Сидя рядом на краю кровати, держась за руки, в полнейшей тишине, никто из них не решался сделать первый шаг. Это было слишком странно. Их сердца бешено грохотали в груди. В мыслях царил настоящий кавардак.

Альфа сжал его ладонь сильнее, притянул к себе и медленно поцеловал ребро, влажным языком скользя по узору вен на запястье. Мидория вздрогнул и зажмурился. Его пугала эта неопределённость. Туманность будущего. И Кацуки не знал, что нужно сказать, как успокоить партнёра. Всё, что он мог делать в данный момент, — покрывать поцелуями его руки, не решаясь зайти дальше.

Изуку «ойкнул» и свободной рукой потянулся к тумбочке, где в первом ящике лежала пачка презервативов. Он дрожащими руками протянул её парню, что глядел на неё во все глаза. Такая реакция лишь сильнее смутила омегу, он начал неловко ёрзать на матрасе.

Кацуки хрипло фыркнул и запустил руку в карман собственных джинсов, доставая оттуда точно такую же пачку, даже производитель тот же, разве что с размером омега немного прогадал.

Они смотрят на эти чёртовы упаковки, переводя взгляды то друг на друга, то снова возвращая их к презервативам. И уже через мгновение оба заходятся в раскатистом весёлом смехе, от которого у Мидории на глазах выступают слёзы. То напряжение, что всего лишь минутой раньше царило между ними, вдруг пропало, оставляя после себя только лёгкие смешливые пузырьки.

Бакугоу отбрасывает обе упаковки на тумбочку и падает на Изуку, сгребая в объятиях.

— Я считаю, нам нужно повременить с этим.

В ответ слышится тихое угуканье, и парень прижимается к нему, руками оплетая пояс, позволяя в ответ обнять себя за плечи.

Какие же они всё ещё дети, но им обоим настолько хорошо вот так просто лежать вместе, наслаждаясь мерным дыханием своей пары, что никто из них даже мысли не допускает, чтобы нарушить эту идиллию внеплановым возбуждением. У них ещё очень много времени для этого. Так что пускай всё идёт своим чередом.

— Серьёзно?! У вас ещё ничего не было?! — Урарака едва не переворачивает чашку чая перед собой от удивления.

— Ну да, — Изуку только жмёт плечами. — Мы решили повременить с этим. Просто мы не готовы, и всё.

Очако делает глоток и задумчиво переводит взгляд вверх. Пожалуй, она согласна с этим. Переспать они и позже могут, а пока, если их всё устраивает, то почему бы и нет. Однако ей немного не верится, что Бакугоу мог первым это предложить. С учётом того, что его ежедневно бомбит, удивительно, как они вообще могут находиться подле друг друга всё свободное время.

Телефон Мидории звенькает, на экране высвечивается сообщение. Урарака осторожно всматривается в появившийся текст: «Догадайся, что я впихну в тебя сегодня» и прикреплённую к нему фотографию (Изуку настолько погрузился в свои мысли, что даже не обращает на это никакого внимания) небольшого тортика с красивыми большими ягодами и белым кремом.

«И всё-таки прав был Каминари, Бакугоу романтик. Самую малость».

— Вот скажи мне, старик, как ты докатился до женитьбы с этой грымзой? — с философским выражением лица начинает Кацуки.

— Кацуки, не груби матери, — Масару устало вздыхает, взглядом находя на полке знакомую рамку фотографии, на которой они изображены все вместе. — Просто я её люблю, разве нужна ещё какая-то причина?

Альфа задумчиво смотрит перед собой, припоминая, как Мицуки разглагольствовала, рассказывая, как охомутала такого «мачо».

Но ему он этого никогда не выдаст.

— Смотрю, ты настроен серьёзно, — возвращает его в реальность отцовский голос. — Но я бы на твоём месте ещё подумал, всё-таки вам всего лишь по шестнадцать. И не подумай, что я вдруг против… просто… Это ведь очень большая ответственность — метка.

Парень впивается пристальным взглядом в мужчину, а тот так же в ответ. Никто не решается прервать зрительный контакт, иначе проиграет. Но вдруг Масару опускает веки, одновременно поднимая руки вверх.

— Всё. Сдаюсь. Твоя взяла.

