Изуку только смотрел на то, как Кацуки носится по полю с мячом, сверкая своим фирменным оскалом, крича: «Сдохни!» После двух голов, стоило только где-нибудь промелькнуть пепельной шевелюре Бакугоу, как вратарь Исами просто отходил в сторону, наученный опытом, что альфа не остановится и пробьёт ему в лицо. Судья уже даже не свистел, после того как мяч пролетел в опасной близости от его головы.

Каминари, отошедший раньше остальных, взял командование группой поддержки в свои руки. Все были настолько вымотаны после «ментальной бури», что никто даже не задумывался, просто выкрикивая во все голоса:

— Вперёд, Взрывной Цундере! — и замолкли.

— Чё?!!!!!!!!!! — Кацуки резко затормозил, в шоке уставившись на трибуны.

Киришима и Каминари первыми разразились в приступе неконтролируемого хохота, за ними и все остальные. Бакугоу от злости едва не полез на трибуны болельщиков, чтобы придушить их, но лёгкий мелодичный смех заставил замереть на месте. Изуку так смеялся, что на глаза выступили слёзы, просто лицо его альфы было слишком забавным… даже такое обозлённое.

Ладно… Кацуки это как-нибудь переживёт… просто вечером возьмёт с кое-кого плату за такое веселье.

В итоге безоговорочная победа Юэй. Студенты Исами вздрагивали от каждого шороха, постоянно оглядываясь по сторонам, — мало ли где именно находится сейчас это чудовище.

Аизава, проснувшийся только под самый конец матча, даже не удивился победе своих учеников. Единственное, что поразило его, — это рукопожатие поседевшего физрука Исами. А где-то фоном слышался ор Бакугоу, которого пытались качать на руках.

Но Кацуки не был бы Кацуки, если бы не довёл своё дело до конца.

Хмурая морда, похоже, и сам ждал его, раз он всё ещё здесь, несмотря на то, что все остальные из Исами уже ушли.

Оскалившись, они сделали пару шагов навстречу. Внутренний зверь Бакугоу предвещал хорошую заварушку, одобрительно порыкивая. Он сжал кулаки, похрустывая костяшками, но стоило ему настроиться, как вокруг пояса обвились тонкие ручки, удерживая на месте. Хотя альфа прекрасно понимал, что вырваться ему труда не составит, но он остановился. Знакомый запах пробирался внутрь, успокаивая. Кацуки стиснул зубы, кладя ладонь поверх рук омеги.

«Да он из меня верёвки вить может как пожелает! М-да, и когда только прознал об этом?»

Или лучше спросить, как он сам до этого докатился?

Альфа напротив тоже остановился, пытаясь разглядеть лицо того, кто удерживает его оппонента. Ага, так ему Бакугоу и дал это сделать.

— Ты же понимаешь, что, если я сейчас отступлю, мой авторитет альфы будет подорван? — спросил Кацуки, не оборачиваясь.

Изуку вжался лицом в его спину, проводя носом.

— Но Каччан ведь не станет драться, если я попрошу, правда? — и этим его чёртовым умоляющим голосом еле слышно прошептал, обдавая и так мокрую от пота спину горячим дыханием.

И Кацуки сдался.

— Ладно! С тебя возьму компенсацию! И я всё равно его отметелю!.. Но не сейчас… — парень рванул омегу за руку, вытаскивая из-за своей спины, чтобы его было видно. — Скажи «спасибо» ему, иначе я бы из тебя бифштекс сделал! С кровью! И сожрал бы! Всухомятку! — Мидория легонько пихнул его под рёбра, подгоняя идти подальше отсюда.

А хмурая морда, открыв рот, смотрел на омегу перед ним, а тот негромко крикнул: «Извините». И, схватив своего альфу за руку, пошёл вместе с ним в другую сторону.

Кровать тихо скрипнула под весом Кацуки. Он всё никак не мог успокоиться, что позволил тому уроду уйти безнаказанно. Нет, они, конечно, до этого уже набили друг другу рожи, но этого мало!

— Злишься? — тихо спросил Мидория, ставя на стол два стакана холодного чая.

Бакугоу только отрицательно покачал головой, стискивая зубы сильнее. Злился он больше на себя, чем на омегу. Ведь он — альфа! Защитник, вожак. Тот, кто должен быть безоговорочным лидером во всём! А тут… Изуку только обнял, распустил свой запах, потёрся носом о спину — и всё! Ручного альфу заказывали? Получите, распишитесь! Это что же получается: лет так через ХХ Кацуки вообще конченым подкаблучником станет?

«Нахуй!!!»

— Каччан? — парень присел рядом, на самый край, немного сохраняя дистанцию.

