— Намекаете, что если вы и Баст, то не та, о которой все знают? — понятливый вакандец откидывается на спинку кресла, переплетая пальцы. Надо его дожать.

— Именно. Настоящая Баст из Бубастиса никогда не стала бы так себя вести. Спорим на щелбан? — через плечо сидящего Стива тяну руку для заключения пари. — Мон шер, разобьешь?

Но темнокожий мужчина только начал неторопливый рассказ, игнорируя мою протянутую руку.

— В Ваканде верят, что десять тысяч лет назад богиня Баст явилась одному шаману во время разрушительной войны и указала на сердце-траву, сок которой сделал его нечеловечески сильным и быстрым, подобно пантере. С ее помощью он победил в войне и принес мир Ваканде, став королем и защитником своей страны. Когда пришло время, он передал мантию Черной Пантеры своему сыну, а тот своему. Пока ее не получил я, — Т’Чалла расстегивает ворот затейливо вышитой рубашки. Не к добру это. — Старые легенды говорят, что Баст явилась Башенге еще в младенчестве и спасла его от смерти, оставив на память одну из своих стрел. Вот эту, — снимает с шеи шнурок с золотой подвеской, которую я в свое время не стала забирать из цепких младенческих пальчиков, и кладет ее рядом с кучкой идентичных изделий Майрона. — В честь богини он и назвался Черной Пантерой.

— Э-э-э… Надо же! Какое удивительное совпадение… — делаю удивленные глаза, но вставшая дыбом шерсть меня выдает. Как и нервный хвост, облепленный осточертевшим шифоном. — Прям как будто с вашей древней реликвии слепок кто-то сделал. Но мои побрякушки совершенно новые.

— Действительно, — подключается Стив и выдает чистую правду. — Эти украшения у Асты появились меньше года назад.

Не знаю, как Стивен, а я была похожа на олицетворение невинности и святой простоты, не имеющей для изворотливой лжи ни хитрости, ни мозгов. Вакандец только немного свел брови и взял со столешницы два наконечника стрелы — свой и один из моих. Единственное видимое отличие между ними в том, что его более потертый, а мои цацки сияют неповрежденной полировкой.

— Действительно, удивительное совпадение… Особенно невероятно то, что на них одинаковое клеймо. Вот здесь.

Т’Чалла хрипловатым ироничным эхом повторил наши слова, указывая на стык граней наконечника и кольца для закрепления косы. Не знаю, каким образом, но Майрон умудрился оставить там крохотный знак, которым пометил все мои финтифлюшки, включая брошь, сбрую для Гинервы и наши браслеты с оружием — расположенные по кругу два солнца и три луны. До ужаса постоянная педантичность одного майа-кузнеца вышла мне боком.

— Блядство… — быстро сгребаю со стола набитую трубку, спички и уже у двери говорю через плечо. — Простите, не сдержалась.

Подогнутая нога медленно затекала, зажатая между ступеньками веранды и пушистой задницей, фиалковое платье для «фиялки» бесило все больше, табачный дым разрезался на клочки тенью от крыши и хлыстами из обсидиановых осколков. Оказывается, если ни на кого конкретно не злиться, то контролировать их получается лучше. Или если злиться только на саму себя — надо было лучше заметать следы. И не грубить Т’Чалле, все же потомок Башенги. Который, в отличие от своего прямолинейного и благородного предка, что-то мутит. Хотя сказал, что не любит политику.

— Вот так, блядь, это и случается. Ты просто пробегаешь мимо, а через некоторое время к тебе куча претензий, — щелк. — Говорили мне умные люди, что надежда — глупое чувство, так нет же… — щелк. —Балрогова жопа…

— Вам не нравится Ваканда? — от двери раздается голос Т’Чаллы.

— Пока не знаю, — резко выдыхаю дым, скосив звериные уши к стоящему позади меня человеку. — Я там давно не была. Или недавно? Неважно. Вы как-то жили без меня десять тысяч лет, потому что даже если и молились, то я ничего не слышала. Зачем я вам вообще сдалась?

— Хм… Интересный вопрос, на который не найдется простого ответа.

Разговаривать, сидя спиной к собеседнику, невежливо, но стоило мне подняться, как отсиженную ногу с притоком крови прошибла судорога и миллиард невидимых иголок. От боли я только охнула и начала заваливаться набок, не выпуская из рук трубку. Так бы с позором и упала, но Т’Чалла за секунду преодолел почти три метра и придержал меня за мохнатый локоть. Быстрый, как будто Темными Путями прошел.

