Использование служебного положения в личных целях, или что-то вроде того. Точная формулировка выскочила из головы Дюши, но это было неважно. Суть для самого себя он сформулировал, остальное могло подождать. Итак, Анна Петрова, медсестра, 28 лет, родители остались в Сибири, переведена сюда четыре года назад. На отличном счету у руководства, награды, поощрения, длинный список спасенных. Участвовала в военных действиях, прямо на передовой оказывала медицинскую помощь, один орден, две медали. К суду не привлекалась, взысканий нет, не замужем, детей нет, чиста со всех сторон и вне всяческих подозрений.

Если принять, что она глубоко внедренный агент псиоников, то, что отсюда следует?

Дюша задумался, и упустил из виду влюбленных, но это было неважно. Спартак будет водить ее по центру города, распускать перья и надувать грудь, девушка будет ему активно поддакивать и куда — то склонять. Куда? Если бы ее интересовал секс, то для этого не надо вести такие фальшивые разговоры.

Следовательно, ей зачем-то нужен Спартак.

Дюша присел на скамейку и закурил. Допустим, она агент псиоников, но Спартак неуязвим к пси. Что тогда? Какая-то химия, которую проморгала Алина? Допустим. Но к чему тогда разговоры и склонение… куда? Вторая версия: она не агент, а подконтрольна псионикам, и те ведут игру… так, мимо. Гораздо проще обработать непосредственно снайпера. Если он неуязвим к пси, то такая обработка имеет смысл, но небольшой. Ведь основное — чтобы Спартак потерял голову, и опять же проще самому снайперу вручить химии.

Так, Дюша ощутил, что начинает путаться.

Все эти версии — принимая неуязвимость Спартака к пси — не объясняли, как так быстро он влюбился и потерял голову. Дюша курил и думал, и так и не мог ничего придумать. Подозрения к делу не пришьёшь, ведь он уже видел, как Спартак терял голову от любви… и что мешало ему сделать это еще раз? Поведение медсестры? Ну, Спартак парень видный, хоть и лысый, от него и раньше девушки голову теряли, почему бы не повторить? Вот и ведут себя, как два влюбленных идиота, а Дюше заговоры мерещатся.

Сержант почесал в затылке и признал, что окончательно запутался.

Ну не специализировался он никогда в расследованиях, и на войне все было просто и ясно: тут твари, там свои, и нечего тут думать! Насильники там всякие, мародеры и убийцы — тоже все понятно, поймал на месте преступления и убил, составив протокол под роспись присутствующих. Но здесь? Схватишь медсестричку, да на допрос третьей степени, а окажется, что ни в чем не виновата. И Спартак умом опять тронется, только-только начал в себя приходить!

— Ты за ней следил, за этой медсестрой? — спросил Влад. — Ну, в смысле, не когда они со Спартаком, а когда она одна?

— Работа — дом, в смысле госпиталь, да обратно, — пожал плечами Дюша. — Но особо не следил, да.

— Тогда надо установить круглосуточную слежку!

— С каких шишей? Кто нам даст людей и аппаратуру?

— Ты же думал, что она псионик, в этом и обвини. Лев же продвигает эту тему?

— Ага, и Спартак ей тут же сообщит, что вот, мол, так и так, любовь очей моих, тебя обвиняют в псионизме, а та похлопает так глазками, — Дюша изображал, Влад ухохатывался, — и скажет, мол, да как ты мог меня заподозрить? Бери меня, я вся твоя, проверь до самого донышка, ни капли псионизма нет!

— Класс! Но ты и вправду думаешь...

— Да, не будем привлекать кого попало, попробуем сами разобраться. Вначале Спартака сводим к нашему врачу, пусть посмотрит, что там у него в мозгах, все ли в порядке, — начал набрасывать план Дюша. — Потом, попробуем пригласить его девушку к нам, пообщаемся, посмотрим, что там за чудо, а то Спартак все скрывает.

— Толково, — одобрил Влад. — А дальше?

— Дальше не знаю, вначале должны появиться какие-нибудь улики или дополнительные подозрения. Опять же, может она со всеми так идиотски разговаривает, а мы уже себе заговор придумали?

— Может быть. Слушай, а с чего ты решил, что она от Спартака пытается чего-то добиться? Может у них игры такие?