Но вместо ответа его резко схватили за руку, притягивая к себе, целуя. Немного грубо, глубоко пропихивая язык в рот. Изуку не сопротивлялся: он же задолжал альфе.

Такая покорность Бакугоу нравилась, но обычного ответа не было. Пришлось прикусить губу, вот только Мидория не вовремя дёрнулся, из-за чего укус получился сильнее. Поцелуй приобрёл металлический привкус. Омега зажмурился. Он прекрасно понимал, что виноват, но всё равно было неприятно. Кацуки сразу отстранился от него, бережно беря его лицо в ладони, слизал капли крови, нежно целуя в небольшую ранку. Он переборщил, разозлился настолько, что причинил боль своей паре! Это ещё хуже, чем подкаблучник…

— Прости, — он поцеловал его в висок, пальцами зарываясь в тёмные волосы, соприкасаясь лбами.

Глаза у Изуку чуть влажные, но он не плачет, повторяя действия альфы. Волосы у Кацуки немного жёсткие, но ему всё равно очень приятно зарываться в них пальцами. Просто ему кажется, что альфа никому другому не разрешит так безнаказанно прикасаться к своей голове — хочется верить, что это только его привилегия.

Омегу перетаскивают к себе на колени, прижимают к груди и откидываются назад на подушки.

— Ты ведь знаешь, что можешь из меня верёвки вить? — Бакугоу чувствует на себе удивлённый взгляд. — А может, и не знаешь…

— Я… не думал, что у меня получится тебя остановить, просто не хотел, чтобы ты пострадал, — он аккуратно прикоснулся к покрытой запечённой корочкой крови разбитой брови альфы. — Зачем ты вообще с ним подрался?

«Потому что ты лучший!»

— Потому что он мне не понравился.

Изуку сделал вид, что поверил ему.

Они лежали, каждый думая о чём-то своём, Кацуки поглаживал его по спине, поглядывая на открытую шею.

«Надо там, где будет видно даже за высоким воротом».

Придерживая Мидорию за спину, альфа перевернулся, оказываясь сверху. Похоже, парень уже успел задремать, а теперь сонно потирал глаза. Лёгкий поцелуй в уголок губ, в щёку, скулу, подбородок, но только не в губы, вызывая этим волну негодования. Но Кацуки упрямо целовал его в щеки.

— Каччан!.. — тёплое дыхание опалило шею, только сейчас он понял, что его руки удерживают крепкой хваткой.

Бакугоу несколько раз поцеловал ключицы, очертил языком еле выступающий кадык и только потом припал к шее. А отстранившись, выглядел довольным как позавтракавшая акула.

— Метка смотрелась бы лучше, но пока что так, — скорее сам себе сказал он, отпуская руки Изуку и совсем невесомо целуя в уголок губ с противоположной стороны от ранки.

— Каччан, что ты сделал? — он огладил подушечками пальцев шею, но там не было ни рубцов, ничего.

— Сигнализацию поставил от всяких полудурков.

Омега только пискнул, когда на него навалилась большая тушка альфы, окончательно вдавливая в кровать, переплетая их пальцы.

Мидории Изуку пятнадцать, и он ещё не знает, что завтра Урарака заметит на его шее несколько ярких отметин и что его альфа тем временем будет ехидненько улыбаться, попивая яблочный сок.

Комментарий к Шаг 9. Дружеский матч Огромное спасибо за ожидание!

====== Шаг 10. За день до... ======

Изуку придирчиво рассматривал своё отражение в зеркале. Для него всё ещё оставалось огромной загадкой: как Каччан смог в него влюбиться? Он покрутил прядку волос. В последнее время его альфе всё чаще стали признаваться омеги: подбрасывали любовные письма, просили выйти поговорить. Парень знал, что Бакугоу отказывает им, он не сомневался в искренности его чувств. Просто… он не знал, как ответить альфе на эти чувства, на его ласку и любовь.

Это первые в жизни Мидории отношения, и они не похожи ни на один случай, описываемый в фильмах и книгах. Он даже на каком-то форуме лазил, но то, что там советовали, было строго 18+, а до этого они пока что не дошли. Странно, но Изуку ни капельки не боялся близости, которая, рано или поздно, но будет. Наверное, это оттого, что Кацуки абсолютный доминант в отношениях, и стоит появиться проблеме, как альфа её сразу решает. Даже сейчас: все письма прилюдно отправляются в урну, а предложения встречаться отклоняются в особо грубых формах. И омеге хочется сказать — нельзя так отвечать тем, кто в тебя влюблён, но молчит, потому что прекрасно понимает, что всё это делается именно ради ЕГО спокойствия.