Альфа не ответил. А зачем какой-то незнакомой ему толком девке знать это?..

Прошла минута, а она всё так же стояла, словно ждала его ответа. Хотя Кацуки был уверен, что достаточно ясно продемонстрировал своё отношение к ней и её вопросу.

— И всё же ты действительно сильно изменился…

— Тебе заняться нечем?..

— Да нет, просто размышляю вслух.

— Размышляй вслух где-нибудь в другом месте. Бесит.

Встав, Бакугоу, не смотря в её сторону, пошёл на склад за следующим ящиком.

— Наверное, все альфы меняются, когда находят свою пару... Мидория ведь твоя пара?..

Он резко остановился.

— Да. Моя пара.

— Ясно. Но это в любом случае неважно.

И, хотя в отделе было достаточно шумно, звук её медленных шагов отчеканился в его голове чересчур чётко.

«Но это в любом случае неважно».

Мидория расположился за столом, заваленным тетрадками. Он быстро чертил на листке графики, не забывая поглядывать на экран телефона, чтобы не пропустить сообщение.

Вечер протекал привычно медленно. Инко на кухне готовила ужин, пару раз заглядывая к омеге, чтобы спросить, не хочет ли тот что-нибудь. Но, видя, насколько Изуку погружён в учёбу, она незаметно уходила, стараясь не шуметь.

В это же время Кацуки таскал ящики с продуктами на складе, переставляя их из одного угла в другой, только потому, что менеджеру (ебанутому на всю голову человеку) не нравилось, как именно смотрятся эти ящики на фоне серой стены. Поэтому он срочно потребовал перенести их к другой, более тёмной по цвету. Но спустя пару минут передумал и снова потребовал унести их обратно. Двадцать ящиков…

В этот момент Бакуго понял, что его мать просто ангел по сравнению с этим… менеджером…

Когда он закончил перетаскивать их, его отправили в отдел молочной продукции переклеивать ценники и перебирать товар.

От срыва его удерживала только мысль, что потом эти мучения окупятся сполна. Кацуки не смог сдержать улыбки от картинки, пронёсшейся перед глазами, где Изуку выбегает в коридор, встречая его, и говорит, улыбаясь ему своей прекрасной улыбкой, — «С возвращением!».

Правда, даже эта идиллия чуть меркла от осознания того, что пахать ему здесь придётся до конца жизни… Ну, или только школы… А может, и института… Но не дай бог ещё и после его окончания…

Этого уж точно его гордость не переживёт.

Хотя ради своего омеги он готов и на это.

Закончив работу, Бакугоу медленно плетётся домой. Ему до одури хочется к Мидории, но…

Мимо него, держась за руки, проскальзывает парочка. Лица их красные от смущения, но радостный блеск в глазах и едва подавленные в зародыше улыбки выдавали их с потрохами.

Ах да, о чём это он…

Ему же надо зайти поздороваться с Мидорией-сан.

Инко чихнула, успев прикрыть ладонью рот. Она удивлённо шмыгнула носом и посмотрела на окно. Шторка чуть покачивалась от ветра.

Вздохнув, женщина привстала с дивана, на котором сидела, смотря телевизор. Вот только заболеть ей не хватало.

Шаги возле входной двери она не услышала, а, скорее, даже почувствовала. Это было чьё-то неуловимое присутствие.

И, прежде чем задуматься, она уже стояла в коридоре и держалась за ручку.

Кацуки удивился, когда дверь перед ним неожиданно распахнулась, а палец его так и остался на кнопке звонка.

Вся его уверенность вдруг схлынула, стоило только посмотреть в её глаза. Как же они с Изуку были похожи!

— А… Эм… Я… Ну…

Женщина удивлённо округлила глаза, но затем тепло улыбнулась ему, чуть отходя в сторону, чтобы пропустить его в квартиру.

— Добрый вечер, Кацуки-кун. Давно же я тебя не видела!

Бакугоу стушевался и неопределённо пожал плечами, но руки его сами собой протянули ей упаковку с тортом.

— Это Вам.

— Ох! Какая красота! Чего же ты стоишь? Проходи скорее. Изуку у себя, так что иди к нему, а я пока чай поставлю. Позже вас позову, — и Инко упорхнула на кухню, оставив его одного.

