Глаза альфы сами собой впиваются в чуть наклонённую в сторону шею. Язык быстрым движением обводит острые клыки, неожиданно удлинившиеся. Как же сильно хочется вцепиться в манящую кожу, оставляя свою метку на ней, чтобы больше никто не мог даже посмотреть в сторону Мидории, чтобы каждый придурковатый дебил знал, что он принадлежит Кацуки. И никому больше.

Но он упорно давит в себе это желание. Ещё нет. Пока нет. Нужно подождать. Осталось совсем немного.

Кацуки провожает Изуку до его дома и с видимой неохотой отпускает тёплую мягкую ладонь. Смотря на нахмурившегося парня, омега только умилённо улыбается. Иногда Бакугоу похож на насупившегося ребёнка, который не получил должного внимания за день. Наверное, так оно и есть, всё же этих двух часов наедине было катастрофически мало.

Мидория снова обнимает его, чувствуя, как руки парня крепко обхватывают его в ответ. Бакугоу быстро смотрит на свет в окнах квартиры омеги, но это не останавливает его: он перехватывает Изуку за талию и, едва отрывая от земли, притягивает к себе, чтобы глубоко поцеловать. Будь рядом стена, Кацуки бы не задумываясь прижал бы его к ней, не оставляя попыток к бегству, и зацеловал до полуобморочного состояния, чтобы ноги омеги дрожали от возбуждения.

В последнее время сдерживаться всё труднее. Но Бакугоу упрямо терпит, хотя желание дурманит мозги, заставляя плясать перед глазами чёрные кружевные точки.

Запах Изуку становится сильнее, выдавая его возбуждённое состояние. Он смотрит на Кацуки мутным взглядом, и дыхание его, тяжёлое и частое, кажется раскалённым.

Они снова вцепляются друг в друга, еле находя силы дойти до накренившейся лавочки неподалёку. Грузно падают на неё и продолжают целоваться, напрочь забыв, что они собирались делать минуту назад и где они находятся. Сейчас их мир сузился до этой кривой лавчонки, в спинку которой они вжались, едва не заваливаясь в сторону.

Дёргаными движениями Бакугоу гладит его лицо, шею, плечи, носом проводя по щекам и тут же целуя, заставляя подрагивать.

Прикрытые веки Изуку дрожат, а руки прижимают ладони Кацуки ещё ближе к себе. Он ластится к нему, позволяя длинным пальцам альфы зарыться в волосы, перебирая их едва подрагивающими движениями.

В ушах начинает гудеть сильнее, поэтому вибрация телефона кажется каким-то общим глюком. Сознание возвращается будто по щелчку пальцев. Они резко замирают, всё ещё тяжело дыша. А трясущиеся руки Мидории пытаются выпутать из карманов штанов телефон.

— Да? — отвечает он, и голос его ужасающе хриплый, отчего он краснеет ещё больше.

Кацуки не может подавить в себе волны умиления и обожания, вжимаясь лицом в его плечо. Омега лишь дышит тяжело, но всё так же не отпускает от себя, старательно давя довольное звериное урчание в грудной клетке.

Бакугоу слышит обеспокоенный голос Мидории-сан, он понимает, что нужно отпустить парня домой. Но не может. Просто не может разомкнуть руки, перестать его целовать. Как Кацуки может позволить себе сделать это, если даже дышать без него становится тяжело?!

Они соприкасаются лбами, смотря друг другу в глаза. Изуку убирает телефон и выглядит таким расстроенным, что Бакугоу просто не может не поцеловать его снова, переходя на шею, посасывая кожу, оставляя свою, хоть и ненастоящую, метку.

Кацуки осторожно разглаживает помятую одежду и приглаживает взлохмаченные волосы омеги. Легонько чмокает его в покрасневшую щёку и отпускает, внимательным взглядом провожая до самой двери и выжидая ещё сколько-то минут, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Только тогда Бакугоу выдыхает спокойно и идёт домой, где наверняка всё ещё разносят весь дом его полоумные родители со своей непонятной генеральной уборкой.

Бакугоу Кацуки шестнадцать. Он не собирается останавливаться и продолжит идти вперёд, что бы ни случилось. В его планах слишком многое: разговор с матерью и отцом, с Мидорией-сан, метка и много всего того, что сделает его ещё счастливее, чем он есть сейчас.

