— Шузенджи-сенсей, можно войти, — Кацуки не спрашивает, уже проходя в кабинет.

Женщина удивлённо смотрит на них, но, видя раскрасневшееся лицо омеги, быстро встаёт с места, рукой указывая на кушетку. Бакугоу аккуратно укладывает его, но Изуку мёртвой хваткой вцепился в его пиджак, не желая отпускать.

— Не уходи, пожалуйста, — хрипит парень, смотря на него своими зеленющими глазами, не прося, а умоляя.

Кацуки весь подбирается. Он ненавидит, когда Изуку смотрит на него таким молящим взглядом, будто он не способен исполнить простую просьбу и нужно умолять его, чтобы он соизволил помочь. Бакугоу чувствует себя настоящим ублюдком.

— Я никуда не уйду. Не оставлю тебя.

— Правда?

— Правда. Я люблю тебя.

Чиё смотрит на них во все глаза, но, поняв, что нужно вмешаться, деликатно покашливает. Кацуки немного отстраняется, чтобы она могла подойти к Изуку и помочь ему. Медсестра осматривает его, даже не прося альфу выйти, понимая, что эти двое — пара, да и не послушает её Бакугоу. А альфы в порыве гнева на многое способны.

Шузенджи даёт Мидории какое-то лекарство, от которого он мгновенно засыпает, сжимая руку Кацуки.

— Что с ним? — спрашивает он наконец. — Это несерьёзно?

— Похоже, что в последнее время Мидория-кун совершенно не следил за своим здоровьем, его организм ещё до конца не перестроился, но незаметно продолжает меняться. У омег это происходит гораздо дольше, чем у вас, альф.

— Хотите сказать, у него начинается течка? — внутри что-то зарокотало, а внутренний зверь заурчал в предвкушении, но он моментально загнал его назад, продолжая внимательно слушать.

— Не сейчас, но, возможно, в ближайшем времени. НО. Я надеюсь, ты понимаешь, что в первую течку ни о каком половом акте и речи быть не может. Его организм должен сам это пережить. Так что советую тебе держаться от него подальше в этот период. И до течки тоже!

— Я не трону его, пока он не захочет. Он — моя пара. Я бы не посмел ему навредить… сейчас точно.

— В любом случае ему нужно несколько дней отдохнуть. Можно ещё витамины попить, но это нужно обсуждать именно со специалистом, а не со школьной медсестрой.

Кацуки кивает и крепче сжимает руку Мидории. Парень посапывает, во сне слегка морща нос, и это кажется альфе слишком милым. Поэтому он, не сдержавшись, наклоняется и целует Изуку в щёку. Шузенджи делает вид, что не видит этого, а её воображение подкидывает ей воспоминания молодости.

На следующий день Кацуки, не слушая отговорок Изуку, упрямо тащит его в больницу. «Нам нельзя пропускать уроки» — плевать. «Аизава-сенсей может пожаловаться родителям» — плевать. «Каччан, так нельзя!» — тем более плевать.

— Ты — самое важное для меня, а на остальное ПЛЕВАТЬ! — как ни странно, но это действует моментально.

Мидория неохотно плетётся за альфой, который сжимает его тонкую руку, притягивая всё ближе к себе.

Медсестра на ресепшене умилительно смотрит на них, в её глазах он видит искры, а понимающая улыбка заставляет краснеть ещё больше, но омега упрямо подавляет желание спрятаться у Кацуки за спиной.

Бакугоу как танк идёт к нужному кабинету. На этаже тихо, нет ни души. Он запихивает парня в кабинет и сам заходит следом.

Врачом оказывается бета. Мужчина в преклонном возрасте. Он смотрит на них удивлённо, спрашивая глазами. Изуку пытается что-то сказать, объяснить, но из его рта вырываются какие-то нечленораздельные звуки, разобрать которые даже Кацуки не в силах. Альфа снова берёт всё в свои руки, рассказывая, зачем они пришли и чего хотят. «Рак Изуку» стоит в сторонке, смущённо потупив взгляд, делает вид, что пол очень интересный. Бета поулыбался, глядя на эту парочку, и всучил целую кипу направлений. Не теряя ни минуты, Бакугоу потащил омегу дальше.

Так и проходил день. Кацуки запихивал Изуку в разные кабинеты и таскал по этажам. К обеду все справки были заполнены, и они вернулись к первому доктору.

