Старый Снорри застенчиво перемялся с ноги на ногу, пошаркал, потеребил шерстяную шапку, втянул лысую голову в плечи и опустил взгляд. Сырая земля голого поля показалась ему мало того что крайне интересной, так еще и наименее опасной, поэтому непоколебимую решимость во взгляде он обрушил именно на нее. Все возглавляемое Снорри боеспособное население Рыбачьей Отмели (с десяток мужиков и Ари, шестилетний внук Снорри, которому не успели дать подзатыльник и отправить к матери) напряженно затихло в ожидании развития дальнейших событий.

— Чего сказал, повтори!

Снорри вздрогнул, едва не выронив шапку, осмелился поднять глаза, испугавшись обязательно следующих за подобной фразой затрещины, пинка или тычка. Он подслеповато сощурился и часто заморгал от рези в глазах и проступивших слез. Не то чтобы он готовился разрыдаться от собственной смелости, но находиться вблизи Скарва Черноногого само по себе было героическим подвигом, достойным Медового Зала Отца Войны.

На Снорри снизу вверх злобно таращилось кабанье рыло. Сверху вниз таращилось еще одно, не менее злобно. Причем оба рыла действительно принадлежали представителям свиного рода-племени без каких-либо метафор и иносказаний. Но если нижнее принадлежало вполне обычному, только громадному хряку, то верхнее рыло обладало меньшими размерами и было снабжено человекообразным телом в кольчуге довольно плачевного, запущенного состояния. Голову покрывал устрашающего вида и размеров рогатый шлем, в котором уместились бы две головы его владельца.

Снорри глубоко вздохнул, успев поразмыслить о том, что жизнь его была, в принципе, довольно долгой и не такой уж плохой, а умирать своей смертью на Симскаре считается дурным тоном. Так что, в общем-то, терять ему особо нечего.

— Говорю, — промямлил Снорри, — не будет больше дани, вот. Убирайтесь отсюда, пока целы. И не смейте возвраща…

Ездовой хряк многозначительно хрюкнул.

— …Ща-ща…

Хряк шагнул вперед. Снорри в ужасе подпрыгнул и отскочил к взволновавшимся односельчанам.

— И чего же такого тут случилось, — лениво зевнул Скарв, опираясь на переднюю луку седла, — раз вы, черви, осмелели до того, что не только дань платить отказываетесь, но и грозите мне? Мне! Скарву Черноногому! Отвечай, червь! — рявкнул он, поднявшись в стременах.

У Снорри от страха подогнулись коленки. Он вдруг осознал, что хоть вроде бы и убрался подальше от Скарва поближе к своим, но вновь стоял один на один в интимной близости со злобным ездовым хряком, а добрые односельчане каким-то волшебным образом оказались на почтительном и весьма безопасном расстоянии от него.

— Мы… мы… — пробормотал Снорри, вцепившись в шапку, как в самый надежный щит, — мы героя нашли, вот!

Скарв Черноногий тяжело опустился в седло. На морде в тени громадного шлема отразилась некоторая растерянность.

— Героя? — недоверчиво переспросил он и обернулся назад: — Слыхали, ребяты?

«Ребяты», чья видовая принадлежность была столь же неопределенной, как у их вожака, в количестве четырех пеших штук закивали, издавая неопределенный гул определенно недовольного, взволнованного окраса.

— Так что убирайтесь, пока он вам… вот! — скромно выпалил Снорри, расценив замешательство грабителей как проявление страха и колебаний.

— Значится, сегодня мешков больше обычного будет, — удрученно вздохнул Скарв, почесывая ездового кабана между ушей.

По строю ребят прокатился страдальческий стон возмущения и обиды.

— Имей совесть, босс! — взмолился один из них.

— Только не опять!

— Сколько можно-то?

— Заткнулись! — рявкнул Скарв, саданув кабана по макушке. Кабан неодобрительно хрюкнул и принялся злобно бороздить копытом землю с явным желанием выместить обиду на Снорри. — Раз сказал сегодня больше обычного тащить, значится, потащите! Иль вы там себе вообразили, что я за вас мешки таскать буду, а? Вдруг командовать, а я устану, чего тогда делать будете? Чего делать будете, спрашиваю, а?