====== Шаг 14. Разговор ======

Разложив товар на прилавок, Кацуки выпрямился, прогибаясь в спине, разминая захрясшие кости. На сегодня его работа закончена. Он стремительно скрывается в подсобке, где переодевается в школьную форму, и спешит на улицу. Через пять минут к остановке подъедет автобус, на который парень просто обязан сесть, чтобы успеть встретить Изуку и вместе с ним пойти домой. Этой маленькой радости его никто не лишит.

Хоть решение устроиться на подработку исходило от него самого, но Бакугоу не мог не жалеть об этом. Всё-таки теперь их и так ограниченное время сократилось ещё больше. Но пока что им удаётся совмещать и то, и то.

В самый последний момент он вбегает в уже закрывающиеся двери и на ходу проводит карточкой по валидатору. Забившись в самый угол, Кацуки быстро пишет сообщение Изуку и терпеливо ждёт ответа.

Бакугоу осознаёт, что денег, что он может заработать в обычном продуктовом, хватать всё равно не будет. Но куда-то в другое место, где платить будут, может, и больше, он идти просто не захотел. Своё личное время он ценил гораздо больше, чем это. Однако желание поскорее осуществить свою мечту раз за разом напоминало о себе яркими фантазийными картинками перед сном.

Он успевает точно вовремя. Мидория едва успевает выйти за порог книжного, как его тут же обнимают, забирая сумку. И, как бы омега ни протестовал против этого, Бакугоу всё равно выигрывает.

Оба уставшие после насыщенного дня, они всё же стараются поговорить о чём-либо. Но разговор не вяжется, оставляя после каждой сказанной фразы тишину. От неё не было неловко или ещё что-то — наоборот, им казалось, что сейчас они придут домой, вместе завалятся на кровать и уснут, прижимаясь друг к другу.

Они просто стояли, не в силах разойтись. И, только когда стрелка часов перевалила за десять вечера, Кацуки коротко поцеловал его в лоб, в щёку, другую, нос, губы, ещё раз притянул к себе, соприкасаясь с ним лбами, и отпустил, взглядом привычно провожая до двери и выжидая некоторое время.

Обедать только вдвоём уже вошло в привычку. И, хотя Киришима и Каминари дулись поначалу, сейчас они с радостью отпускают (выпинывают) Кацуки, чтобы посидеть наедине и пообсуждать чужую личную жизнь. Серьёзно, Бакугоу никогда бы не подумал, что Эйджиро такой любитель сплетен. «Ты сам виноват, что ничего не рассказываешь! А мне, между прочим, интересно! Я же волнуюсь за тебя!» — пламенно заверял альфа под интенсивные кивки Денки.

Кацуки бросает короткое «Всё нормально» и уходит. Возмущённое сопение доносится ему уже в спину. Но он этого и не слышит, в ушах гудит от предвкушения.

Перерыв и так казался коротким, а теперь время, кажется, и вовсе ускорило бег.

— Знаешь, мы с тобой в последние дни очень мало времени проводим вместе. Может, сходим куда-нибудь на выходных? — Бакугоу зарылся носом в его волосы.

— Да, конечно. Но ты уверен? Всё же ты работаешь. Разве не лучше было бы тебе отдохнуть?

— Я и с тобой замечательно отдохну.

Изуку не отвечает, только прижимается ближе, пряча лицо в его плече.

— Извините, Вы не подскажете, где… — мягкий голос заставил Кацуки обернуться.

Он сидел на корточках, выставляя в ряд питьевые йогурты. И наверняка взгляд его, как всегда недовольный всем и вся, впился в девушку, чуть склонившуюся к нему, чтобы не так сильно возвышаться над ним.

— Оу… — она сделала шаг назад, не ожидая увидеть его.

— Что ты хотела?

— Эм… Приправы…

Бакугоу выпрямился, чуть прогибаясь в захрясшей спине, и широким жестом махнул рукой в сторону.

— Там, — добавил парень спокойно и снова присел, продолжая выставлять товар.

— Спасибо.

Ему не было до неё никакого дела. Но, даже не видя её, Бакугоу чувствовал, что она всё ещё стоит у него за спиной и смотрит своими невыносимыми глазами.

— Ну чего ещё? — не отвлекаясь, сквозь стиснутые зубы прошипел он довольно громко.

— Просто удивлена твоей прилежной работе. Неужели так нуждаешься в деньгах?