— Это ей ребята из славянской артели рассказали, как они на деревенской свадьбе баян на дальность кидали, — сдает своих друзей Баки. — А тут такой повод…

— Но зачем?! Кто-нибудь может мне сказать?

Мы с Баки промолчали, чтобы ответом: «Просто так», — не выбесить Стивена еще больше. И отчего сыр-бор? Нари ведь сам согласился, когда я ему шепнула, что для разбега участникам надо будет сделать несколько шагов, а среди толпы желающих присутствовала куча эльфов. Много ли гномов может похвастаться, что их эльдар на руках носили? Вот и Нари это понял, быстро скрутил в узел волосы с бородой и вызвался быть «баяном». Наташа потом сказала, что видела много странных конкурсов, но собственную свадьбу она будет помнить, даже если к ней в старости придет склероз и она начнет путать маразм с оргазмом.

Да, шпионка и убежденная противница официальных церемоний после первого же толчка ребенка в животе вдруг сменила гнев на милость и прямо ночью нашла в ящиках кольцо, которое Брюс неоднократно ей предлагал. Мне даже кажется, что она его растолкала и угрожала пистолетом, чтобы наш единый в двух лицах поторопился с повторным предложением руки и сердца. Почему я так думаю? Просто Наташа рано утром явилась ко мне с животом наперевес и в ультимативной форме заявила, что хочет маленький, но уютный праздник «для своих». Правда, она забыла, что тут все «свои» — мы тщательно отбирали первых жителей в Мир Двух Солнц. Надо ли говорить, что гуляли всем миром (реально ВСЕМ), плясали с людьми, лирим, гномами и эльфами до упаду, бахались в десны на брудершафт и просто так, а на утро алкоголя вообще не осталось. Даже на опохмелиться, что особенно огорчило славян и наугрим. Вообще это утро оказалось добрым только для Стива с Баки и для Романофф с Паркером: у первых алкоголь с продуктами распада выводит сыворотка суперсолдата, а вторые вообще не пили.

И это еще Стив не в курсе, что я с пьяных глаз решила устроить час воспоминаний, Темными Путями затащила в тихий уголок за конференц-залом остроухих знакомых и две последние бутылки самогона. Глорфиндел сказал, что пить такой нектар из горлышка — преступление, а я не придумала ничего лучше, чем снять со стены один из «слабых» щитов и вылить паучью самогонку прямо в него. Помнится, я их ковала такими, чтобы недостойный не смог их удержать… Славные воины эльдар окосели все разом, передавая друг другу щит, в котором сияющим жидким золотом плескалось ядрёное пойло. Какой «Гномобой»?! Надо было назвать самогонку «Милашка Лойсо Пондохва» — устоять невозможно, пережить сложно. Ой, плохо мне… Только теплые колени и греющий затылок живот одного высокого мужчины держат меня на этом свете, полном сушняка, озноба и головной боли.

— Не хочешь поглядеть в окно, мисс-с-похмельем? — успокоившийся Стив теребит кончик косы и щекочет им звериное ухо, улыбаясь каждый раз, когда оно по-кошачьи дергается. Не дает мне тихо полежать на коленях. — Там красиво и бегают антилопы. Прямо как в передаче про Африку на канале Дискавери. Только вот больших кошек нет. Тем более таких помятых, — опять пощекотал ухо.

— Садист!.. Лучше убей меня, чтобы я не мучилась. Я тогда в саркофаге отосплюсь, — попыталась нащупать в рюкзаке бутылку воды. — Полежу под яблоней, а потом Феанора буду осколками кварца дразнить.

— Ты поклялась, что наконец пойдешь в Ваканду «прямо с утра». Никто тебя за язык не тянул, — бросил через плечо сидящий за штурвалом Баки. — А ты обязана держать клятву, так что терпи. Долетим — попробую достать из Щели между Мирами банку пива. Или яблочный сок… Так! Даже не вздумай блевать в челноке!

— Стивен, убей меня… Сделай доброе дело!

— Ни за что! Мне хватило один раз наблюдать тебя в хрустальном гробу. И еще один раз в черном пакете. Так что ты от меня не сбежишь, кошка-кузнец, — легонько схватил двумя пальцами за ухо. — А если и сбежишь, то я дождусь, когда ты проснешься, и буду рассказывать тебе об ответственности за свои слова и долге командира. К тому же наказывать тебя пока не за что, а я против необоснованных убийств. Это неправильно, карается законом и не позволяет совесть. У меня она есть, в отличие от тебя.

