Привет. Меня зовут Ира Ольханская. И я пытаюсь избавиться от мыслей о Стасе с помощью генеральной уборки в квартире, которую ничто на свете уже не сможет привести в порядок. Сколько не убирай, всё равно помойка. Но моя, любимая, родная.

Старый компьютер с до дикости медленным интернетом, что я до капли высасываю из модема «Йота», радует и раздражает одновременно. Музыка и навязчивые сообщения от Элли, периодически щёлкающие в «Вконтакте», в руках тряпка, рядом ведро с водой, в комнате бабушки громко работающий ящик, на кухне кипящие пельмени. У меня нет даже секунды, чтобы подумать о чём-нибудь лишнем.

Полы выдраены. Пельмени для бабули сварены. Привет, стирка. Машинка давно уже не работает, так что приходится по старинке, руками. На новую денег нет, а починить старую мне уж точно не по силам. Отца просить смысла нет, сделает только хуже, да и времени у него толком нет, а мастера вызывать слишком дорого. Так что выживаем как можем.

В прочем, «насладиться» тяжёлой работой у меня не получается, ибо настойчивый звонок в дверь трелью вонзается в тело и заставляет смачно выругаться. Кого там ещё принесло? Папа что ли решил заскочить посреди дня? А, нет. Скорее всего, Макеева. Я ведь со вчерашнего вечера трубу не беру, волнуется, видимо, переживает. Но поговорить с ней в любом случае придётся, так что лучше это сделать сейчас, чем тянуть до последнего. Не в моих правилах убегать от проблем. Хотя, погодите-ка. Разве игнорирование телефонных звонков не является «избеганием проблем»?

Ополоснув руки, небрежно вытираю их о футболку и выхожу из ванной, неохотно приближаясь к двери. Даже не проверив личность гостя, поворачиваю ключ и открываю дверь ровно настолько, насколько позволяет цепь.

— Йоу.

Говорит человек, видеть которого я хочу меньше всего.

— Нет, — трясу головой, не в силах определиться: захлопнуть преграду или же всё-таки выслушать гостя. — Даже не смей просить меня о чём-то, хрен я тебе помогу…

— Да я шавуху принёс, — Назаров шуршит пакетом, настойчиво маяча перед щелью, будто собираясь прямо так просочиться в квартиру. — И не одну. Типа, поблагодарить всё-такое, — медлю, всё ещё не решаясь впустить Костю. От него же проблем не оберёшься. Каждое появление парня заканчивается какой-то фигнёй. Но, блин. Шавуха… И я проголодалась как раз. — Не, если не хочешь, я сам…

— Ладно, заходи, — сдаюсь.

Закрываю дверь, снимаю цепочку и, всё ещё переполненная сомнениями, впускаю парня в квартиру. Выглядит Костя так себе: на гипсе парочка корявых неразборчивых надписей, сделанных чёрным маркером, некоторые ссадины на лице всё ещё опухшие, заметная болячка в уголке губ и фингал под глазом.

Назаров протягивает пакет, стаскивает кроссовки, оттягивая их ногой за пятку, и осматривается. Уже думаю, что парень скажет, мол, «ты что прибралась?» или «здесь так чисто», но вместо этого Костя спрашивает:

— Чё трубу не берёшь?

— А, — пожимаю плечом, даже разочаровываюсь. — Звук выключила, не слышала.

Потому что Элли надоела названивать. Надо будет, сама наберу.

Киваю в сторону кухни и первой направляюсь туда.

— Чай будешь? — кладу пакет на стол и, не дожидаясь ответа гостя, хватаюсь за чайник.

— Ага, — присаживается на диванчик, одной рукой вытаскивая четыре шавухи и нелепо сминая пустой пакет. — Как дела-то ваще?

— Нормально…

Не считая того, что каждую свободную секунду я вспоминаю Стаса и ненавижу себя за это. Говорят, все беды от девушек. Вот ни фига! От парней тоже проблем хватает.

— А ты как? Как рука? — достаю кружки, пакетики с чаем, сахар.

— Жить буду, — его ноги широко раздвинуты, а загипсованная рука висит на уже грязном бинте, перекинутом через шею подобно автомату — я вижу это, когда оборачиваюсь, чтобы сесть за стол.

«Это хорошо», — мысленно соглашаюсь, но сказать вслух забываю, а потом уже момент упущен и смысла во фразе нет.

— Как Стас? — спрашиваю я, и сердце на имени парня пропускает удар.

Зачем я про него спросила? Вот нафига? И почему всё внутри так неприятно скручивается в ожидании ответа?

