окончании миссии Коллекционеров и Бахак.

Шепард не ответил, вместо этого откинулся на спинку дивана и, глубоко вздохнул, и сделал большой глоток воды.

XXXXXXXX

— Итак, после победы над коллекционерами вы взяли лишь небольшой перерыв, чтобы восстановить Нормандию, прежде чем снова отправиться в путь, продолжая свою миссию со своим отрядом без какого-либо направления от Цербера.

— Верно, мы вовсе не хотели сидеть сложа руки, — кивнул Шепард. — Главная проблема заключалась в том, что у нас вообще не было поддержки — ни политической, ни военной, ни финансовой.

— Так как же вы решили, что делать? У вас были идеи насчет жнецов в то время?

— Ничего особенного, ничего, кроме того факта, что мы знали, что Предвестник придет со всем флотом Жнецов на каком-то этапе. Единственная информация, к которой мы имели доступ, это то, что мы ранее собрали, и ограниченные данные Лиары были предоставлены Серым Посредником, — Шепард тщательно закончил предыдущее предложение, хорошо зная, что личность Лиары должна была быть секретной. Он быстро двинулся дальше.

— Поэтому мы согласились, что лучший способ узнать что-либо — это быть в движении, активно вынюхивать все, что мы могли. Кроме того, мы были уверены, что Цербер теперь охотится на нас, а также потенциальная враждебность со стороны Альянса и Совета.

— И именно тогда вы связались с Адмиралом Хакеттом по поводу Бахака.

— Да. Мы провели большую часть месяца, слоняясь по системам Терминуса, выполняя различные миссии, большинство из которых была уборка наёмников, хотя мы нашли некоторые интересные вещи. Например, шахтерский комплекс, наводненный хасками из-за раскопанной технологии Жнецов, — понял Шепард и поймал себя.