Лев задумчиво смотрел на лейтенанта. Откуда у тварей такие запасы «мяса»? Понятно, что Свен Йохансон вряд ли знает, но вопрос-то от этого не исчезает. Что-то не то, какая-то фальшь рассказа резала ухо. Поблагодарив лейтенанта и отправив знакомиться с укреплением и обустраиваться, Лев поднялся на утес, закурил и задумался. Камень приятно холодил спину, а вид на окрестные предгорья открывался просто вдохновляющий, но Лев невидящими глазами смотрел вдаль, прокручивая разговор повторно и пытаясь найти то, что резануло ухо. Нет, Лев не считал лейтенанта шпионом тварей, но рассказ его, искренний и вдохновленный, не давал покоя. Эффект «взгляда со стороны», то, что Свен считал само собой разумеющимся, у Льва вызывало настороженность.

Мимо ходили форпостовцы и свежеприбывшие солдаты, но Лев не обращал внимания.

Снова и снова крутил он в голове рассказ, и чутье шептало, что это очень, очень важно — найти ошибку.

— Какой у вас генерал суровый, — обратился к Дюше один из новоприбывших сержантов.

Собственно, сержантов было трое, но остальные два крутились вокруг Алины. Стоявший неподалеку Дрон тихо хихикал в кулак, наслаждаясь представлением: «Прекрасная и недосягаемая Алина общается с поклонниками». Представления такие были не внове «Буревестнику», ибо помотаться по миру пришлось, пришлось. Но сейчас даже железным ученикам Льва требовалась разрядка, и Дрон скромно молчал о том, что лейтенант Кроликова способна голыми руками прибить десяток таких сержантов. Последние, не зная об этом, всячески напыживались и демонстрировали готовность защищать прекрасную лейтенанта-санинструктора до последнего вздоха.

— За людей переживает, — вздохнул сержант и, спохватившись, представился. — Остап Вернеченко, бывший танкист и пулеметчик. В связи с отсутствием танка переведен в пехоту!

— Андрей Мумашев, сержант-инструктор, — небрежно отозвался Дюша.

— О, это почетно! — закивал Остап.

Дюша с легким оттенком любопытства взглянул на непрошенного собеседника. Был Остап из таких людей, про которых говорят «квадратный», то есть маленького роста при большой ширине. Заметно было, что вздувающиеся мышцы не спасли сержанта-танкиста от прелестей перехода в пехоту, а именно: сбитых долгими маршами ног. Поэтому смуглое, широкое и круглое лицо Остапа сейчас лучилось радостью. Дошли! Больше не надо долго и утомительно топтать бездорожье! Дюша в приливе веселости подумал, что рано, рано радуется молодой сержант (даже если не брать в расчет выпавшие из жизни 89 лет, все равно в свои 33 биологических года Дюша превосходил собеседника лет на десять). Лев тут никому спуску не даст, все набегаются по горам на три жизни вперед. Еще и плакать будут от счастья и радости.

— Да, да, почетно, — все также небрежно отмахнулся Дюша. — И весьма утомительно. Но все же, если не секрет, то, как твари взяли ваши танки? Заклинивали гусеницы телами?

— Нет, — дернул щекой Остап. — Ночью взяли, прямо в постелях. Стояли мы...

Сержант Вернеченко повертел головой, пытаясь определить стороны света, но быстро сдался.

— В общем, там стояли, недалеко от Пиренеев, — махнул он рукой. — Типа дырки в обороне затыкали, а фактически железку прикрывали, чтобы если твари прорвутся, так не сразу все поезда под откос спустили.

— И что, охрана все проспала? — не поверил Дюша. — Прямо никто и ничего не заметил?

