Хватка Рэнсома не ослабла.

– Поверните голову.

– Что?

– Поверните голову, чтобы ослабить давление на трахею, и ухватитесь за трость правой рукой.

Гарретт замерла, когда поняла, что он говорит ей, как вырваться из его хватки. Медленно она повиновалась.

– Возьмитесь за трость с внутренней стороны, чтобы защитить горло, – сказал Рэнсом и подождал, пока она выполнит его указания. – Ага, именно так. Теперь потяните за конец трости и ударьте меня левым локтем по рёбрам. С вашего позволения, не сильно. – После того, как она исполнила это движение, он наклонился вперёд, как будто сгибаясь пополам. – Хорошо. Возьмите трость обеими руками... шире... и, ныряя под мою руку, резко проверните.

Гарретт следовала его инструкциям, а потом... практически чудесным образом... оказалась на свободе. Она повернулась и посмотрела на него с недоумением и восхищением. Гарретт не могла решить, поблагодарить его или стукнуть по голове.

Рэнсом наклонился, подобрать докторскую сумку, с вкрадчивой улыбкой. У него хватило наглости предложить ей взять его под руку, как если бы они были степенной парой, прогуливающейся по Гайд-парку. Проигнорировав этот жест, Гарретт снова начала идти.

– Удушение - самый распространённый способ нападения на женщин, – сказал Рэнсом. – Второй - схватить её сзади, держа руку поперёк горла. Третий - схватить её сзади и унести с собой. Разве ваш учитель боевых искусств не научил защищаться без трости?

– Нет, – была вынуждена признать Гарретт. – Он не давал инструкций по рукопашному бою.

– Почему Уинтерборн не предоставил кучера и экипаж для ваших выходов? Он не скупой человек, и обычно заботится о своих подчинённых.

Гарретт нахмурилась при упоминании имени Уинтерборна, который владел клиникой, где она практиковала. Клиника была создана для лечения почти тысячи сотрудников его универмага. Рис Уинтерборн нанял её, когда практически никто не хотел дать ей шанс, и поэтому она всегда останется ему верна.

– Мистер Уинтерборн предложил воспользоваться личным экипажем, – призналась она. – Однако я не хочу ему больше докучать просьбами, и я обучалась самообороне.

– Вы чересчур самонадеянны, доктор. Ваших знаний достаточно, чтобы быть опасной для самой себя. Существует несколько простых тактик, которые помогут вам избежать нападения. Я мог бы вас им обучить всего за несколько часов после полудня.

Они свернули за угол и вышли на главную дорогу, где у дверных проёмов и ступеней расположились кучки небрежно одетых людей, а по тротуару лавировали пешеходы во всевозможных нарядах. Лошади, повозки, кареты сновали туда-сюда по выложенной вдоль дороги трамвайной брусчатке. Остановившись у бордюрного камня, Гарретт посмотрела вдаль в ожидании появления двуколки.

Пока они ждали, она обдумывала слова Рэнсома. Очевидно, что мужчина знал об уличных боях гораздо больше, чем её преподаватель. Его приёмы с тростью впечатляли. В то время как одна её часть склонялась послать детектива к дьяволу, другая была крайне заинтригована.

Несмотря на его бессмыслицу о “милашествах”, Гарретт знала наверняка, что у него не было по отношению к ней романтического настроя, что её абсолютно устраивало. Она никогда не хотела отношений, которые могли бы помешать её карьере. О, иногда случался небольшой флирт... украденный поцелуй с симпатичным студентом-медиком из Сорбонны... безобидное заигрывание с джентльменом во время танца... но она сознательно избегала любого контакта с мужчиной, который мог бы представлять настоящее искушение. И любая связь с этим наглым незнакомцем могла привести к неприятностям.

Однако она на самом деле хотела разучить несколько приёмов уличной борьбы.

– Если я соглашусь на то, чтобы вы меня обучали, – спросила она, – пообещаете больше не следить за мной по вторникам?

– Ага, – просто ответил Рэнсом.

Слишком просто.

Гарретт кинула на него скептический взгляд.

– Вы честный человек, мистер Рэнсом?

Он тихо рассмеялся.