— Не знаю, — вздохнул Дюша. — Не знаю. Просто чутье подсказывает, как с тварями, что тут дело нечисто. С другой стороны, все утверждают, мол, Спартак сам по себе такой, без чужого влияния. Вот и, получается, начни резко зажимать девушку, опять с ума сойдет, а после всего, что мы вместе пережили, как-то не сильно хочется Спартаку такого финала.

— Все равно бабы его погубят, — вздохнул Влад. — Либо он вырастет и поумнеет.

— Ага, а пока он еще не поумнел, ты за ним присмотришь.

— Почему я? Мне завтра обратно на линию Краммера, — удивился Влад, — не знаю уж, зачем меня дергали.

— Мда, нехорошо, — поморщился Дюша, — следить кому-то надо, а меня Асыл отрывает от ополченцев. Мол, хватит их учить, есть спецзадание.

— Я и говорю, надо привлечь специалистов, а сами мы так не справимся, у всех дела, — заявил Влад.

— Может быть, может быть. Ладно, еще месяц понаблюдаем, а там, если эта дурь влюбленных не пройдет, подключим всех, кого сможем.

Немного успокоив себя разговором, Дюша отправился получать новое задание, недоумевая, что в такие времена может быть важнее, чем дополнительное обучение городского ополчения?

Помимо очевидных проблем, вроде ограничения передвижения, ограничения в продовольствии и исчезновении целой кучи рабочих мест, были в Риме и другие проблемы, не ограничивающиеся криминалом. Масса эвакуированных с севера полуострова, часть из них осталась в городе. Раненые солдаты и переполненные госпитали. Слишком много всего, и слишком мало тех, кто готов положить жизнь за Федерацию. Таковые товарищи, как правило, уже были на передовой, а в тылах и столице оставалось то, что Лев называл «осадком».

Но выбора у Асыла не было, и он, продолжая проклинать генерала, продолжал работы.

С каждым днем механизм города становился ему все понятнее, и с каждым днем становилось понятнее, что тут нужна не просто команда, а тысячная команда. Чтобы прикрыть все направления, обеспечить везде максимальную эффективность и работоспособность, и где взять эту тысячу человек, Асыл совершенно не представлял. Механизм города поскрипывал, но работал, и капитану Имангалиеву просто не оставалось ничего другого, как опираться на существующий аппарат.

Почему Асыл хотел заменить если не всех, то основной костяк? Потому что этот аппарат, этот механизм, крутящий бюрократические и прочие колеса, существовал как будто сам по себе. Издал Асыл распоряжение, механизм, поскрипывая, запустил выполнение по инстанциям. Хотя можно было все сделать вдвое, втрое быстрее! Но для этого… да, да, нужно обновить систему, заполнить ее своими людьми, ну и так далее.

Также постепенно капитан начал понимать, почему Лев поручил ему такое. Каждый день Асыл узнавал что-то новое, придумывал новые приемы и осваивал старые, работал не просто с подчиненными, а с целой Системой, и означать это могло только одно. Следующую ступень обучения, причем Лев, практически наверняка, считал, что ошибки, которые Асыл совершит, как комендант Рима, будут неважны и малозначительны. Зато обучение даст выигрыш в будущем, и оставалось только дивиться хитрости генерала, закладывающего фундаменты планов на десятилетия вперед, когда тут неизвестно, доживет ли город до Нового Года?

От осознания такого, Асыл еще больше невзлюбил своего начальника, но, стиснув зубы, вгрызся в работу еще яростнее, стараясь не допускать ошибок вообще. Круговорот событий, докладов, ситуаций, на которые надо реагировать, поглотил его целиком, и только редкие встречи с форпостовцами, хоть как-то снимали напряжение. Лев вообще появлялся в столице набегами, но эту ситуацию Асыл собирался злорадно исправить в ближайшее время.

— Если провести диверсии, затрагивающие водную систему города, то столица быстро обезлюдеет, — Дюша, как всегда говорил неторопливо и уверенно. — Даже в минимальном результате — вспышки болезней и эпидемий, отвлечение сил, потери личного состава и далее букет проблем по нарастающей. Перегрузить медицину, которая и так загружена, и не надо забывать, что твари выходят из Инкубатора сразу с рефлексами, в количествах десятикратных людям. Тогда как подготовка нормального солдата длится много лет, и съедает кучу ресурсов.