«После вчерашнего всё ещё смущается. Что ж с ним будет после секса-то? Надеюсь, без обмороков обойдётся».

Он не смог сдержать смешка, а Изуку неуютно поёжился, приняв этот жест как недовольство своим телом. Ему захотелось прикрыться, спрятаться. Мидория попытался хотя бы самостоятельно надеть штаны, но Кацуки не позволил. Перехватив его за талию, альфа одним движением поднял его, стянув шорты полностью. Руки инстинктивно попытались прикрыть оголившиеся участки кожи, только предупреждающее порыкивание заставило остановиться. Изуку вжал голову в плечи.

— Не закрывайся, я же не собираюсь делать тебе больно, так чего ты боишься? — он попятился назад, всё так же удерживая омегу на весу, пока лодыжками не упёрся в кровать и не присел на край. Альфа пальцами подцепил подбородок Изуку, заставляя посмотреть себе в глаза.

Изуку не вырывался, зачем? Его всё равно поймают.

— Я не боюсь. Просто мне стыдно… Ты слишком красивый… — он проговорил это еле слышно, но его всё равно услышали. — Только не смейся…

Удивлённо изогнутая бровь Кацуки была ему ответом, а потом его просто зацеловали до замирания сердца.

— Ты такой милый. Сводишь меня с ума всего лишь одной фразой, — он уткнулся в его плечо, слушая его шумное дыхание, чувствуя запах «неуверенности».

Вот тут-то Бакугоу вскинулся, пристально глядя в зелёные смущённые глаза, всё ещё поддёрнутые лёгкой дымкой после поцелуя.

 — Стоп. У меня тут предположение появилось, но я очень надеюсь, что это не так. Ты же не считаешь себя некрасивым, правда?

Мидория дёрнулся, пытаясь отвернуться.

— Значит, считаешь… — Кацуки прорычал эти слова, одним движением опрокидывая парня на кровать и нависая сверху, пожирая его взглядом.

От такой резкой смены настроения Изуку стало не по себе.

— Каччан?.. — неуверенно позвал он альфу, но тот его уже не слушал.

Кацуки поцеловал его в губы. Совсем мимолётно в уголок, немного мазнул по щеке, и лёгкими поцелуями начал спускаться ниже. Прикосновение языка к шее заставило вздрогнуть и снова попробовать позвать парня. Бакугоу не откликался. Это немного пугало, а влажная дорожка поцелуев тем временем спускалась всё ниже и ниже. Изуку не смог сдержать стона, когда Кацуки подул на мокрый след на груди. Рука альфы сильно сжала ягодицу, отчего он вскрикнул, тут же стыдливо прикрыв рот ладошкой.

— Каччан, не надо… Мне страшно…

Услышав это, он замер, приподнимаясь и смотря омеге в глаза.

— Ты боишься не меня, а того, что я увижу тебя «таким». Открытым. Доступным. Податливым, — как бы в доказательство он ущипнул его за сосок, заставляя всхлипнуть. — Не вижу причин тебе стесняться самого себя и уж тем более считать себя страшным… Если честно, меня это в тебе бесит до одури! Когда стоишь с другими омегами, ты весь сжимаешься, стараясь спрятаться. Не принижай себя! Ты ведь даже понятия не имеешь, насколько желанен, — он прижался к нему своим стояком и усмехнулся от того, каким шокированным взглядом на него смотрел Изуку. — И чего ты удивляешься? Я влюблён в тебя со средней школы. Сколько, думаешь, раз я представлял, как вбиваю тебя в кровать, заставляя извиваться в своих объятиях, выкрикивая моё имя, м-м?

Бакугоу наклонился, нежно целуя в губы.

— Теперь из-за тебя я возбудился, как собираешься это компенсировать?

Омега помялся, а потом резко подорвался с кровати, заставив парня откинуться назад. Мидория запрыгнул к нему на колени, обвивая шею альфы руками и целуя, прижимаясь к нему всем телом. Кацуки мог чувствовать, как быстро бьётся сердце его пары, совсем как его.

— Кхе-кхе, — они в шоке застыли.

Альфа раздражённо перевёл взгляд на отца.

— Там это… мама завтракать зовёт… ну, я пойду… наверное… — и попытался прикрыть дверь, но стоило ему взяться за ручку, как она отвалилась, а шурупчик от неё откатился аж под кровать.

Смущённый мужчина как можно скорее скрылся из виду.