Пока врач рассматривал результаты обследований, альфа нервно расхаживал туда-сюда по коридору, заставляя Изуку вздрагивать на каждом развороте.

Когда мужчина пригласил их зайти, напряжение достигло пика, а в тот момент, когда Кацуки выставили из кабинета, казалось, и вовсе достало до небес.

Но Бакугоу не мог заставить себя смириться и оставаться в неведении, поэтому, кое-как пристроившись под дверью, он пытался подслушать, о чём разговаривают врач и омега.

«Деликатное» покашливание в стороне парень встретил шипением и угрозами «заткнуть пыхтелку, если этот индивид не завалится сию секунду».

— Кхем-кхем-кхем, — Кацуки недовольно отлип от двери, широко раскрытыми глазами смотря на человека перед собой.

— Ну как, что-нибудь слышно? — наклонившись к альфе, шёпотом спросила женщина.

Ворот белого халата немного распахнулся, открывая вид на грудь, что чуть ли не вываливалась, ярко-алые губы блестели, раздражая глаза.

Челюсть альфы едва не познакомилась с полом. Природный аромат омеги оттенял ядовитый запах духов, от которых хотелось чихать. Кацуки попытался отодвинуться от неё, но женщина упрямо напирала, заставляя злость внутри закипать всё сильнее. Но если он заорёт на неё, то сразу станет ясно, что он подслушивает под дверью, а это слишком стыдно.

Вот только через секунду то, что его спалят, не казалось таким уж постыдным. Какая-то омега, явно старше, явно замужняя, явно с ним заигрывала.

— Совсем молоденький… — женщина хихикнула, встряхивая волосами.

Кацуки старался проигнорировать её, мало ли, какой дурью маются взрослые. Но омега не отступала, кокетливо строя глазки. Он держался из последних сил. Отошёл подальше от двери, но и туда пошли за ним. Альфа резко обернулся к ней, скалясь, но это её ни капли не смутило, казалось, даже сильнее раззадорило. Она уверенно протянула к его щеке руку, собираясь погладить, но его глаза вспыхнули, Бакугоу гортанно зарычал, заставляя её отскочить. Его запах сменился гарью. «Прочьььь!» — еле сдерживаясь, чтобы не придушить её, прошипел он. Женщина подорвалась и в ужасе быстро побежала прочь.

Ему захотелось сплюнуть. Стало противно, а ещё жалко того альфу, чья омега так спокойно заигрывает со всеми, даже с несовершеннолетними. Ядовитые духи словно пропитали собой воздух, отчего он раздражался всё сильнее. Чтобы отвлечься, ему снова пришлось ходить туда-сюда, но это не помогало. Кацуки и сам чувствовал, что весь этаж провонял гарью, но успокоиться был не в силах.

— Что ж, — начал бета, — в принципе, анализы хорошие, только гормональный фон скачет. У тебя ведь ещё не было течки?

— Не было… — Изуку нервничал, ожидая дальнейших слов.

— Не волнуйся, просто твой организм начал перестройку слишком стремительно. Возможно, это связано с непосредственной близостью со зрелым альфой, — он многозначительно посмотрел на дверь. — Примерно через месяц…

— Что через месяц?

— Первая течка у тебя. Если же твой организм и дальше будет перестраиваться так быстро, то и начнётся она ещё раньше. Только учти, никакого секса! Так своему альфе и скажи. Ни в коем случае. Иначе собьёт тебе весь фон.

— Х-хорошо, — он покраснел и уставился в пол, перебирая пальцами край школьной рубашки.

— Первая течка всегда самая болезненная, но потом переносить их гораздо легче. Я пропишу тебе кое-какие витамины, пропьёшь курс, чтобы перестройка на тебе не сказывалась так сильно, и старайся лучше питаться, физические нагрузки ограничить.

— А бегать по утрам можно?

— Можно. Только немного. В школу напишу справку, отдашь учителю.

Он принялся что-то быстро писать на листке, но вдруг резко замер, напрягшись всем телом. Мидория сначала не понял, что случилось, и, только когда запах гари достиг его, он тут же подорвался с места, выбегая из кабинета.

— Каччан!..

Альфа расхаживал по коридору, скрипя зубами и сжимая кулаки. Его красные глаза, казалось, горели. Изуку подбежал к нему, хотя его ноги дрожали. Он не чувствовал такого сильного давления, Кацуки всё ещё контролировал себя, пускай и не полностью.