Перед дверью в комнату Изуку он замер на мгновение и перевёл дыхание. Сердце почему-то забилось быстрее, наверное оттого, что здесь была Инко, и ему не хотелось, чтобы потом омеге пришлось краснеть за него.

Мидория сидел за столом и быстро-быстро что-то писал. Кацуки подошёл к нему со спины и опустил руки на плечи.

Изуку от неожиданного прикосновения вздрогнул и обернулся, хватаясь за ладони альфы.

— Каччан! — прикрикнул он с чуть обвиняющими нотками в голосе.

Он поднялся со стула, но руки его не выпустил.

Кто из них первым потянулся за поцелуем — неизвестно.

Они пересели на кровать и прижались друг к другу. Из головы резко вытекли все мысли: о том, что здесь Мидория-сан, и о том, что дома Кацуки ждёт взбешённая мать.

Омега отстраняется, но тут же утыкается носом ему в шею, глубоко дыша им.

— Каччан… — снова позвал он его.

Бакугоу, прикрыв глаза, лишь неясно пробормотал что-то в ответ. От этого Изуку улыбнулся, сам факт того, что таким его альфу видит только он, делает его счастливым вдвойне.

Кончиком носа парень проводит по пульсирующей жилке на шее Кацуки, отчего тот откидывает голову назад сильнее, давая больше доступа. Пожалуй, сейчас он забудет, кто из них альфа. Лишь бы получить ещё больше поцелуев Изуку.

Мидория плавно переместил руку ему на грудь, пальцами чувствуя, как сильно бьётся внутри его сердце. От этого звука по крови разлился жар. Губы закололо.

Он уже потянулся к нему, как вмиг обострившийся слух уловил нечёткие шаги по коридору.

Парень резко отпрянул назад, но даже так Изуку ощутил, как загорелось его лицо.

Инко, словно зная, что может им помешать, предупреждающе постучала в дверь и выждала пару секунд, прежде чем войти в комнату. Её внимательный взгляд лишь мельком пробежался по их макушкам.

— Вы здесь кушать тортик будете или на кухне? — спросила она, мило улыбнувшись.

— З-здесь…

Изуку попытался склонить голову ещё ниже, чтобы скрыть яркий румянец на щеках. Он и не знал, получится у него это или нет. Но посмотреть ей в глаза омега был не в силах.

— Хорошо, — она как-то чересчур бодро кивает, однако уходить не спешит. Смотрит на них своими сияющими изумрудными, как и у Изуку, глазами и улыбается так нежно, что Кацуки неловко дёргает плечом, сжимая ладонь омеги сильнее.

А улыбка Мидории-сан становится ещё нежнее. Она издаёт ласковый смешок и выходит из комнаты, немного прикрывая дверь.

Они оборачиваются друг к другу и краснеют ещё больше. Переплетённые их пальцы, что лежат в крепком замке на колене Бакугоу, подрагивают, будто бы невидимые иголочки колют их изнутри.

Кацуки обхватывает его за талию второй рукой, притягивая к себе, чтобы мимолётным касанием прикоснуться губами к его лбу, скользнуть по виску, скуле и прижаться к нему в поцелуе.

Робко обхватив рукой альфу за шею, Изуку осторожно углубляет поцелуй. Бакугоу издаёт короткий удовлетворённый рык, позволяя себе прикрыть глаза от удовольствия.

Он чувствовал, как туманная дымка наполняет голову, дурманя. И в помутневших глазах омеги Кацуки видел точно такое же желание.

Бакугоу резко отстранился, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Кто бы знал, как же сильно он желал его прямо сейчас.

Они оба понимали, что такие поцелуи не приведут ни к чему хорошему, но как же трудно было остановиться в этот самый момент.

Неловко привалившись плечами друг к другу, они не решаются смотреть никуда, кроме пола. Словно в одно мгновение тот сделался таким интересным.

В ушах громко бухает сердцебиение, не позволяя точно расслышать шаги Инко. Но Бакугоу уверен, что она вот-вот зайдёт в комнату. А они, красные от смущения и возбуждения, сидят, потупив взгляды.

Мидория-сан всё так же улыбается, принося им чай с аккуратно нарезанными кусочками торта. Но Кацуки и Изуку одновременно подрываются с кровати, неожиданно решив переместиться на кухню, чтобы перекусить вместе с ней.

Однако тишина от этого никуда не пропадает. И Бакугоу прекрасно понимает по её взгляду: она уже знает, что он хочет сказать.