— Поздравляю, теперь вы весь в шерсти, — ковыляем со скоростью хромой улитки обратно в дом, и я указываю на всю себя длинным чубуком. — Вы уверены, что вам нужно вот ЭТО? Учтите, меня изгоняли больше раз, чем я помню. А уж сколько раз мне заочно выносили смертный приговор. И я бы не сказала, что они всегда были неправы… Я все же натура увлекающаяся. Спасибо, дальше сама.

— Мы почитаем не только милостивую Баст, но и яростную Сехмет, — оглядывается со сведенными бровями и скользит взглядом по зеленому лугу с несколькими отдельно стоящими дверями, побеленным стенам маленькой кузни и вековым стволам близкого леса. Похоже, он начал догадываться, что это не Земля. Тени-то двойные. — Как бы вас ни называли, вы все равно остаетесь частью нашей истории. Я могу дать слово, что Ваканда ничего не будет от вас требовать.

— А давайте! Тогда я покажу вам свои воспоминания о первой встрече с Башенгой, — оправляю прилипающий к шкуре подол и протягиваю руку. — А если сможете удержать мой меч хотя бы пару секунд, то увидите, какой переполох мы с ним устроили во время войны. Договорились?

Как ни странно, но он смог держать клинок без вреда для себя. И заключенное в мече пламя дракона его не сожгло, а только сильно нагрело руки. Это знак, определенно.

После сеанса просмотра Т’Чалла задумчиво листал экземпляр учебника «Магия разных Миров, Очевидная и Истинная, с примерами и комментариями», по третьему разу перечитывая раздел «Мост Времени». И неизвестно, какие знания так его озадачили: написанная в соавторстве с магами трех Миров книга, нахождение его и Окойе вне родной планеты, скорое пробуждение магии у людей Земли, случайно и ошибочно сожранная «котеночком» трава, мои хулиганские драконьи песни под небом древней Ваканды или привычка Башенги чистить зубы, сдирая белый налет ногтем — времена были дикие и в плане средств гигиены не очень обеспеченные. Окойе оттаяла, когда я разрешила ей испытать копье, но метать его она не стала и только держала на коленях, ощупывая темными пальцами острие из вибраниума и сколы на древке — историческая ценность. Стив сидел в полюбившемся кресле у холодного камина, еле слышно хмыкал и улыбался уголком губ, зарисовывая шуточный шарж, где я с высунутым кошачьим языком плету косы взамен растрепавшейся прически. Рукава его праздничной рубашки закатаны, а пиджак давно сброшен на маленький бочонок сидра, который вместо взятки попросил захватить Старк, раз мы на время смылись с его свадьбы.

— Я же говорила, что все окончится балаганом, — Т’Чалла после моих слов только на секунду оторвал глаза от страниц, а потом вернулся к чтению, будто ничего не слышал.

— Все прошло бы более ровно, если бы ты не позвала Мурзика, — отвечает Стив, шурша карандашом по бумаге.

— Я не думала, что это гигантский мохнатый паук, когда спросила про него, — Окойе встает и с почтением водружает копье обратно на крюки над камином. — Предполагала тигра или льва, но не насекомое размером с носорога.

— А я говорила, что мой Дар — сеять веселый хаос, — в человеческом виде откидываю за спину косы и магией смахиваю выпавшую шерсть. — Если вдруг на старости лет меня накроет маразм, то я организую собственный культ безумной старушки и назову его «Дебаста», как сокращение от «деменция бабушки Асты». Мы с адептами будем пить вино, танцевать вприсядку, печь пирожки с гвоздями и приветствовать друг друга хлопком ладони об лицо.

— Аста… Ты не меняешься, — Стив закрывает глаза рукой. Со шлепком. Какое совпадение…

— Добро пожаловать в клуб, Стивен Грант Роджерс, — слышу еще один подозрительный звук. — А паства-то растет… С вступлением, Ваше Высочество. Кстати, красное пиво у вас все еще делают? Нам со Стивом понравилось.

— Ибхийя варят для особых случаев по старинному рецепту, и пьют его только по праздникам. Дело в том, что оно красное от ройбоса и йохимбе. Листья ройбоса тонизируют, а кора йохимбе является… — Т’Чалла замялся, закусил губу и невозмутимо перевернул страницу, будто что-то для себя решил. — Афродизиаком.