— Да жив, чё с ним будет, — Назаров берёт шавуху и неумело открывает её. — Дома сидит. Блонди кудахтает над ним второй день…

Так, Элли с ним?

Удар под дых, и слова подобно бусинам разлетаются по полу. Отскакивают, прыгают, сталкиваются друг с другом и затихают.

Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, тянусь к шавухе и разворачиваю обёртку: приятный запах «кошки» проникает внутрь, заставляя желудок скрутиться. Как долго я прибиралась в доме? С утра ничего не ела, даже пельмех не отведала. И теперь, сидя за столом напротив Назарова, чувствую себя невероятно уставшей. Тело ломит, руки не слушаются, голова идёт кругом, хочется завалиться в постель и страдать. Всё-таки без стиральной машинки жить грустно.

— Твой батя-то не заявится? — интересуется парень, откусывая огромный кусок шавухи (которую купил мне!).

— Не должен, — тяну. — Работает сегодня. Хотя, кто его знает. Вечно без предупреждения заваливается. Прям как ты.

— А я звонил! — возмущается с набитым ртом. — Ты не отвечала.

Отмахиваюсь. Это надо ещё проверить, звонил он или нет. В прошлый раз как-то парень не додумался набрать меня и сообщить о том, что Стас пропал. Я хоть подготовилась бы морально к его приходу.

Чайник закипает как раз в тот момент, когда я расправляюсь с невероятно вкусной шавухой, и приходится собрать остатки сил, чтобы приготовить обещанный чай. Хотя по виду Кости, ему уже нафиг он не сдался. Довольная морда, схомячившая один из моих подарков, похожа на обожравшегося кота.

— Ты вообще надолго? — интересуюсь я, поставив перед Костей кружку.

— В смысле?

— Ну, торчать тут долго будешь, — присаживаюсь напротив. — Мне ещё стирать…

— Так поставь машинку, — пожимает плечом, шумно отхлёбывая горячий напиток. — Уже выгоняешь что ли? Даже норм не побазарили.

Фыркаю, поджимая под себя ноги, несколько секунд дую на чай, пытаясь остудить его, а потом шумно вздыхаю. И о чём можно с Костей Назаровым «побазарить»? Даже звучит забавно.

— Машинка сломалась. Я руками, — безразлично отвечаю.

— Ну, ты чё, мать, — кривится парень. — Давай, починю. Я свою знаешь сколько латал, сейчас пашет как лошадка.

— Ага, с одной рукой-то? Иди домой лучше, отдыхай, — смеюсь я. — Я и сама здесь справлюсь.

— Ну, да, — поникает Назаров, задумчиво почесав нос. — Короче, как снимут гипс, я тебе её сделаю. Или там всё плохо?

Пожимаю плечом.

— Да течёт там. И ещё какая-то фигня трещит постоянно, после чего всё вырубается. Погоди, не надо мне её чинить, — вдруг возмущаюсь. — Сама разберусь.

Мне только помощи Назарова не хватало. Если будет часто ошиваться здесь, соседи слух пустят, а потом ещё и до отца информация дойдёт. Начнёт расспрашивать, копаться, может, даже до секрета парней доберётся. Мне такие проблемы не нужны.

— Ну, ниче, посмотрю потом. Хотя два месяца придётся эту шнягу носить. Может, попрошу кого зайти… Хотя и с одной рукой справлюсь, чё там…

— Да ничего не надо… — бурчу я, но парень меня уже не слушает.

Блин, приехали. Зачем только сказала, что машинка не работает?

— Короче, разберёмся, — снова хватается за чай. — Может, ещё чё починить?

— Да ничего не надо!

Игнорит.

Шумно вздохнув, потираю переносицу. Теперь же не отвяжешься… Пристанет как банный лист, а потом ещё и Стаса притащит. За что мне такое счастье? Как будто других проблем не хватает…

Некоторые люди лишены дара говорить правду. Зато какой искренностью дышит их ложь! (Станислав Ежи Лец)

Old Man Canyon — Wiser

Ложь 40. Стас

— Пусечка моя, — слащаво тянет Элли.

Нагло обхватывает мою талию руками, прижимается грудью к спине. Нахалка. Будет продолжать в таком духе, у меня точно встанет, а мне только этого не хватало для счастья. Рёбра всё ещё ноют, даже когда просто смеюсь, да и с Макеевой я ещё ни разу не трахался. Типа, не спешу, все дела. Девчонка сразу заявила, что для своего первого раза ждёт какой-то особенный, мать его, момент. Но ничего. Не настаиваю. К тому же Элли так кружит голову, что на хрен этот секс не нужен!