Ребяты продемонстрировали богатый опыт разрешения конфликтов с начальством.

— Идиотов из себя строить, босс! — отрапортовал один из ребят, хлопнув себя по железной каске.

— По-бараньи блеять! — доложил другой.

— Проявлять полный непрофессионализм в применении боевых построений и неумение принимать грамотные решения в быстро меняющейся боевой обстановке!

— Вот то-то и… чеее? — ошарашенно протянул Скарв.

Третий из ребят испуганно затрясся.

— Виноват! — донеслось из-под державшегося на его плечах шлема. — Носиться кругами и бессвязно орать: «Все пропало!»

— Смотри у меня, — погрозил ему Скарв, злобно сверкнув поросячьими глазками.

У Снорри задрожали руки, в которых он сжимал шапку. Но не от страха, а больше от обиды, что столь важные сведения, как обретение героя, заступника от кровожадных злодеев, подлых грабителей и просто нехороших… свиней с человеческими манерами, не нашли должного отклика. Односельчане за его спиной зашушукались.

— Но… но… — пролепетал Снорри.

Скарв Черноногий с явным неудовольствием отвлекся от любимого занятия.

— Чего «но»? — резко обернулся Скарв. Шлем не успел за его поворотом и закрыл половину морды.

— Героя, говорю, нашли, вот…

— Ах да, герой, — с трудом вспомнив тему предыдущего разговора, протянул Скарв, невозмутимо поправляя шлем. — Это который уже по счету? Пятый или шестой? Откуда ж вы их, черви, берете-то? Чем в гадюшник свой сманиваете? Может, врете, что вы бедные рыбаки да овцетрахи…

— Овцепасы, босс, — робко поправил один из ребят. — Они овец пасут, а не…

— Да насрать! — прогремел Скарв, брызнув слюной. — Приходишь, значит, за положенной данью, а у них тут, значится, герой какой-то! Кривляется, хамит, прямо-таки нарывается! Зарежешь его, значится, выскребешь за неуважение у этих червей все закрома и что, значится, видишь, когда в следующий раз придешь? Опять какой-то герой! Совесть, черви, имейте! У ребят и так руки ломит после ваших героев, а им еще мешки на себе тащить! Знаешь, червь, как больно смотреть, когда они надрываются, а? Знаешь? Отвечай, раз спрашиваю! — ревел Скарв, напирая хряком на Снорри, который держался на ногах непонятно каким образом.

— Н-н-не-нет… — простонал старик, отбивая остатками зубов энергичное стаккато.

— Да чего ты, червь, вообще знать-то можешь! — надменно хрюкнул Скарв. — Короче, — выдохнул он, немного успокоившись, — раз герои у вас не кончаются, значится, есть у вас, чем их заманивать. А раз есть, значится, не обеднеете, ежели сегодня выгребем вообще все, что не приколочено. Но сперва, — Скарв сделал зловещую паузу, драматично обводя Снорри и оробевших обитателей Рыбачьей Отмели злобным взглядом двух пар поросячьих глазок, — давай сюда героя вашего. Где он там?

Обычно в такие моменты должно раздаться тривиальное, но эффектное «Я здесь», а толпа — учтиво расступиться, чтобы выпустить вперед упомянутого выше героя, чей внешний вид зависел от местности, где разворачиваются подобные события. На Эвлоге это был бы кучерявый юноша в тоге и сандалиях. В диких землях Стор-Йорда — мускулистый варвар в меховой набедренной повязке и рогатом шлеме. На Симскаре же герои обычно походили больше на сердитых лесорубов с внушительным бродексом.

Впрочем, из толпы не вышло вообще никого, что заметно смутило обе стороны, ведущие переговоры о добровольно-принудительной передаче имущества.

— Эй, где там ваш герой? — нарушил неловкое молчание Скарв Черноногий, вновь приподнявшись в стременах и всматриваясь поверх голов селян.

Селяне отозвались смущенной тишиной и растерянным покашливанием. Кто-то высморкался. Кто-то по-детски тонко пискнул. И это был не Ари.

— Гнома, что ль, наняли, раз его за вами не видать? — нахмурился Скарв. Казалось, отсутствием объявленного во всеуслышание героя он разочарован больше всех.