На самом деле, он и не был против, кому, как не ему, знать, что его сын не просто упёртый, а очень целеустремлённый, и за его вечно недовольным выражением лица скрывается совершенно обычный человек со своими слабостями и желаниями, к тому же свойственными подросткам. Вот только в одном мужчина не уверен, в том, что его бомбящий характер с годами поменяется. Всё-таки это у них с Мицуки семейное…

Комментарий к Шаг 12. Изменения Без комментариев

====== Шаг 13. Предложение ======

Всё небо заволокло чёрными тучами. Вот-вот пойдёт дождь. Правда, Бакугоу бояться нечего, Мицуки настояла на том, чтобы он взял с собой зонт. Ну как настояла, просто швырнула его ему в спину. Тут хочешь не хочешь, а возьмёшь.

Кацуки топает ногой и цыкает.

— Извини, что задержался.

Изуку слегка приглаживает всколоченные вихры. От влажности его волосы вьются сильнее обычного. Альфа не может не признать — это выглядит чересчур мило. Настолько, что хочется немедленно прижать Мидорию к себе и зацеловать его всего.

Они вместе идут по улице, держась за руки. Изуку замечает, как яркая полоска молнии прочертила самую тёмную тучу точно посередине.

— Скоро дождь пойдёт… — задумчиво говорит он сам себе.

— Думаю, до дома мы дойти успеем. А там уже и неважно будет, пошёл он или нет. Да и зонт есть.

На нос омеги падает первая холодная капля. Он ойкает и удивлённо задирает голову вверх, встречая веснушчатыми щеками немного прохладные горошины воды.

— Не успели, — Кацуки раскрывает зонт и притягивает Мидорию ближе, чтобы укрыть того от дождя.

— Зайдёшь на чай?

— Ещё спрашиваешь?

Они оба улыбаются и, прижавшись плотнее друг к другу, шагают дальше, слушая, как отбивает корявую дробь по асфальту ливень.

— «Изуку, я приеду через два дня, ближе к обеду», — по голосу сразу понятно, что Инко очень счастлива сообщить это, похоже, она тоже сильно соскучилась по нему.

— Хорошо, мам. Я тебя встречу. Только напиши, пожалуйста, когда будешь подъезжать ближе. А то не хочется стоять на платформе несколько часов…

— «Ладно! Ты ведь хорошо кушаешь? А квартира? С электричеством перебоев не было?»

— Питаюсь нормально. Квартира цела. Электричество на месте.

Мидория улыбнулся сам себе. Его слова прозвучали как рапорт, а не ответы на обычные вопросы обеспокоенной матери. Но, видимо, Инко этого и не заметила.

Они, как обычно, о многом говорят в этот вечер. И всё равно каждый из них уверен, что, как только они встретятся лицом к лицу, так же будут болтать весь день напролёт. Но сначала, разумеется, расплачутся, лишь увидев друг друга.

В доме Бакугоу творилась какая-то чертовщина.

Сам Кацуки не решался выйти из своей комнаты, предпочитая выглядывать из-за двери. Но всё это вполне обоснованно: когда он вышел в первый раз, Мицуки едва не зашибла его стулом.

Он с ужасом представляет, как в его теле остались бы четыре дырки от ножек табурета, но его вовремя заметил отец и впихнул назад в комнату.

Что они там делают, так и остаётся загадкой. Но, чёрт возьми, ему и любопытно, и стрёмно. Вдруг стоит только его голове показаться в проёме, как её снесут с плеч ещё чем-нибудь? Нет уж, Бакугоу пока не готов расстаться со своими мозгами.

Странный грохот слышен всё сильнее, но Кацуки не поведётся на это и не выйдет из своего убежища. Потому что он знает, что там творится какая-то хрень.

Закрыв дверь, альфа по привычке хочет защёлкнуть дверь на замок, но замка нет. Он недовольно цыкает. Не то чтобы он сейчас собирался заниматься самоудовлетворением, но, бля, без замка реально жутко. Особенно зная его мать.

Кацуки запрыгивает на кровать, проверяя телефон. Новых сообщений нет. Хотя, наверное, Изуку просто не прочитал ещё. Всё-таки он написал ему всего лишь минуту назад.

Откинувшись на подушку, парень снова начинает рассматривать потолок. На его столе разбросаны различные учебники и тетради, он только что закончил дополнительную подготовку к занятиям. Хочется немного отдохнуть. Но больше делать нечего, поэтому становится нестерпимо скучно.