— Да если бы, — еще досадливее ответил Остап, — хотя бы не так обидно было. В общем, прорвали твари ночью оборону, снесли к хренам два батальона и по ущелью вниз скатились, давя друг друга. Пока наши в горах промаргивались и пытались понять, что это было, твари в количестве прямо на нас выскочили. И с ходу давай рвать и кусать. Тревога, стрельба, все помчались тварей отбивать, а тут и второй их отряд подоспел. Аккурат с тыла зашел и прямо в самодельные ангары. Помню, забежали туда, а там тварей — хрена и больше, и все шипят, скачут, что-то рвут и кусают. Я их в таких количествах только через прицел и видел. Ну, понятно, растерялся малость… как и все остальные. Только капитан наш — эх, редкой отваги был человек! — как закричит: «Огонь по тварям!» и сам первый в бой ринулся. Твари волной вперед, мы навстречу, все в кровище и говнище, не прошло и минуты, как полный ангар трупов и все. Какие там танки, на ногах еле стоим, да и погибли почти все. Пока сражались, твари с Пиренеев уже оборону проломили и тоже к нам всей толпой. Едва ноги унесли, уж и не помню как, все в тумане. Ночь, стрельба, твари, кровь, крики как вспоминаю — так вздрагиваю.

— Это да, — понимающе кивнул Дюша. — Ночная свалка не для слабонервных. Сам в свое время… впрочем, неважно. Откуда взялись твари в тылу?

— Да хрен его знает! — едва ли не подпрыгнул Остап, что при его квадратных габаритах смотрелось как-то угрожающе. — Взялись откуда-то! То ли флот проспал, и они на побережье высадились, то ли с севера прибежали. Я бы обязательно разобрался, но твари крепенько в нас вцепились. Враз разогнали по округе, и начали охоту. Пока отходили от паники, пока сообщали наверх, то да се, твари уже окончательно вцепились в брешь в обороне, и давай толпами набегать. Подошли еще мотострелки, ну как подошли, подъехал грузовик, а в нем десятка два сидит. Соседний батальон в полном составе выживших, все драные, очумелые и злые. Не успели отдышаться, как твари набежали и погнали, погнали нас все дальше и дальше. Мы цеплялись за каждую речушку и гарнизон, прикрывали поселки, но твари катились лавиной, сметая все на своем пути. Точнее говоря, если бы они не задерживались, дабы что-нибудь сломать, кого-нибудь загрызть или поохотиться, то нас бы уничтожили еще в первые три дня. А так, удавалось отступать и огрызаться. Теряли товарищей, подходили новые остатки из разгромленных гарнизонов, народные ополченцы прибивались, и так вот катились и катились до самых Альп. И тут взрывы! А потом блуждания по горам в поисках людей.

— Сурово, — совершенно искренне сказал Дюша, однажды тоже переживший подобное.

После чего оба сержанта замолчали, каждый о своем.

Очнувшийся от раздумий Лев медленно, с искренним наслаждением встал и потянулся. Да, очень интересные расклады получаются, подумал генерал. В этом свете ситуация с ядерными ударами «по своим» становилась более понятной. Перед Львом во весь рост встала задача из разряда тех, которые он наиболее любил. Схватка в почти безнадежных условиях с несоизмеримо сильнейшим врагом, которого, тем не менее, можно и должно победить силой ума и оружия. Призом в этой схватке выступала вся Федерация, и Лев ощутил привычной злой азарт, как всегда перед началом очередной смертельной операции.

Потирая руки, Лев начал спуск. В первую очередь следовало узнать, что со связью.

— Итак, нам приказано, что называется, стоять насмерть, — мрачно сообщил Лев Асылу. — Делать активные вылазки, тревожить тварей, убивать всегда и везде, и при этом не требовать подкреплений.

— Полусотней людей держать границу? — уточнил Асыл. — Без бронетехники и тяжелого вооружения? Без каких-либо запасов?

— Завтра утром на побережье высадится батальон мотопехоты. Грузовики и прочее в наличии. Там же и техника, с почти нулевым ресурсом. Только приехать сюда и остаться в качестве стационарной точки. Предполагается, что к концу дня они доберутся до нас.

— А фактически?

— Знаешь, как Прежние говорили? — прищурился Лев. — «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить!» Думаю, хорошо если дня за три доберутся. То техника сломается, то твари на горизонте проскачут, то грузовики застрянут. В целом, идея, конечно, добрая. Мобильность, мощь и патрули, и сотню километров границы удержим запросто. Главное, чтобы не забывали топливо и новых людей вовремя присылать. В теории. На практике, думаю, будет так. Как только твари дожмут «котел» в Пиренеях, как сразу побегут сюда. Пройдут горы насквозь, и нам попутно выдадут.