– С моей-то работой? – посмотрев поверх её плеча, он заметил приближающуюся двуколку и подал ей сигнал. Затем его взгляд вернулся к её лицу и стал пристальным. – Клянусь могилой моей матери, что вам не стоит меня бояться.

К ним подъехал кэб и остановился с резким, грохочущим звуком.

Внезапно Гарретт приняла решение.

– Ну ладно. Встретимся завтра в четыре часа в фехтовальном клубе Бужара.

Глаза Рэнсома довольно сверкнули. Он проследил за тем, как Гарретт поднялась на подножку двухколёсного экипажа. Благодаря огромному опыту она с лёгкостью нырнула под нависающие поводья и вскарабкалась на пассажирское сиденье.

Передав Гарретт саквояж, Рэнсом крикнул извозчику:

– Будь осторожен, не тряси леди. – Прежде чем она успела возразить, он встал на подножку и протянул кучеру несколько монет.

– Я сама могу заплатить, – запротестовала Гарретт.

Рэнсом пристально посмотрел на неё своими тёмно-синими, словно полночь, глазами. Потянувшись, он что-то вложил в её ладонь.

– Подарок, – пробормотал он и с лёгкостью опустился на мостовую. – До завтра, доктор. – Дотронувшись до козырька кепки, он в своей манере не отнимал пальцев, пока экипаж не отъехал.

Немного оторопев, Гарретт опустила глаза на предмет, который он ей дал. Это оказался серебряный свисток, слегка теплый, согретый жаром его тела.

"Какая наглость," – подумала она... но её пальцы бережно сомкнулись вокруг него.

Глава 2

Перед тем, как отправиться в свою квартиру на Халф-Мун-стрит, у Рэнсома оставалась ещё одна встреча. Он поймал кэб до Корк-стрит, почти всю эту улицу занимал знаменитый универмаг Уинтерборна.

В прошлом, Итан несколько раз выполнял конфиденциальную работу для владельца универмага, Риса Уинтерборна. Задания были лёгкими и быстрыми и вряд ли стоили его времени, но только дурак мог отказать в просьбе такому могущественному человеку. Одна из них была связана со слежкой за невестой Уинтерборна, леди Хелен Рэвенел, когда она и её подруга посещали детский дом в опасном районе недалеко от доков.

Это было два года назад, тогда Итан впервые встретил доктора Гарретт Гибсон.

Стройная женщина с каштановыми волосами, избивала нападавшего, который был больше её в два раза, точными ударами трости. Итану понравилось, как она это делала, будто выполняла какую-то насущную обязанность, словно выносила мусорное ведро на помойку.

Она выглядела на удивление молодо, лицо было чистым и гладким, словно брикет белого мыла. На нём резко выделялись скулы, хладнокровные зелёные глаза и небольшой острый подбородок. Но среди изящных, резких черт красовался ротик в форме сердечка, нежный и уязвимый, верхняя губа казалась почти такой же полной, как и нижняя. При виде этих красивых изгибов рта, с коленями Итана каждый раз происходило что-то странное.

После той первой встречи Итан старался избегать Гарретт Гибсон, зная, что она создаст ему проблемы, возможно, даже большие, чем он ей. Но в прошлом месяце он нанёс визит в клинику, где она работала, чтобы получить информацию об одном из её пациентов, и его увлечённость вспыхнула с новой силой.

Всё в Гарретт Гибсон было... восхитительным. Анализирующий взгляд, голос чёткий, как застывшая глазурь на лимонном торте. Сострадание, заставляющее её лечить недостойных бедных, так же как и достойных. Целеустремлённая походка, неутомимая энергия, удовлетворённость собой, как женщиной, которая не скрывала и не извинялась за свой интеллект. Она была солнечным светом и сталью, связанными воедино, и являла собой совершенно новую субстанцию, с которой он до этого никогда не имел дел.

Одна лишь мысль о ней заставляла его чувствовать себя угольком, отлетевшим на каменную плиту у очага.

Он уже поклялся себе, что ничего от неё не потребует. Его намерением было только оберегать Гарретт Гибсон во время её визитов в работный дом Кларкенуэлла, или в приют Бишопсгейта, или куда бы она не решила отправиться по вторникам. Он позволит себе лишь это.