— М-да… — только и выдохнул Бакугоу, пока Изуку в ужасе переводил взгляд от двери к совершенно спокойному парню.

— Он нас видел… — просипел омега, пытаясь слезть с Кацуки.

Ага, так ему и позволили.

— Не волнуйся. Они всё равно бы узнали, так что по барабану. От этого ничего не изменится, — он сделал вид, что задумался, — но на всякий случай давай-ка оденем тебя поскорее, а то мало ли…

За столом царила какая-то странная атмосфера. Мицуки с умилением просверливала в багровом от такого взгляда Изуку дырку. Масару помалкивал, попивая кофе. Волнение омеги Кацуки чувствовал, можно сказать, осязал руками, поэтому успокаивающе поглаживал его ногу под столом.

Пришлось объяснять ситуацию Аизаве-сенсею во всех подробностях. Мужчина долго смотрел на Мидорию нечитаемым взглядом, а потом зевнул и ушёл.

Кацуки, стоявший неподалёку, только пожал плечами на такую реакцию.

Они решили пока не рассказывать о своих отношениях остальным, хотя альфа и не был против.

Теперь целый день казался Бакугоу пыткой. Изуку рядом, совсем близко, но к нему не подойти, не обнять, не поцеловать. От этого раздражение медленно тлело где-то внутри. Руки горели. К обеду тёмная аура вокруг него стала совсем невыносимой. Киришима, видя метания парня, утешающе похлопал его по плечу.

— Всё настолько плохо?

Кацуки что-то невнятно пробубнил в ответ, но Эйджиро решил не лезть в это. Пока. Каминари же вёл себя непривычно тихо, что только усугубляло ситуацию. Вот и сидели они на крыше в полной тишине…

Изуку не мог ни на чём сосредоточиться, мысли то и дело возвращались к ЕГО альфе. Всего за пару дней объятия стали необходимостью для него. Не знавший раньше никакой ласки, омега начинал чувствовать тактильный голод. Глаза сами собой искали знакомую фигуру, хотелось подойти, прижаться как можно ближе…

Мидория быстро завертел головой, всё его лицо стало красным от дикого стыда. Только несколько дней прошло, а он уже превратился в размазню и не может думать ни о чём, кроме Кацуки.

Он резко ощутил какой-то холод, а по спине прокатилась капелька холодного пота. Сглотнув тугой комок в горле, он начал озираться по сторонам. Ему казалось, что кто-то смотрит на него, но никого рядом не было. А холод начал медленно сменяться жаром, запахи, до этого спокойные, вдруг стали резкими и отталкивающими. Голова пульсировала от боли. Парень схватился за виски руками, поглаживая их. Стало плохо. Его бросало в жар, и тут же становилось нестерпимо холодно. От страха он зажмурился, но всё резко прекратилось.

Бакугоу встрепенулся, его будто накрыла волна запаха Изуку. Такого сладкого, завлекающего.

«Неужели?»

Он сорвался с места, стараясь как можно быстрее оказаться рядом с омегой. Тот нашёлся в одном из бесконечных коридоров. Бледный, тяжело дышащий, держащийся за стенку. От такого вида внутренний зверь завыл. Всё внутри бесновалось, требовало защитить свою пару от всего.

Кацуки просто сгрёб его в охапку, утыкаясь носом в макушку. Запах уже нормализовался, но он всё равно спросил:

— Ты в порядке? Я почувствовал тебя сильнее обычного.

— Да… Мне просто немного поплохело…

— Может, домой? Я провожу тебя.

— Нет. Всё хорошо. Прогуливать — плохо. Я смогу досидеть до конца, — пальцы альфы подцепили его подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

Изуку снова почувствовал, как тело холодеет.

Кацуки же отчётливо ощущал жар, исходящий от тела Мидории.

— С тобой что-то не так, — как бы в подтверждение своим словам он погладил его по щеке, кожа была ледяной, но всё равно покрыта ярким румянцем.

А омега только и мог, что смотреть на губы напротив. Так хотелось приблизиться, поцеловать и чтобы поцеловали в ответ. Запах снова резко изменился, отчего Кацуки зарычал. Его зверь взбунтовался, но его упрямо не спускали с привязи.

И снова всё успокоилось, а Изуку стал ещё бледнее, его пошатывало из стороны в сторону. Бакугоу перепугался, что это что-то серьёзное, поэтому просто подхватил его на руки и побежал в медпункт, чувствуя, как омега уткнулся ему в шею, жадно вдыхая запах взволнованного костра.