— А вы знаете, уважаемый Феанор, что это я выкрала Мелькора из-за Врат Ночи, а Майрон научил меня кузнечным тонкостям? — хрум-хрум. — Я хвастаюсь, да.
— Морготово отродье!
Эльф наконец отмер и зашарил рукой по поясу, а я призвал щит и чуть не снес ему голову. Но Аста сняла со спиралей торквеса сияющую подвеску и кинула разъяренному мужчине, сказав, что это «Сильмарилл версии 2.0», и у нее есть еще. Глаза и у Асты, и у эльфа при этом одинаково хитро сощурились, а медноволосая эльфийка-скульптор со стоном закрыла рукой глаза. Плюс один в клубе «Дебаста».
Балаган… Как есть балаган.
Конец POV.
Соглашение мы заключили, и преследований больше нет. Так, для вида только. Николас Джозеф Фьюри и раньше был незнаком широкой публике, поэтому он сейчас в Трискелионе — с новыми силами воюет с бюрократами. Фил Колсон отлично справлялся, но с гораздо большим удовольствием отправился в свой отдел «паранормальщины» и занимается любимым делом. Доктор Бэннер снова работает со Старком, но из башни всегда идет только к Наташе, которая наотрез отказалась появляться на Земле в незащищенных местах — врагов у нее полно, а в ее положении волноваться вредно. Спасает только то, что ферма Бартонов по-прежнему представляет из себя магический Форт-Нокс, где Романофф со шпионской въедливостью допрашивает мать троих детей на предмет нюансов родов и воспитания. Чувствую, что если ее ребенка в детском садике кто-нибудь толкнет, то уже вечером обнаружит у себя дома связанных родственников, злого Халка и невозмутимо чистящую пистолет Черную Вдову. Остальные решили лишний раз на Земле со своими лицами не высовываться.
В залог добрых намерений мы передали мифрил и толику вибраниума, но запросившие его начальники Росса все равно были недовольны — металл есть, а использовать нельзя — произведение искусства и магии. Просто кое-кто рогатый таки допек мастеровитую чету эльдар, и у Земли теперь есть своя небольшая статуя Варды в звездном венце и с воздетым факелом, в котором ветрами Темной Стороны сияют осколки моего саркофага, что впитывают любую магию, как губка. Если постараться, конечно, а Феанор вцепился в скудные остатки необлученного кварца, как наугрим в собственную бороду перед брадобреем. Судя по фразе, что здешние Валар его вполне устраивают тем, что не требуют от всех одинаковой благостности и не заставляют преклоняться, он тоже решил поселиться в нашем Приюте Безумных. Только вот на него многие смотрят косо и припоминают былое, но ему как с гуся вода. Особенно после того, как получил в нос от Майрона за то, что назвал его Сауроном и прислужником Врага. Желтоглазый же майа и вправил ему сломанный нос, попутно объясняя, насколько пламенный нолдо отстал от жизни «в своем скучном валинорском болоте». И окончательно доконал его новостью, что Сильмарилл больше не обжигает руки Мелькора — тот снова стал достоин изначального света Творения.
Пожалуй, оговоренный срок пряток в пятьдесят лет можно и сократить, но явно не в ближайшее время — у Стивена случился банальный передоз эльфами и другими Мирами. Неудивительно, ведь за короткое время произошло столько всего, а я гоню коней, стараясь успеть до нового принудительного путешествия и нашей свадьбы. Для всех пройдет пара дней, а для меня — много лет. Что ни говори, а вернусь я немножечко другой и очень даже возможно, что злой.
Но не настолько злой, как Стивен после того, как я все-таки показала строителям и морякам фильм «Пираты Карибского моря». Просто моему художнику кто-то из славян рассказал утопическую сказку про корабль под алыми шелковыми парусами и прекрасную Ассоль. Стивена так захватила эта романтичная история о мечтательной девушке… а в итоге он получил эльфийскую копию Черной Жемчужины и обращение КАПИТАН Стив Роджерс. Гномы даже поначалу думали, что скалящийся на пиратском флаге «веселый Роджер» — это изображение черепа его далекого предка, от которого и пошли Роджерсы. Даже я бы до такого не додумалась, но наугрим с их любовью к родословным…
Убегала я тогда долго, хлопая подолом укороченного до колен платья. Нарочно хрустела в ночи ветками и поскальзывалась, отчего съезжал воротник и оголялось плечо, с притворным ужасом оглядывалась, но все тщетно — Стив меня вычислил. Ибо нефиг было при этом смеяться в кулак и крутить задницей, заманивая одного художника в лес, где мне знаком каждый сук. С коварной улыбкой я почти свалилась с ветки, сложив пальцы для Воздушного Щелчка, но внизу никого не было. Вообще никого! Пыталась найти его по запаху, но как назло ветер дул с холмов, на которых буйно цвел вереск. Тишина, даже надоедливые птички уже заснули, и только свет трех лун просачивается сквозь густую листву. И не слышен даже звук дыхания…
— Стив?.. — мертвая тишина. — Стив!