— У-у-а-а-у-у… Садисты…

Чтобы у него был повод меня грохнуть, я призналась в том, как мы с эльфами паскудно использовали его щит вместо кубка. Секунда тишины — и я услышала, что Стивен об этом знает и потому не оставляет в покое моё бедное шерстяное ухо. Месть — блюдо, которое подают холодным, перед этим отмыв липкий и пахнущий фруктами щит. Фу, яблоки… В итоге Стивен надо мной сжалился и заменил Баки в кресле пилота, а тот покопался в Щели между Мирами и добыл для меня огромную банку рассола с помидорами и огурцами. Нектар и амброзия для похмельной кошки с яркими бусами и золотой диадемой в простом рюкзаке.

Мне показалось символичным, что я ступлю на землю Ваканды в таком же виде, в каком прощалась с Башенгой, унося в руках копье и красное пиво, а в сердце — тоску. Как сказали Фило и Папа Легба: «Конец — это всегда начало». Как Уроборос, кусающий собственный змеиный хвост. Только сейчас Стивен рядом, а Башенга давно умер.

Лапы с высокой кошачьей пяткой в танце топчут жухлую траву. Полуденное солнце наполняет жаром легкие, грани золотой диадемы и выпуклую поверхность щита с атакующей руной Тейваз. Плечи и пушистый хвост двигаются, словно вода в извилистом ручье, а украшения кос гремят вместе с бусами, как галька в линии прибоя. Мягкая леопардовая шкура обнимает бедра, а легкая грусть — душу. Пальцы сами собой складываются в жесты: долгая память, нежность воспоминаний, радость узнавания, ярость в битве племен, печаль от прощания, смирение. И пожелание доброго пути душе, что десять тысяч лет назад с первым вздохом вошла в тело новорожденного младенца, будущего вождя-шамана.

Просыпайтесь, духи Ваканды. Лечите землю, направляйте русла рек и облака, смейтесь на горячих камнях и дарите людям сны в ночной прохладе. И не злитесь, что сюда я пришла в последнюю очередь — мне было тяжело возвращаться и танцевать в объятиях потускневших ветров. Трудно отпускать человека из сердца, чтобы не давил на память могильным камнем, а летел дальше стаей свободных ласточек. Я так и застыла, протянув к вдруг потемневшему небу покрытые шерстью руки, пальцы которых сложены, как изящные птичьи хвосты, и до смешного повторяют вулканский знак приветствия из «Стар Трека» — живи и процветай, Ваканда. И вспоминай меня, глупую танцующую кошку.

До созданного мной и Стивом Мира я никогда и нигде не чувствовала такого единения. Я была и землей, и небом, и травой, и дождем, что пролился из туч и целовал темную шерсть на плечах. Сотни мимолетных поцелуев для неправильной Баст… и один настоящий, нежный и терпкий, от воина, что закрыл нас обоих щитом от капель.

— Леди Баст, ты потанцуешь со мной? — говорит откуда-то сверху, отчего мне пришлось задрать голову.

Сложно назвать танцем топтание на сухом пятачке под щитом, особенно если учесть, что Стивен решил поберечь свои ботинки от когтей и просто устроил меня на сгибе локтя, как мелкую девчонку. Хвост лирим не такой сильный, как драконий, поэтому пришлось схватиться за широкие плечи и тихо подпевать сильному человеку, которого не смущает ни дождь, ни дикий кошачий облик, ни мой слегка хриплый голос, теряющийся на просторах влажной и душной саваны. Вот теперь в ветрах Темной Стороны больше нет серости, а только хлещущая через край нежность.

— Слышишь? Звук от дождя изменился. Как по крыше бьет, — Стивен вдруг замолчал, поворачивая голову в разные стороны. — Быстро возьми копье и встань за мной. Не возражай, Аста.

Черт! Попали в переплет без брони и почти без оружия. Острый слух лирим уловил не только настораживающий шорох, но и близкий тихий свист, в сторону которого я выбросила поток обсидиановых осколков. Ничего не произошло! Он разбился о невидимое препятствие в предгрозовом небе, просто обогнув его со всех сторон.

— Вижу цель! Заряди, и ударим вместе, — повернул в мою сторону край щита с выбитой руной. — Сейчас!