Спрыгнула сверху и высматривала его следы, двигаясь по спирали — так больше шансов не пропустить зацепки. Черт, только бы успеть…
— Попалась!
Большие руки обхватили меня сзади. Прежде чем я успела о чем-либо подумать, покрылась шерстью, вывернулась, повалила напавшего на лесной мох, прижала чужие локти к земле коленями и на рефлексах почти перегрызла горло. Остановил меня усилившийся запах летнего вереска, густой, словно липовый мед. Напряжение схлынуло вместе с обликом лирим, а человеческие зубы слегка сжимали мышцы на теплой шее, где под языком чувствовался участившийся пульс.
— Я попался… — родной голос рокотал и передавал вибрации через зубы в мое горло, которое сдавило от страха.
— Балбес! — так сильно скрутила руками рубашку на каменной груди, что пуговицы с треском отлетели и посыпались в мягкий мох. — Я не слышала твое дыхание! Как?!
— Я и не дышал, кошка-кузнец, — вытащил локти из-под моих коленей, чтобы обхватить за талию, сквозь ткань обжигая поясницу горячими ладонями. — Просто подождал, пока ты не пройдешь мимо.
Трясти за грудки Стивена — к алым ветрам, что вспыхнули и осветили вековые деревья, стоило ему притянуть меня к себе и поцеловать так жарко, как будто это я сейчас едва не умерла. Зарываться пальцами в короткие светлые волосы на затылке — к рваным вздохам, незримым эхом гуляющим в широкой груди. Поцелуй в шею — к укусу в плечо. Жалящая обнаженную спину ночная прохлада — к внутреннему огню и неистовой грозе в небесных глазах, к безумству жадных сильных рук и потере чувства времени. Пусть вращаются галактики и рушатся города, пока дракон и рыцарь сплелись воедино на лесном мху. И слушают шорох листвы, греясь друг о друга.
— Стивен.
— М? — прогудело под ухом.
— Никогда меня так больше не пугай. Иначе я тоже начну играть в прятки и не дышать при этом.
— Не вздумай исчезать, кошка-кузнец.
Я пробуждаю африканских духов, танцую в саваннах и на берегах рек. Подошвы босых ног топчут пески пустынь и траву оазисов, а голые плечи обнимают ночная прохлада и цветной ветер, когда ухожу на Темную Сторону. Иногда я драконом пролетаю в небе, которое постепенно начинает сиять красками Изнанки Мира, и духи ветров и облаков танцуют вместе со мной. Путаются в шипах, скользят следом, хулиганисто цепляются за шесть рогов, хохочут громовыми раскатами и шепчутся струями дождей, что наконец проливаются на изможденную землю. Одно остается неизменным — меня ждет Стивен.
Его душа горит еще ярче, чем при нашей первой встрече, но теперь духи даже не думают утащить его с собой. И не потому, что пламя дракона может их на время развоплотить. Просто для них он уже занят, и не мной, а восьминогим Харли — всё такой же маленький жеребенок постоянно вертится рядом и ревниво пытается укусить каждого духа, посмевшего приблизиться к ЕГО человеку. Радует, что Стива он слушается беспрекословно, иначе бы Харли пришлось где-то запирать на время редких заданий, ведь склонностью к путешествиям между Мирами он пошел в Гинерву.
Однажды Стив решил, что без нью-йоркского хот-дога ему жизнь не мила. Мою шутку про жареных собак и корейский ресторан он принял за чистую монету и возвращался к теме друзей человека даже тогда, когда мы стояли у ларька, замаскированные темными очками и кепками. Продавец воспользовался случаем и мстительно напихал нам в хот-доги лука — на начатый разговор о политике Стив сложил такое усталое выражение лица, что уличный повар заткнулся. И именно это момент выбрал Харли, чтобы свалиться к нам под ноги, заржать и встать на дыбы, пытаясь утащить у меня сосиску. Пришлось отводить всем глаза и быстро уходить, пока ушлые прохожие не засняли на телефоны необычного жеребенка. Крыша старого дома в спальном районе Нью-Йорка вполне подойдет, чтобы спокойно посидеть с едой и бумажными стаканчиками кофе.
